Неточные совпадения
Я был в сильном
горе в эту минуту, но невольно замечал все мелочи. В комнате было почти темно, жарко и пахло вместе мятой, одеколоном, ромашкой и гофманскими каплями. Запах этот так поразил меня, что,
не только когда я слышу его, но когда лишь вспоминаю о нем, воображение мгновенно
переносит меня в эту мрачную, душную комнату и воспроизводит все мельчайшие подробности ужасной минуты.
— Бедность
не порок, дружище, ну да уж что! Известно, порох,
не мог обиды
перенести. Вы чем-нибудь, верно, против него обиделись и сами
не удержались, — продолжал Никодим Фомич, любезно обращаясь к Раскольникову, — но это вы напрасно: на-и-бла-га-а-ар-р-род-нейший, я вам скажу, человек, но порох, порох! Вспылил, вскипел,
сгорел — и нет! И все прошло! И в результате одно только золото сердца! Его и в полку прозвали: «поручик-порох»…
Она с тихой радостью успокоила взгляд на разливе жизни, на ее широких полях и зеленых холмах.
Не бегала у ней дрожь по плечам,
не горел взгляд гордостью: только когда она
перенесла этот взгляд с полей и холмов на того, кто подал ей руку, она почувствовала, что по щеке у ней медленно тянется слеза…
— Нечего слушать-то, я слушал много, натерпелся от тебя горя-то! Бог видит, сколько обид
перенес… Чай, в Саксонии-то отец его и хлеба-то
не видал, а сюда нос поднимать приехал.
— Да как всегда: бесится с жиру, — сказал Захар, — а все за тебя, по твоей милости
перенес я горя-то немало: все насчет квартиры-то! Бесится: больно
не хочется съезжать…
Одна Вера ничего этого
не знала,
не подозревала и продолжала видеть в Тушине прежнего друга, оценив его еще больше с тех пор, как он явился во весь рост над обрывом и мужественно
перенес свое
горе, с прежним уважением и симпатией протянул ей руку, показавшись в один и тот же момент и добрым, и справедливым, и великодушным — по своей природе, чего брат Райский, более его развитой и образованный, достигал таким мучительным путем.
— А вы думаете, что я эту женщину
не перенесу? Он думает, что я
не перенесу? Но он на ней
не женится, — нервно рассмеялась она вдруг, — разве Карамазов может
гореть такою страстью вечно? Это страсть, а
не любовь. Он
не женится, потому что она и
не выйдет за него… — опять странно усмехнулась вдруг Катерина Ивановна.
Кругом нас творилось что-то невероятное. Ветер бушевал неистово, ломал сучья деревьев и
переносил их по воздуху, словно легкие пушинки. Огромные старые кедры раскачивались из стороны в сторону, как тонкоствольный молодняк. Теперь уже ни
гор, ни неба, ни земли — ничего
не было видно. Все кружилось в снежном вихре. Порой сквозь снежную завесу чуть-чуть виднелись силуэты ближайших деревьев, но только на мгновение. Новый порыв ветра — и туманная картина пропадала.
— Боже мой, ежели бы она видела это! — сказала бабушка, отворачиваясь от меня и отирая показавшиеся слезы. — Ежели бы она видела… все к лучшему. Да, она
не перенесла бы этого
горя,
не перенесла бы.
Оне только и скажут на то: «Ах, говорит, дружок мой, Михеич, много, говорит, я в жизни моей
перенесла горя и перестрадала, ничего я теперь
не желаю»; и точно: кабы
не это, так уж действительно какому ни на есть господину хорошему нашей барышней заняться можно:
не острамит,
не оконфузит перед публикой! — заключил Михеич с несколько лукавой улыбкой, и, точно капли кипящей смолы, падали все слова его на сердце Калиновича, так что он
не в состоянии был более скрывать волновавших его чувствований.
— А ты воображаешь, что ты с могучей душой? Вчера от радости был на седьмом небе, а чуть немного того… так и
не умеешь
перенести горя.
Глеб до сих пор
не может еще собраться с мыслями: в эти три дня старик
перенес столько
горя!
Но
не подозревал старый Глеб, что через каких-нибудь пять-шесть часов придется
перенести испытание, перед которым настоящее его
горе ровно ничего
не будет значить.
Не предвидел он, что ночь эта, проведенная в тревожном забытьи, будет сравнительно его последнею спокойною ночью!
Вышневская. Я и
не хочу оправдываться — мне
не в чем оправдываться. За минутное увлечение я
перенесла много
горя, много унижения, но, поверьте, без ропота на судьбу и без проклятий, как вы. Я хочу вам сказать только, что если я виновата, то перед собой одной, а
не перед вами. Вы
не должны меня упрекать. Если б вы имели сердце, вы бы чувствовали, что вы меня погубили.
