Неточные совпадения
Как передать мои страдания в то время, когда бабушка начала
читать вслух мое стихотворение и когда,
не разбирая, она останавливалась на середине стиха, чтобы с улыбкой, которая тогда мне казалась насмешливою, взглянуть на папа, когда она произносила
не так, как мне хотелось, и когда, по слабости зрения,
не дочтя
до конца, она передала бумагу папа и попросила его
прочесть ей все сначала?
Он
до конца жизни писал свободнее и правильнее по-французски, нежели по-русски, он a la lettre [буквально (фр.).]
не читал ни одной русской книги, ни даже Библии.
Первая книга, которую я начал
читать по складам, а дочитал
до конца уже довольно бегло, был роман польского писателя Коржениовского — произведение талантливое и написанное в хорошем литературном тоне. Никто после этого
не руководил выбором моего чтения, и одно время оно приняло пестрый, случайный, можно даже сказать, авантюристский характер.
Таким образом, он
прочитал мне целый ряд «записок», в которых, с государственной точки зрения, мужик выказывался опутанным такою сетью всевозможных опасностей, что если б из тех же «записок»
не явствовало, что, в лице моего собеседника, мужик всегда найдет себе верную и скорую помощь, а следовательно,
до конца погибнуть
не может, то мне сделалось бы страшно.
Нет,
не один: из конверта — розовый талон, и — чуть приметный — ее запах. Это она, она придет, придет ко мне. Скорее — письмо, чтобы
прочитать это своими глазами, чтобы поверить в это
до конца…
Теперь публика вся толпилась на левом борту. Однажды мельком Елена увидала помощника капитана в толпе. Он быстро скользнул от нее глазами прочь, трусливо повернулся и скрылся за рубкой. Но
не только в его быстром взгляде, а даже в том, как под белым кителем он судорожно передернул спиною, она
прочла глубокое брезгливое отвращение к ней. И она тотчас же почувствовала себя на веки вечные,
до самого
конца жизни, связанной с ним и совершенно равной ему.
— А папа — несчастный, он
не верит в это и смеялся, оттого мамочка и умерла, конечно! Мне надо идти к нему, я опоздала уже… Милый, — просила она, ласково заглядывая в глаза ему, — я приду завтра после обеда сейчас же, вы
прочитаете всё,
до конца?
Стихи собственной фабрикации и гораздо лучше стихов Калерии… Но я
не буду
читать их
до конца: они аршин пять длиной… Дорогая сестра моя! Ты хочешь, чтобы я был серьезен? Так, вероятно, кривой хочет видеть всех нижних своих одноглазыми.
Предостерегаю вас:
читать эти брошюры, как обыкновенно путные книги
читают, с начала
до конца — труд непосильный и в высшей степени бесплодный. Но перелистовать их, с пятого на десятое, дело
не лишнее. Во-первых, для вас сделается ясным, какие запретные мысли русский грамотей находится вынужденным прятать от бдительности цензорского ока; во-вторых, вы узнаете,
до каких пределов может дойти несознанность мысли, в счастливом соединении с пустословием и малограмотностью.
Я
прочитал до конца, но что после этого было —
не помню. Знаю, что сначала я ехал на тройке, потом сидел где-то на вышке (кажется, в трактире, в Третьем Парголове), и угощал проезжих маймистов водкой. Сколько времени продолжалась эта история: день, месяц или год, — ничего неизвестно. Известно только то, что забыть я все-таки
не мог.
Я навез с собою агрономических книг… правда, я
до конца не прочел ни одной… ну, и приступил к делу.
Рудин тоже признается Лежневу, что накупил он себе каких-то агрономических книг, но ни одной
до конца не прочел; сделался учителем, да нашел, что фактов знал маловато и даже на одном памятнике XVI столетия был сбит учителем математики.
С той поры я
не видал его больше, но лет через десять мне пришлось случайно узнать
конец его хозяйской жизни: тюремный надзиратель [В ночь с 16(29) на 17(30) апреля 1901 г. Горький был арестован за революционную деятельность и
до 17(30) мая 1901 г. содержался в Нижегородской тюрьме.] принес мне колбасу, завернутую в обрывок газетной бумаги, и на этом обрывке я
прочитал корреспонденцию, в которой рассказывалось...
Читал он внимательно, серьезно, с начала
до конца каждое письмо, и если какое-нибудь слово было неразборчиво, то долго вглядывался и соображал, пока
не разберет.
