Неточные совпадения
Но, что б они ни говорили, он знал, что теперь всё погибло.
Прислонившись головой к притолоке, он стоял в соседней комнате и слышал чей-то никогда неслыханный им визг, рев, и он знал, что это кричало то, что было прежде Кити. Уже ребенка он давно
не желал. Он теперь ненавидел этого ребенка. Он даже
не желал теперь ее жизни, он желал только прекращения этих ужасных страданий.
Мими стояла,
прислонившись к стене, и, казалось, едва держалась на ногах; платье на ней было измято и в пуху, чепец сбит на сторону; опухшие глаза были красны, голова ее тряслась; она
не переставала рыдать раздирающим душу голосом и беспрестанно закрывала лицо платком и руками.
Стоит взглянуть на него в русской церкви, когда,
прислонясь в сторонке к стене, он задумывается и долго
не шевелится, горько стиснув губы, потом вдруг опомнится и начнет почти незаметно креститься…
Она увлекла побледневшую и как-то еще более растрепавшуюся Варвару в ее комнату, а Самгин,
прислонясь к печке, облегченно вздохнул: здесь обыска
не было. Тревога превратилась в радость, настолько сильную, что потребовалось несколько сдержать ее.
Клим остался с таким ощущением, точно он
не мог понять, кипятком или холодной водой облили его? Шагая по комнате, он пытался свести все слова, все крики Лютова к одной фразе. Это —
не удавалось, хотя слова «удирай», «уезжай» звучали убедительнее всех других. Он встал у окна,
прислонясь лбом к холодному стеклу. На улице было пустынно, только какая-то женщина, согнувшись, ходила по черному кругу на месте костра, собирая угли в корзинку.
Шипел паровоз, двигаясь задним ходом, сеял на путь горящие угли, звонко стучал молоток по бандажам колес, гремело железо сцеплений; Самгин, потирая бок, медленно шел к своему вагону, вспоминая Судакова, каким видел его в Москве, на вокзале: там он стоял,
прислонясь к стене, наклонив голову и считая на ладони серебряные монеты; на нем — черное пальто, подпоясанное ремнем с медной пряжкой, под мышкой — маленький узелок, картуз на голове
не мог прикрыть его волос, они торчали во все стороны и свешивались по щекам, точно стружки.
Этот хлевушек жалобно
прислонился к высокой, бревенчатой стене какого-то амбара; стена, серая от старости, немного выгнулась,
не то — заботливо прикрывая хлевушек,
не то — готовясь обрушиться на него.
— К вам, — неумолимо сказал дворник, человек мрачный и
не похожий на крестьянина. Самгин вышел в переднюю, там стоял,
прислонясь к стене, кто-то в белой чалме на голове, в бесформенном костюме.
Но Иноков, сидя в облаке дыма,
прислонился виском к стеклу и смотрел в окно. Офицер согнулся, чихнул под стол, поправил очки, вытер нос и бороду платком и, вынув из портфеля пачку бланков, начал
не торопясь писать. В этой его неторопливости, в небрежности заученных движений было что-то обидное, но и успокаивающее, как будто он считал обыск делом несерьезным.
— Изорвал, знаете; у меня все расползлось, людей
не видно стало, только слова о людях, — глухо говорил Иноков,
прислонясь к белой колонке крыльца, разминая пальцами папиросу. — Это очень трудно — писать бунт; надобно чувствовать себя каким-то… полководцем, что ли? Стратегом…
Прислонясь к стене, Клим уже
не понимал слов, а слушал только ритмические колебания голоса и прикованно смотрел на Лидию; она, покачиваясь, сидела на стуле, глядя в одном направлении с Алиной.
Клим
прислонился к стене, изумленный кротостью, которая внезапно явилась и бросила его к ногам девушки. Он никогда
не испытывал ничего подобного той радости, которая наполняла его в эти минуты. Он даже боялся, что заплачет от радости и гордости, что вот, наконец, он открыл в себе чувство удивительно сильное и, вероятно, свойственное только ему, недоступное другим.
Он стоял,
прислонясь спиной к одному из столбов беседки,
не брал ничего и мрачно следил за нею.