— Эх, Иван Архипович! — сказал купец, — на что заране так крушиться? Отчаяние — смертный грех, батюшка! Почему знать, может быть, и сожительницам сыновья ваши выздоровеют. А если господь пошлет
горе, так он же даст силу и
перенести его. А вы покамест все надежды
не теряйте: никто как Бог.
Семья и особенно мать
переносили тяжкое
горе и вдобавок должны были молчать и
не показывать вида, что молодой человек пропал, и так продолжалось до тех пор, пока, наконец, он сам объявился в Николо-Бабаевском монастыре на Волге.
Она в это время точно сидела с братом у окна; но, увидев, что ее супруг
перенес свое внимание от лошади к горничной, встала и пересела на диван, приглашая то же сделать и Павла, но он видел все… и тотчас же отошел от окна и взглянул на сестру: лицо ее
горело, ей было стыдно за мужа; но оба они
не сказали ни слова.
Она, должно быть, много
горя перенесла на своем веку и никогда ни с кем
не поделилась им: всё в себе затаила.
И слышит незлобные речи, видит, с какой кротостью
переносит этот крутой человек свое
горе…
Не мстить собирается, благодеянье хочет оказать погубителю своей дочери… Размягчилось сердце Алексеево, а как сведал он, что в последние часы своей жизни Настя умолила отца
не делать зла своему соблазнителю, такая на него грусть напала, что
не мог он слез сдержать и разразился у ног Патапа Максимыча громкими рыданьями.
Не вовсе еще очерствел он тогда.
Легко
переносить горе, когда оно
не от людей, а от болезней, пожаров, наводнений, землетрясений. Но особенно больно бывает человеку, когда он страдает от людей, от братьев. Он знает, что людям надо бы любить его, а вот они вместо этого его мучают. «Люди, все люди ведь то же, что я, — думает такой человек. — Зачем же они мучают меня?» От этого-то и бывает легче
переносить горе от болезней, пожаров, засух, чем от недоброты людей.
— В большом
горе матушка-то Манефа теперь, Таифа говорит,
не знают,
перенесет ли даже его…
Берлинский смолоду был молодец и писаный красавец в тогдашнем гвардейском роде; таким же он оставался до старости, а может быть и до самой кончины, которая последовала, если
не ошибаюсь, в 1864 или 1865 году. В жизнь свою он видел
не одни красные дни, а
перенес немало нужды,
горя и несправедливостей, но, обладая удивительною упругостью души, никогда
не унывал и выворачивался из положений самых трудных средствами самыми смелыми и подчас даже невероятными и отчаянными.
Пусть сто вражьих тысяч станут перед нами, пусть
горы эти втрое, вдесятеро представят нам препоны, мы будем победителями того и другого: все
перенесем и
не посрамим русского оружия, а если падем, то умрем со славою!
— Видно уж так суждено, ничего
не поделаешь, — уговаривала она его, — повинуйся силе и закону, а я помогу тебе
переносить твое
горе.
Эта красавица, возбуждающая столько сожалений и
горя, покончила с собой, будучи
не в силах
переносить жизнь, путь которой казался усыпанным розами, для нее же ставший тяжелым бременем.
Тому, что он отдал почти все свое состояние — состояние, перешедшее ему от отца, — на это дело, он
не приписывал никакой важности,
не приписывал и тем трудам и той нужде, которые он
переносил часто в этой деятельности. Одно только огорчало его: это то
горе, которое он доставлял этой деятельностью своей матери и той девушке, ее воспитаннице, которая жила с его матерью и любила его.
Вскоре после возвращения князя Андрея, старый князь отделил сына и дал ему Богучарово, большое имение, находившееся в 40 верстах от Лысых
Гор. Частью по причине тяжелых воспоминаний, связанных с Лысыми
Горами, частью потому, что
не всегда князь Андрей чувствовал себя в силах
переносить характер отца, частью и потому, что ему нужно было уединение, князь Андрей воспользовался Богучаровым, строился там и проводил в нем бо́льшую часть времени.
Мне сказывал один известный психиатр, что одна дама в самое короткое время схоронила обожаемого мужа и шестерых детей и после всех этих потерь оставалась в своем разуме, а потом вдруг дворник как-то ее коту хвост отрубил — она этим так огорчилась, что с
горя потеряла рассудок, начала кусаться, и ее свезли в сумасшедший дом. «Это бывает, — продолжал психиатр. — Люди иной раз черт знает что
переносят, а на пустяках спотыкнутся и сажай их в матрацы, чтоб головы себе
не разбили».