Мы слышали суждение о книге, изданной г. Анненковым, выраженное в таком тоне: «
Прочитавши ее
до конца, надобно опять воротиться к первой странице и спросить, вместе с биографом Станкевича: чем же имя этого юноши заслужило право на внимание общества и на снисходительное любопытство его?» Выражавшие такое суждение
не видели в Станкевиче ничего, кроме того, что он был добрый человек, получивший хорошее воспитание и имевший знакомство с хорошими людьми, которым умел нравиться: что же за невидаль подобная личность?
Клементьев. Ты все еще
не могла
прочесть до конца? Так выслушай. Кстати и для них будет любопытно (берет бумагу и
читает).
Я начал
читать и без всяких выпусков
прочел трагедию
до конца, отдыхая
не более двух-трех минут между действиями.
Протопоп же
не слушал его и дальше стал
читать книгу, и службу отслужил
до конца,
не отвечая Аггею.
Испугался купчик немалой книги. «Как угораздит мать Таисею
читать ее
до конца! — подумал и перемигнулся с саратовцем: — Ты, мол,
не засиживайся; только я шелохнусь, ты за шапку да вон, пора, дескать, нам».
Ей хотелось быть и в Эрмитаже, и в музеях, и в Публичной библиотеке, и в Академии художеств, и в опере, и в русском театре, и во французском, и на клубных семейных вечерах, и послушать, как
читают российские литераторы на публичных чтениях, и поглядеть на этих российских литераторов, каковы-то они суть в натуре, по наружности; словом, желаниям Татьяны Николаевны
не было
конца, и кидалась она на все это с жадной любознательностью новичка, который наконец-то дорвался
до столь желанного и долгожданного предмета, о котором ему еще так давно и так много мечталось.
«
До последнего
конца своего (
читал генерал) она
не возроптала и
не укорила Провидение даже за то, что
не могла осенить себя крестным знамением правой руки, но должна была делать это левою, чем и доказала, что у иных людей, против всякого поверья, и с левой стороны черта нет, а у иных он и десницею орудует, как у любезного духовного сына моего Павла Николаевича, который пред смертью и с Богом пококетничал.
Врачам русским хорошо была знакома его высокая, худая фигура в косоворотке под пиджаком, с седыми волосами
до плеч и некурчавящеюся бородою, как он бочком пробирался на съезде к кафедре,
читал статистику смертных казней и в заключение вносил проект резкой резолюции, как с места вскакивал полицейский пристав и закрывал собрание,
не дав ему дочитать
до конца.
То, над чем я за границей работал столько лет, принимало форму целой книги. Только отчасти она состояла уже из напечатанных этюдов, но две трети ее я написал — больше продиктовал — заново. Те лекции по мимике, которые я
читал в Клубе художников, появились в каком-то журнальце, где печатание их
не было доведено
до конца, за прекращением его.
Писал я ее под
конец моего житья в Париже. И когда кончил, то пригласил Вырубова и Петунникова, моих сожителей, в ресторан Пале-Рояля, в отдельный кабинет, и там
до поздних часов ночи
читал им драму. Она им очень понравилась. Но я и тогда
не мечтал ставить ее.
Центральную сцену в"Обрыве"я
читал, сидя также над обрывом, да и весь роман
прочел на воздухе, на разных альпийских вышках.
Не столько лица двух героев. Райского и Волохова, сколько женщины: Вера, Марфенька, бабушка, а из второстепенных — няни, учителя гимназии Козлова —
до сих пор мечутся предо мною, как живые, а я с тех пор
не перечитывал романа и пишу эти строки как раз 41 год спустя в
конце лета 1910 года.
Всякому человеку нашего времени, если бы он
не находился под внушением того, что драма эта есть верх совершенства, достаточно бы было
прочесть ее
до конца, если бы только у него достало на это терпения, чтобы убедиться в том, что это
не только
не верх совершенства, но очень плохое, неряшливо составленное произведение, которое если и могло быть для кого-нибудь интересно, для известной публики, в свое время, то среди нас
не может вызывать ничего, кроме отвращения и скуки.
В десять часов директор обыкновенно
читал газеты. И на этот раз он
не изменил своей привычке. Оставив писание, он встал, потянулся, разлегся на кушетке и принялся за газеты. Взяв в руки «Новое время», он презрительно усмехнулся, пробежал глазами по передовой и,
не дочитав
до конца, бросил.