Неточные совпадения
Дронов,
не уступая, лежа на боку и размешивая пальцем сумрак, говорил ядовито,
повысив голос...
Говорить он мог долго, говорил
не повышая и
не понижая
голоса, и почти всегда заканчивал речь осторожным пророчеством о возможности «взрыва снизу».
Становой посмотрел на людей, стоявших перед ним полукругом. И тем же однотонным, белым
голосом,
не повышая,
не понижая его, продолжал...
— Вы имеете сказать что-нибудь по существу? —
повышая голос, спросил старичок. У него дрожала рука, и матери было приятно видеть, что он сердится. Но поведение Андрея
не нравилось ей — оно
не сливалось с речью сына, — ей хотелось серьезного и строгого спора.
Говорил он почти
не повышая тона, но каждый звук его необыкновенного, знаменитого в дивизии
голоса —
голоса, которым он, кстати сказать, сделал всю свою служебную карьеру, — был ясно слышен в самых дальних местах обширного плаца и даже по шоссе.
— Я, сударь мой, проповедников этих
не один десяток слышал, во всех концах землишки нашей! — продолжал он,
повысив голос и кривя губы. — Я прямо скажу: народу, который весьма подкис в безнадёжности своей, проповеди эти прямой вред, они ему — как вино и даже много вредней! Людей надо учить сопротивлению, а
не терпению без всякого смысла, надобно внушать им любовь к делу, к деянию!
Говорил он вяло, себе под нос,
не повышая и
не понижая
голоса, но в короткое время успел рассказать о многом.
— Милостивые государи! —
повысив голос, говорил Маякин. — В газетах про нас, купечество, то и дело пишут, что мы-де с этой культурой
не знакомы, мы-де ее
не желаем и
не понимаем. И называют нас дикими людьми… Что же это такое — культура? Обидно мне, старику, слушать этакие речи, и занялся я однажды рассмотрением слова — что оно в себе заключает?
— И,
повысив голос, властным тоном старик закончил свою речь: — Ну, так теперь вы, такие-сякие, — молчать и
не пищать!
— Прощенья тебе — нет! — продолжал Маякин твердо и
повышая голос. — Хотя все мы — христиане, но прощенья тебе
не будет от нас… Так и знай…
— Сын мой, — произнес Козел, делая вдруг свой
голос необыкновенно нежным, и его влажные глаза опять стали кроткими, — сын мой, я с удовольствием отдал бы вам вашу… вашу штучку… она мне ни на что
не нужна, но… — на этом «но» Козел
повысил голос и прижал ладони к груди, — но, подумайте сами, имею ли я право это сделать?
— Ты вот что — ты
не кобенься! Пользуйся, пока я смирный, —
повышая голос, говорил Григорий. — Ну, прощаешь?
— Нет уж, Марко Данилыч, Василья Борисыча
не мне стать началить, —
повысив несколько
голос, ответила уставщица. — Другого такого начетчика по всему христианству нет…
— Перская,
не глупи! —
повысила я
голос, — мы
не маленькие дети. Что за безобразие, право, быть такой трусихой и ребенком! Нарочно, чтобы доказать ваше заблуждение, я завтра же отправлюсь в зал и в полночь буду караулить «выход» императора. А теперь пора спать. Спокойной ночи, Эмилия.
Не мешай мне.
После выгонки ненавистного приказчика
голоса никто
не повышал в работных избах, а ежель и случалось кому хмельком чересчур зашибиться, сами товарищи
не допускали его бушевать, а если слов
не слушался, так пускали в ход палки и кулаки.
— Куда мне с вами, батюшка! —
повысив голос, сказала Аграфена Ивановна. — Мне ль, убогой, таких гостей принимать?.. И подумать нельзя! И
не приборно-то у меня и голодно. Поезжайте дальше по селу, родимые, — много там хороших домов и богатых, в каждый вас с великим удовольствием пустят, а
не то на площади, супротив церкви, постоялый двор. Туда въезжайте — хороший постоялый двор, чистый, просторный, и там во всем будет вам уваженье. А с меня, сироты, чего взять? С корочки на корочку, любезный, перебиваемся.
— Чего стал?
Не ждать мне тебя! — нахмурив брови и
повышая голос, сказал Марко Данилыч.
— Скажи ему от меня, что никакого ответа
не будет и чтоб он скорей уезжал с моего двора, —
повысивши голос, сказала Дуня, и глаза ее загорелись пылким гневом.
— Ах ты, Господи! —
повысивши голос, с нетерпеньем сказал Патап Максимыч. — Этак мы, пожалуй, до смерти
не столкуемся.
— Без Авдотьи Марковны ни за что на свете
не вскрою, —
повысив голос, промолвил Патап Максимыч. — Вскроем после похорон. А об деньгах
не заботьтесь. У меня их достаточно, а расчесться успеем, времени много впереди. Пишите же записку да посылайте скорей за этим старинщиком.
— Эй, вы, сони! —
повысил он
голос, обращаясь по адресу остальных спящих товарищей, — продерите глаза,
не видите, разве? Я поймал шпиона… Просыпайтесь живее, сонные кроты!
— Послушайте,
не врите вы! —
повысил я
голос.
После обычного опроса подсудимого, перетасовки присяжных, переклички и присяги свидетелей началось чтение обвинительного акта. Узкогрудый, бледнолицый секретарь, сильно похудевший для своего мундира и с пластырем на щеке, читал негромким густым басом, быстро, по-дьячковски,
не повышая и
не понижая
голоса, как бы боясь натрудить свою грудь; ему вторила вентиляция, неугомонно жужжавшая за судейским столом, и в общем получался звук, придававший зальной тишине усыпляющий, наркотический характер.
Он явственно слышит их слова, но едва ли понимает их. Увлекаясь, они даже
повышают голоса и
не подозревают, что они
не одни, что поблизости есть роковой свидетель их преступной беседы, что мститель у них за спиной.
Рабочий, видимо, шутил, но Иван Иванович
не мог разобрать, где кончается шутка и начинается серьезное, и сердце у него порывами начинало сильно трепыхаться и начиналась изжога, как будто он много съел дурного, прогоркшего масла. Но проходил час и другой, и никто его
не трогал, хотя многие грозились, а один мальчишка снежком залепил ему в голову. Мальчишку обругали, а Иван Иванович совсем успокоился и за себя, и за пальто и уже начал понемногу распоряжаться и
повышать голос...