Неточные совпадения
Он перевелся из другого города в пятый класс; уже третий год, восхищая учителей успехами в науках, смущал и
раздражал их своим поведением. Среднего роста, стройный, сильный, он ходил легкой, скользящей походкой, точно артист цирка. Лицо у него было
не русское, горбоносое, резко очерченное, но его смягчали карие, женски ласковые глаза и невеселая улыбка красивых, ярких губ; верхняя уже поросла темным пухом.
Он отказался, а она все-таки увеличила оклад вдвое. Теперь, вспомнив это, он вспомнил, что отказаться заставило его смущение, недостойное взрослого человека: выписывал и читал он по преимуществу беллетристику
русскую и переводы с иностранных языков; почему-то
не хотелось, чтоб Марина знала это. Но серьезные книги утомляли его, обильная политическая литература и пресса
раздражали. О либеральной прессе Марина сказала...
Эти разговоры в особенности
раздражали меня. Все они велись в одной и той же форме, все одинаково
не имели никакого содержания, кроме совершенно бессмысленной укоризны. На
русском языке даже выработался особенный термин для характеристики подобных разговоров. Этот термин:"собачиться".
Никого он так
не раздражал и
не тревожил, как Евлампия Григорьевича. Краснопёрый служил живым примером
русской бойкости и изворотливости, кичился своим умом, уменьем говорить, — хотя говорил на обедах витиевато и шепеляво, — тем, что он все видел, все знает, Европу изучил и России открыл новые пути богатства, за что давно бы следовало ему поставить монумент. Честолюбивая, но самогрызущая душа понимала и ясно видела другую, еще более тщеславную, но одаренную разносторонней сметкой душу
русского кулака.
Его и прежде сильно
раздражали завоевательные успехи французской республики, хотя при этом нисколько
не затрагивалось его самолюбие, как
русского императора.
1580 год был для России годом тяжелых испытаний — начатая война с Польшей окончилась переговорами о мире, постыдными для
русских людей. Царь страдал, видя страдания старых бояр и народа. Их недовольство, которое они
не смели выразить,
раздражало его.
Меженецкий одно время работал свою революционную работу среди народа и знал всю, как он выражался, «инертность»
русского крестьянина; сходился и с солдатами на службе и отставными и знал их тупую веру в присягу, в необходимость повиновения и невозможность рассуждением подействовать на них. Он знал все это, но никогда
не делал из этого знания того вывода, который неизбежно вытекал из него. Разговор с новыми революционерами расстроил,
раздражил его.