Неточные совпадения
—
Не знаю. Может быть, с ума
сойду, брошусь в Волгу или умру… Нет, я живуч — ничего
не будет, но
пройдет полгода, может быть, год —
и я буду жить… Дай, Вера, дай мне страсть… дай это счастье!..
— Я думаю, что ты сегодня
сходишь к Сергею Александрычу, — сказала Хиония Алексеевна совершенно равнодушным тоном, как будто речь шла о деле, давно решенном. — Это наконец невежливо, жилец живет у нас чуть
не полгода, а ты
и глаз к нему
не кажешь. Это
не принято. Все я да я:
не идти же мне самой в комнаты холостого молодого человека!..
Бедная девочка
не могла
ходить уже с
полгода,
и ее возили в длинном покойном кресле на колесах.
—
Не беспокойтесь, князь, — продолжал воспламененный Коля, —
не ходите и не тревожьте его, он с дороги заснул; он очень рад;
и знаете, князь, по-моему, гораздо лучше, если вы
не нынче встретитесь, даже до завтра отложите, а то он опять сконфузится. Он давеча утром говорил, что уже целые
полгода не чувствовал себя так хорошо
и в силах; даже кашляет втрое меньше.
«Сокровище мое, хлопочите
и молите, чтобы дали мне отпуск, о чем я вместе с сим прошу министра. Если я еще с
полгода не увижу вас, то с ума
сойду».
— Очень вредно-с, но это было дело их архитектора смотреть. Я сдал ему печи из настоящего материала —
и чтобы они были из какого-нибудь негодного сложены, в сдаточном акте этого
не значится, но после они могли их переложить
и сложить бог знает из какого кирпича — времени
полгода прошло!
И что ж, сударь?
не прошло полгода, как муж у ней в душегубстве изобличен был
и в работы сослан, а она осталась одинокою в мире сиротой… вот как бог-то противляющихся ему родителей наказывает!
Случалось иногда со мною, как вот
и с тобою нынче, что
полгода, год
не приходилось мне верхом на лошадь сесть, а потом сразу наезжусь до отвала,
и пойдут у меня эти прострелы да ломоты, что еле
хожу и все стенаю от боли.
Проходит полгода. В вихре жизненного вальса Вера позабывает своего поклонника
и выходит замуж за красивого молодого Васю, но телеграфист
не забывает ее. Вот он переодевается трубочистом
и, вымазавшись сажей, проникает в будуар княгини Веры. Следы пяти пальцев
и двух губ остались, как видите, повсюду: на коврах, на подушках, на обоях
и даже на паркете.
— Помните, Гордей Евстратыч, как вы мне тогда сказали про великое слово о Нюше… Вот я хочу поговорить с вами о нем. Зачем вы ее губите, Гордей Евстратыч? Посмотрите, что из нее сталось в
полгода: кукла какая-то, а
не живой человек… Ежели еще так
полгода пройдет, так, пожалуй, к весне
и совсем она ноги протянет. Я это
не к тому говорю, чтобы мне самой очень нравился Алексей… Я
и раньше смеялась над Нюшей, ну, оно вышло вон как. Если он ей нравится, так…
Я твердо верил, что
пройдет еще
полгода, год, даже два (время
не пугало меня),
и она, успокоенная
и выздоровевшая, увидит около себя твердую опору, на которую можно положиться,
и сделается моею на всю жизнь.
Флор Федулыч. Настоящий милорд-с! Ему бы только с графом Биконсфильдом разговаривать-с. Отличные места занимал-с, поведет дело — любо-дорого смотреть, за
полгода верно можно ручаться, а там заведет рысаков с пристяжными, — году
не пройдет, глядишь
и в яму с романами-с.
И сейчас имеет место приличное — около десяти тысяч жалованья; кажется, чего ж еще, можно концы с концами сводить.
И вот уже
прошло полгода, как Саша живет у нее во флигеле. Каждое утро Оленька входит в его комнату; он крепко спит, подложив руку под щеку,
не дышит. Ей жаль будить его.
Полгода прошло, а
не заплачено было ни копейки
и ни копейки
не было в сбережении: расход был верен с приходом,
и в запасе круглый нуль.
Горданову Иосаф Висленев сообщал
и свои надежды, что эти три тысячи зато будут для него последним уроком, что он их выплатит, как наказание за свою неуместную доверчивость,
и откланяется; но пока он искал средства расплатиться
и раскланяться,
прошло еще
полгода,
и ему был предъявлен второй счет на такую же сумму, от признания которой
не было возможности уклониться после того, как эта статья раз уже была признана,
и Висленев явился должником своей жены уже
не на три, а на шесть тысяч рублей.
Кажись, уже с
полгода у нас, никто к ней ничего
не слал
и не ходил проведать даже…» — пустилась опять в догадки матушка-казначея… «Этого я
не ведаю», — отвечала я…
— В Одессе я целую неделю
ходил без деда
и голодный, пока меня
не приняли евреи, которые
ходят по городу
и покупают старое платье. Я уж умел тогда читать
и писать, знал арифметику до дробей
и хотел поступить куда-нибудь учиться, но
не было средств. Что делать!
Полгода ходил я по Одессе
и покупал старое платье, но евреи, мошенники,
не дали мне жалованья, я обиделся
и ушел. Потом на пароходе я уехал в Перекоп.
Он отбывал уже второй год наказания. Один из трех его товарищей по камере — старик, сидевший много лет, умер. С прибытием новой партии на его месте появился другой — хилый, чахоточный, молодой парень. Он недолго
и протянул, менее чем через
полгода сошел в могилу. Новый сожитель был молчалив
и необщителен,
и все искоса поглядывал на него. Ему тоже казалось, всматриваясь в него, что он где-то видел это лицо, но где — припомнить, несмотря на деланные им усилия,
не мог.