Неточные совпадения
Не знаю. А меня так разбирает дрожь,
И при одной я мысли трушу,
Что Павел Афанасьич раз
Когда-нибудь поймает нас,
Разгонит, проклянёт!.. Да что?
открыть ли душу?
Я в Софье Павловне
не вижу ничего
Завидного. Дай бог ей
век прожить богато,
Любила Чацкого когда-то,
Меня разлюбит, как его.
Мой ангельчик, желал бы вполовину
К ней то же чувствовать, что чувствую к тебе;
Да нет, как ни твержу себе,
Готовлюсь нежным быть, а свижусь — и простыну.
Он задремал, затем его разбудил шум, — это Дуняша, надевая ботинки, двигала стулом. Сквозь
веки он следил, как эта женщина, собрав свои вещи в кучу, зажала их под мышкой, погасила свечу и пошла к двери. На секунду остановилась, и Самгин догадался, что она смотрит на него; вероятно, подойдет. Но она
не подошла, а, бесшумно
открыв дверь, исчезла.
Старик Обломов как принял имение от отца, так передал его и сыну. Он хотя и жил весь
век в деревне, но
не мудрил,
не ломал себе головы над разными затеями, как это делают нынешние: как бы там
открыть какие-нибудь новые источники производительности земель или распространять и усиливать старые и т. п. Как и чем засевались поля при дедушке, какие были пути сбыта полевых продуктов тогда, такие остались и при нем.
— Вот спасибо!
Век не забуду… Ведь почин дороже денег… Теперь отыграюсь! Да! Сашку до копья разыграли. Дали ему утром сотенный билет, он прямо на вокзал в Нижний… А Цапля завтра новую мельницу
открывает, богатую.
А там откуда ни возьмется поздний ветерок, пронесется над сонными водами, но
не сможет разбудить их, а только зарябит поверхность и повеет прохладой на Наденьку и Александра или принесет им звук дальней песни — и снова все смолкнет, и опять Нева неподвижна, как спящий человек, который при легком шуме
откроет на минуту глаза и тотчас снова закроет; и сон пуще сомкнет его отяжелевшие
веки.
Здесь они закапывались в пыль, так что их почти нельзя было и заметить, и лежали обыкновенно каждый день в полной уверенности, что их никто
не побеспокоит; при появлении перешагнувшего через них Дарьянова они даже
не шевельнулись и
не тронулись, а только
открыли по одному из своих янтарных глаз и, проводив сонным взглядом гостя, снова завели их выпуклыми серыми
веками.
Уста мертвой
не движутся, а могильная пыль
не шевелится ни на одном мускуле ее лица, и только тяжелые
веки медленно распахиваются,
открывают на мгновение злые, зеленые, лишенные всякого блеска глаза, и опять так же медленно захлопываются, но зеленые зрачки все с тою же злостью смотрят из-под верхнего
века.
Доктор ничего
не отвечал, а только припал головой к больному парню. Когда он взял его за руку, чтобы сосчитать пульс, больной с трудом
открыл отяжелевшие
веки, посмотрел на доктора мутным, бессмысленным взглядом и глухо прошептал всего одно слово...
Но Харлов
открыл еще все тот же правый глаз (левая
века не шевелилась, как у мертвеца) и, вперив его на Евлампию, произнес едва слышно: — Ну, доч… ка…
Никто
не может стать настолько выше своего
века, чтоб совершенно выйти из него, и если современное поколение начинает проще говорить и рука его смелее
открывает последние завесы Изиды, то это именно потому, что Гегелева точка зрения у него вперед шла, была побеждена для него.
— Одно только противно: ежели эта барыня точно знала отца, — продолжал граф,
открывая улыбкой свои белые, блестящие зубы, — как-то всегда совестно за папашу покойного: всегда какая-нибудь история скандальная или долг какой-нибудь. От этого я терпеть
не могу встречать этих отцовских знакомых. Впрочем, тогда
век такой был, — добавил он уже серьезно.
Мне
не хочется
открыть глаза, потому что я чувствую сквозь закрытые
веки солнечный свет: если я
открою глаза, то он будет резать их.
«Я тебе, девушка, все
открою. Будь что будет, если ты меня выскажешь, а я тоже такая, как и ты, и
не весь свой
век эту пестрядь носила, а тоже другую жизнь видела, но только
не дай Бог о том вспомнить, а тебе скажу:
не сокрушайся, что в ссыл на скотный двор попала, — на ссылу лучше, но только вот этого ужасного плакона берегись…»
Перед этим в нашей литературе всецело господствовал «безобразный поступок» «
Века». Все журналы, все газеты наполнялись этим «безобразным поступком», а одна из них чуть ли даже
не открыла специальный отдел для этого «поступка». — «Камень Виногоров… „
Век“… madame Толмачева… безобразный поступок „
Века“… Виногоров… безобразный» только и слышалось со всех сторон литературной арены.
— А пред принципом: сноси, терпи свежую рану и
не открывай ее. Что делать, любезный! Некрасов прекрасно где-то сказал: «
Век жертв очистительных просит».
Первый, сравнительно здоровый, сон, как это бывает обыкновенно,
не подкрепил, а наоборот, ослабил больного. Он проснулся в страшном поту, но голова его была свежее. Он с трудом поднял отяжелевшие
веки,
открыл глаза и удивленным взглядом окинул незнакомую ему комнату.
Действительно, его дед в половине XII
века был конюхом герцога Якова III Курляндского. Сына этого конюха называли Карлом. Он родился в феврале 1653 года. Уже этот Бирон сделал сравнительно со своим происхождением значительную карьеру. Он изучил охоту и занимал впоследствии довольно видную должность в герцогском ведомстве. Этим он был поставлен в возможность
не только вести обеспеченную жизнь, но и
открыть своим сыновьям перспективу на такую карьеру, которая была гораздо блестящее той, которую он сделал сам.
Картина возбудила в пасторе смех; однако ж он находил в ней нравственный смысл, добирался источников ее в северном мифе и доказывал, что Московия имела свой
век рыцарства; но чего он
не открыл, так это внутреннее убеждение, что странное изображение Ильи Муромца и Соловья-разбойника имело отношение к единоборству двух современных, высших особ.