Нехлюдов оглянулся на англичанина, готовый итти с ним, но англичанин что-то записывал в свою записную книжку. Нехлюдов,
не отрывая его, сел на деревянный диванчик, стоявший у стены, и вдруг почувствовал страшную усталость. Он устал
не от бессонной ночи,
не от путешествия,
не от волнения, а он чувствовал, что страшно устал от всей жизни. Он
прислонился к спинке дивана, на котором сидел, закрыл глаза и мгновенно заснул тяжелым, мертвым сном.
Отец трепетал над ним, перестал даже совсем пить, почти обезумел от страха, что умрет его мальчик, и часто, особенно после того, как проведет, бывало, его по комнате под руку и уложит опять в постельку, — вдруг выбегал в сени, в темный угол и,
прислонившись лбом к стене, начинал рыдать каким-то заливчатым, сотрясающимся плачем, давя свой голос, чтобы рыданий его
не было слышно у Илюшечки.
Алеша поднял голову, сел и
прислонился спиной к дереву. Он
не плакал, но лицо его выражало страдание, а во взоре виднелось раздражение. Смотрел он, впрочем,
не на Ракитина, а куда-то в сторону.
Я тотчас сообщил кучеру его предложение; Ерофей объявил свое согласие и въехал на двор. Пока он с обдуманной хлопотливостью отпрягал лошадей, старик стоял,
прислонясь плечом к воротам, и невесело посматривал то на него, то на меня. Он как будто недоумевал: его, сколько я мог заметить,
не слишком радовало наше внезапное посещение.
Он
прислонился к стене и опять положил под себя обе руки, но уже
не болтал ногами.
— Вон один, пострел,
не женится, — отвечал он, указывая на Федю, который по-прежнему
прислонился к двери. — Васька, тот еще молод, тому погодить можно.
В избе Аннушки
не было; она уже успела прийти и оставить кузов с грибами. Ерофей приладил новую ось, подвергнув ее сперва строгой и несправедливой оценке; а через час я выехал, оставив Касьяну немного денег, которые он сперва было
не принял, но потом, подумав и подержав их на ладони, положил за пазуху. В течение этого часа он
не произнес почти ни одного слова; он по-прежнему стоял,
прислонясь к воротам,
не отвечал на укоризны моего кучера и весьма холодно простился со мной.
Выбрав удобное местечко, мы сели и стали поджидать зверя. Я
прислонился к пню и стал осматриваться. Темнота быстро сгущалась около кустов и внизу под деревьями. Дерсу долго
не мог успокоиться. Он ломал сучки, чтобы открыть себе обстрел, и зачем-то пригибал растущую позади него березку.
Гусар снова меня отдал на сохранение денщику. В пять часов с половиной я стоял,
прислонившись к фонарному столбу, и ждал Кетчера, взошедшего в калитку княгининого дома. Я и
не попробую передать того, что происходило во мне, пока я ждал у столба; такие мгновения остаются потому личной тайной, что они немы.
Довольно мучились мы в этом тяжелом, смутном нравственном состоянии,
не понятые народом, побитые правительством, — пора отдохнуть, пора свести мир в свою душу,
прислониться к чему-нибудь… это почти значило «пора умереть», и Чаадаев думал найти обещанный всем страждущим и обремененным покой в католической церкви.
Но Федор Васильич, по обыкновению,
не воздержался от нахальных привычек.
Не будучи пьян, он
прислонился к одной из колонн и громогласно твердил...
Бурмакин был наверху блаженства. Он потребовал, чтоб невеста его
не уезжала в аббатство, и каждый день виделся с нею. Оба уединялись где-нибудь в уголку; он без умолку говорил, стараясь ввести ее в круг своих идеалов; она
прислонялась головой к его плечу и томно прислушивалась к его говору.
Я прокрадывался иногда в его горницу так тихо, что он
не слыхал, и подолгу стоял там,
прислонясь к печке: Пантелей Григорьич сидел с ногами на высокой лежанке, куря коротенькую трубку, которую беспрестанно сам вычищал, набивал, вырубал огня на трут и закуривал.
