Неточные совпадения
— Заметив, как легко мы
преклоняем колена, — этой нашей склонностью воспользовалась Япония, а вслед за нею — немцы, заставив нас заключить с ними торговый договор, выгодный только для них. Срок действия этого договора истекает в 14 году. Правительство увеличивает армию, усиливает флот, поощряет промышленность, работающую на войну. Это — предусмотрительно. Балканские войны никогда еще
не обходились без нашего участия…
Вдруг раздался с колокольни ближайшего монастыря благовест, и все — экипажи, пешеходы — мгновенно стало и оцепенело. Мужчины сняли шляпы, женщины стали креститься, многие тагалки
преклонили колени. Только два англичанина или американца промчались в коляске в кругу,
не снимая шляп. Через минуту все двинулось опять. Это «Angelus». Мы объехали раз пять площадь. Стало темно; многие разъезжались. Мы поехали на Эскольту есть сорбетто, то есть мороженое.
Шубин присоединился к Зое и беспрестанно наливал ей вина; она отказывалась, он ее потчевал и кончал тем, что сам выпивал стакан и потом опять ее потчевал; он также уверял ее, что желает
преклонить свою голову к ней на
колени; она никак
не хотела позволить ему «этакую большую вольность».
Не правда ли, он был описан вам
Злодеем, извергом. — О Дона Анна, —
Молва, быть может,
не совсем неправа,
На совести усталой много зла,
Быть может, тяготеет. Так, разврата
Я долго был покорный ученик,
Но с той поры, как вас увидел я,
Мне кажется, я весь переродился.
Вас полюбя, люблю я добродетель
И в первый раз смиренно перед ней
Дрожащие
колена преклоняю.
Он смотрит: это
не притворство,
Не штуки — как ни говори —
А просто женское упорство,
Капризы — чорт их побери!
И вот — о, верх всех унижений!
Штабротмистр
преклонил колениИ молит жалобно; как вдруг
Дверь настежь — и в дверях супруг.
Красотка: «ах!» Они взглянули
Друг другу сумрачно в глаза;
Но молча разнеслась гроза,
И Гарин вышел. Дома пули
И пистолеты снарядил,
Присел — и трубку закурил.
Все храмы отворены с утра до полуночи: священники
не снимают риз, свечи
не угасают пред образами, фимиам беспрестанно курится в кадилах, и молебное пение
не умолкает на крилосах, народ толпится в церквах, старцы и жены
преклоняют колена.
Безумный! Ты бичуешь их семьи, ты бичуешь их пошлость! Но все они лучше тебя. Ты изломан, ты
не можешь дышать ни морем, ни пылью. Они умеют по крайней мере дышать желтой зловонной пылью —
преклоняй же перед ними
колени!
«
Не трепетал от ваших я придворных,
Всевышнего прислужников покорных,
От сводников небесного царя!» —
Проклятый рек и, злобою горя,
Наморщив лоб, скосясь, кусая губы,
Архангела ударил прямо в зубы.
Раздался крик, шатнулся Гавриил
И левое
колено преклонил...
— Бедная, бедная,
не дожила, какого-нибудь часа
не дожила. «Особа» вошла в спальню, в сопровождении горько плачущей Дарьи Николаевны, и троекратно
преклонила колена перед телом вдовы генерал-аншефа Глафиры Петровны Салтыковой.
—
Не посрамите себя перед ним, дайте в душе вашей место голосу совести и отвечайте ему кротко, что внушит вам рассудок. Настало время решительное. Отечество наше зыблется. Вы сыны его; я пастырь ваш; мы должны поддержать его, исцелить язвы, которые и прежде недрились в самом сердце его! Обдумайте, решитесь и
преклоните колена перед милосердной заступницей нашей, святой Софией.
— Теперь за здоровье панны, перед которой вся Польша должна
преклонить колени; только
не из бокала, а из ее башмачка! — воскликнул Жвирждовский.
Отворили храмы святые, подняли образа чудотворные, служители Божии
преклонили колена и начали упрашивать силы небесные о здоровье матушки нашей великой княгини, но знать Богу
не угодно было ниспослать ей милостей Своих — тело ее почернело, как вороново крыло, и отекло так, что и рассказать невозможно.
—
Не посрамите себя перед ним, дайте в душе вашей место голосу совести и отвечайте ему кротко, что внушит вам рассудок. Настало время решительное. Отечество наше зыблется. Вы сыны его; я пастырь ваш; мы должны поддержать, исцелить язвы, которые и прежде гнездились в самом сердце его! Обдумайте, решитесь и
преклоните колена перед милосердной заступницей нашей, святой Софиею.
Оба арестанта снова были представлены государю. Павел Петрович встретил их с распростертыми объятиями. Так как Дмитревский шел первым, то государь обнял его и
не допустил стать на одно
колено, согласно этикету того времени. Лихарев уже успел в это время
преклонить колено.
Разрасталась, расширялась у него та дума, и, глядя на синеву дремучего леса, что за речкой виднелся на краю небосклона, только о том и мыслил Гриша, как бы в том лесу келейку поставить, как бы там в безмятежной пустыне молиться, как бы диким овощем питаться, честным житием век свой подвизаться, столп ради подвига себе поставить и стоять на том столпе тридесять лет несходно,
не ложась и
колен не преклоняя, от персей рук
не откладая, очей с неба
не спуская…