Неточные совпадения
Так как никто
не обращал на него внимания и он, казалось, никому
не был нужен, он потихоньку направился в маленькую залу, где закусывали, и
почувствовал большое
облегчение, опять увидав лакеев. Старичок-лакей предложил ему покушать, и Левин согласился. Съев котлетку с фасолью и поговорив с лакеем о прежних господах, Левин,
не желая входить в залу, где ему было так неприятно, пошел пройтись на хоры.
«Вопросы о ее чувствах, о том, что делалось и может делаться в ее душе, это
не мое дело, это дело ее совести и подлежит религии», сказал он себе,
чувствуя облегчение при сознании, что найден тот пункт узаконений, которому подлежало возникшее обстоятельство.
Через час я
почувствовал облегчение: боль в ноге еще была, но уже
не такая, как раньше.
Цитирую его «Путешествие в Арзрум»: «…Гасан начал с того, что разложил меня на теплом каменном полу, после чего он начал ломать мне члены, вытягивать суставы, бить меня сильно кулаком: я
не чувствовал ни малейшей боли, но удивительное
облегчение (азиатские банщики приходят иногда в восторг, вспрыгивают вам на плечи, скользят ногами по бедрам и пляшут на спине вприсядку).
Я часто останавливался, чтобы набрать в легкие побольше воздуха, но
чувствовал, что глубокие вздохи
не приносят
облегчения.
…До вас, верно, дошла весть, что в сентябре месяце я
почувствовал облегчение, которого уже почти
не смел надеяться, так долго гнездилась во мне болезнь в разных проявлениях… Теперь я и дышу и двигаюсь… Очень помог мне здешний уездный доктор Казанский… До октября месяца я безвыездно жил здесь…
Владя
почувствовал облегчение: это — наименьшее количество, которое признавал отец, и такое-то наказание Владе было
не в диковинку.
Она побежала в свою комнату молиться и просить света разума свыше, бросилась на колени перед образом Смоленской божьей матери, некогда чудным знамением озарившей и указавшей ей путь жизни; она молилась долго, плакала горючими слезами и мало-помалу
почувствовала какое-то
облегчение, какую-то силу, способность к решимости, хотя
не знала еще, на что она решится, это чувство было уже отрадно ей.
— Извини, но я
не могу дома сидеть, — сказал Лаевский,
чувствуя большое
облегчение от света и присутствия Самойленка. — Ты, Александр Давидыч, мой единственный, мой лучший друг… Вся надежда на тебя. Хочешь
не хочешь, бога ради выручай. Во что бы то ни стало я должен уехать отсюда. Дай мне денег взаймы!
— Я
не чувствую, ваше величество, ни малейшего
облегчения.
Отпустив Временского, Федор Петрович
почувствовал облегчение и даже удовольствие: перед ним уже
не торчала согбенная фигура шипящего педагога, и приятно было сознавать, что, предложив Временскому свободную вакансию, он поступил справедливо и по совести, как добрый, вполне порядочный человек. Но это хорошее настроение продолжалось недолго. Когда он вернулся домой и сел обедать, его жена, Настасья Ивановна, вдруг вспомнила...
Излив свой гнев в письме, благочинный
почувствовал облегчение. К нему вернулись и утомление и разбитость. Дьякон был свой человек, и благочинный
не постеснялся сказать ему...
Поселяне считали Ермия способным творить чудеса. Он им этого
не говорил, но они так верили. Больные приходили, становились в тени его, которую солнце бросало от столпа на землю, и отходили, находя, что
чувствуют облегчение. А он все молчал, вперяя ум в молитву или читая на память три миллиона стихов Оригена и двести пятьдесят тысяч стихов Григория, Пиерия и Стефана.
Последнего сознания, увы,
не могло быть у несчастной Капочки. Она
почувствовала облегчение только на одно мгновение, именно тогда, когда ей показалось, что все это был сон. Но надетое на ней платье, неоправленная постель тотчас отняли у ней это сознание.
Поплакав, она
почувствовала облегчение и вспомнила ее последний разговор с Савиным, его надежды на благоприятный исхож дела и его просьбу к ней быть энергичной и
не падать духом.
Проснулся князь с тяжелой головой. Было ли это следствием копоти свечи, которой был испорчен воздух его спальни, происходило ли это от кошмара-сна, князь об этом
не думал. Он был мрачен. Только выйдя на террасу, всю залитую веселым солнечным светом, и вдохнув в себя свежий воздух летнего утра, князь Сергей Сергеевич
почувствовал облегчение.
Несмотря на то, что она получала от Анжелики Сигизмундовны огромную плату и подарки, ее совесть
не была покойна при мысли, что в ее аристократическом пансионе незаконнорожденная, une bâtarde, да еще родившаяся в остроге, quelle horreur! [Какой ужас! (франц.).] Забыв всякую расчетливость, Каролина Францевна
почувствовала какое-то
облегчение при известии, что Вацлавская покидает ее пансион.
Государыня редко каталась по городу — ей
не позволяли этого ее многочисленные занятия, но однажды,
почувствовав головную боль, она села в сани, проехалась и получила
облегчение.
Лука Иванович
не мог себе объяснить тут же, почему этот посетитель салона Юлии Федоровны
почувствовал такое
облегчение от его прихода.
Но он этого
не знал. И когда она поднялась нехотя и хмуро, с неудовольствием взглянула на него подведенными глазами и как-то особенно резко мелькнула бледным, матово-бледным лицом, — он еще раз подумал: «какая она порядочная, однако!» — и
почувствовал облегчение. Но, продолжая то вечное и необходимое притворство, которое двоило его жизнь и делало ее похожею на сцену, он качнулся как-то очень фатовски на ногах, с носков на каблуки, щелкнул пальцами и сказал девушке развязным голосом опытного развратника...