Ефим принес горшок молока, взял со стола чашку, сполоснул водой и, налив в нее молоко, подвинул к Софье, внимательно слушая рассказ матери. Он двигался и делал все бесшумно, осторожно. Когда мать кончила свой краткий рассказ — все молчали с минуту,
не глядя друг на друга. Игнат, сидя за столом, рисовал ногтем на досках какой-то узор, Ефим стоял сзади Рыбина, облокотясь на его плечо, Яков,
прислонясь к стволу дерева, сложил на груди руки и опустил голову. Софья исподлобья оглядывала мужиков…
Нужное слово
не находилось, это было неприятно ей, и снова она
не могла сдержать тихого рыдания. Угрюмая, ожидающая тишина наполнила избу. Петр, наклонив голову на плечо, стоял, точно прислушиваясь к чему-то. Степан, облокотясь на стол, все время задумчиво постукивал пальцем по доске. Жена его
прислонилась у печи в сумраке, мать чувствовала ее неотрывный взгляд и порою сама смотрела в лицо ей — овальное, смуглое, с прямым носом и круто обрезанным подбородком. Внимательно и зорко светились зеленоватые глаза.
Уж
не знаю как — I выскользнула. И вот — глаза задернуты этой проклятой непроницаемой шторой — она стояла,
прислонившись спиной к шкафу, и слушала меня.
Пермяки и зыряне целую зиму по лесам ходят; стрельба у них
не с руки, а будто к дереву
прислонясь; ружья длинные, по-ихнему туркой прозываются; заряд в него кладется маленький, и пулька тоже самая мелконькая: вот он и норовит белке или горностайке в самый, то есть, конец мордочки попасть.
Худощавый лакей генеральши стоял,
прислонясь к стене, и с самым грустным выражением в лице глядел на толпу, между тем как молоденький предводительский лакей курил окурок сигары, отворачиваясь каждый раз выпущать дым в угол, из опасения, чтоб
не заметили господа.
Она,
прислонясь спиной к камину, стояла, склонив бледное лицо к плечу, и следила глазами за Александром, но
не с выражением недоверчивости и допроса, а неги, любви и счастья. Она, по-видимому, боролась с тайным ощущением, с сладкой мечтой и казалась утомленной.
Однажды Александр с Костяковым удили рыбу. Костяков, в архалуке, в кожаной фуражке, водрузив на берегу несколько удочек разной величины, и донных, и с поплавками, с бубенчиками и с колокольчиками, курил из коротенькой трубки, а сам наблюдал,
не смея мигнуть, за всей этой батареей удочек, в том числе и за удочкой Адуева, потому что Александр стоял,
прислонясь к дереву, и смотрел в другую сторону. Долго так стояли они молча.
Отыскав в зале место для Лизаветы Александровны, Адуев
прислонился к колонне, под сенью какого-то плечистого меломана, и начал скучать. Он тихонько зевнул в руку, но
не успел закрыть рта, как раздались оглушительные рукоплескания, приветствовавшие артиста. Александр и
не взглянул на него.
И в то же время этот «добрый малый» шел рядом с ним кошачьей походкой, слегка
прислоняясь к нему, и заглядывал ему в лицо; и шел он в образе молодого женского существа, от которого так и веяло тем разбирающим и томящим, тихим и жгучим соблазном, каким способны донимать нашего брата — грешного, слабого мужчину, одни — и то некоторые и то
не чистые, а с надлежащей помесью — славянские натуры!
— А вам
не угодно знать, что, собственно, я за женщина? Впрочем, я
не удивляюсь, — прибавила она, снова
прислонясь к подушкам дивана. — Человек собирается жениться, да еще по любви, да после дуэли… Где ему помышлять о чем-нибудь другом?
И, если говорить по правде, уже
не в Машеньку ли влюбился, по-настоящему и мгновенно, несчастный юнкер в тот вечер, когда она играла Шопена, а он стоял,
прислонившись к пианино, и то видел, то
не видел ее нежное лицо, такое странное и такое изменчивое в темноте.
Как всегда, у стен
прислонились безликие недописанные иконы, к потолку прилипли стеклянные шары. С огнем давно уже
не работали, шарами
не пользовались, их покрыл серый слой копоти и пыли. Все вокруг так крепко запомнилось, что, и закрыв глаза, я вижу во тьме весь подвал, все эти столы, баночки с красками на подоконниках, пучки кистей с держальцами, иконы, ушат с помоями в углу, под медным умывальником, похожим на каску пожарного, и свесившуюся с полатей голую ногу Гоголева, синюю, как нога утопленника.
— Был бы жив покойник, муженек мой сладкий, милая душенька, дал бы он тебе выволочку, накидал бы тебе подзатыльников, а — оставил бы,
не гнал! А нынче все пошло по-другому, чуть что
не так — во-он, прочь! Ох, и куда ты, мальчик, денешься, к чему
прислонишься?
— Берите! — крикнул ей, задыхаясь, Препотенский, — за мной гонятся шпионы и духовенство! — с этим он сунул ей в окно свои ночвы с костями, но сам был так обессилен, что
не мог больше двинуться и
прислонился к стене, где тут же с ним рядом сейчас очутился Ахилла и, тоже задыхаясь, держал его за руку.
Внешний воздух, невидимому, мало освежил Хрипача. Через полчаса он вернулся и опять, постояв у двери с полминуты, зашел на урок. Шли упражнения на снарядах. Два-три незанятых пока гимназиста,
не замечая директора, стояли,
прислонясь к стене, пользуясь тем, что поручик
не смотрел на них. Хрипач подошел к ним.
Но однажды, поднявшись к старцу Иоанну и оглянув толпу, он заметил в ней одинокий, тёмный глаз окуровского жителя Тиунова:
прислонясь к стволу сосны, заложив руки за спину, кривой, склонив голову набок,
не отрываясь смотрел в лицо старца и шевелил тёмными губами. Кожемякин быстро отвернулся, но кривой заметил его и дружелюбно кивнул.
Палага,
не выпуская руку пасынка, села у окна, он
прислонился к её плечу и, понемногу успокаиваясь, слушал задумчивую речь.
Берсенев
прислонился к двери. Чувство горестное и горькое,
не лишенное какой-то странной отрады, сдавило ему сердце. «Мой добрый друг!» — подумал он и повел плечом.
Ни души я
не заметил на его палубе, но, подходя ближе, увидел с левого борта вахтенного матроса. Сидел он на складном стуле и спал,
прислонясь к борту.
Когда мы остановились перед чистеньким домиком школьного учителя, ярко освещенным заходящими лучами солнца и удвоенным отражением высокой горы, к которой домик
прислонялся, — я послал вперед моего товарища, чтоб
не слишком взволновать старика нечаянностию, и велел сказать, что один русский желает его видеть.
Прислонясь к спинке кресла, на котором застал меня дядя, я
не сомневался, что у него в кармане непременно есть где-нибудь ветка омелы, что он коснется ею моей головы, и что я тотчас скинусь белым зайчиком и поскачу в это широкое поле с темными перелогами, в которых растлевается флером весны подернутый снег, а он скинется волком и пойдет меня гнать… Что шаг, то становится все страшнее и страшнее… И вот дядя подошел именно прямо ко мне, взял меня за уши и сказал...
Слон, величайшее из животных, но столь неуклюжее, что
не может ложиться и спит стоя,
прислонясь к дереву, отчего и называется слон.
В обширном покое, за дубовым столом, покрытым остатками ужина, сидел Кручина-Шалонский с задушевным своим другом, боярином Истомою-Турениным; у дверей комнаты дремали,
прислонясь к стене, двое слуг; при каждом новом порыве ветра, от которого стучали ставни и раздавался по лесу глухой гул, они, вздрогнув, посматривали робко друг на друга и, казалось,
не смели взглянуть на окна, из коих можно было различить, несмотря на темноту, часть западной стены и сторожевую башню, на которых отражались лучи ярко освещенного покоя.
На такие жерлицы попадаются и огромные окуни, даже изредка налимы (разумеется, в глубокую осень), если шнурок размотается с рогульки и насадка опустится на дно или
прислонится в воде к берегу: ибо налим на весу ни под каким видом
не берет.