Неточные совпадения
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, — один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он
не в состоянии
остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.
До сих пор она писала быстро и естественно, но призыв к его великодушию, которого она
не признавала в нем, и необходимость заключить письмо чем-нибудь трогательным,
остановили ее.
Но начались дожди,
не дававшие убрать оставшиеся в поле хлеба и картофель, и
остановили все работы и даже поставку пшеницы.
Хотя и хлопотливо было смотреть за всеми детьми и
останавливать их шалости, хотя и трудно было вспомнить и
не перепутать все эти чулочки, панталончики, башмачки с разных ног и развязывать, расстегивать и завязывать тесемочки и пуговки.
Он еще долго сидел так над ним, всё ожидая конца. Но конец
не приходил. Дверь отворилась, и показалась Кити. Левин встал, чтоб
остановить ее. Но в то время, как он вставал, он услыхал движение мертвеца.
— Вообще он скажет со своею государственною манерой и с ясностью и точностью, что он
не может отпустить меня, но примет зависящие от него меры
остановить скандал.
Ему казалось, что при нормальном развитии богатства в государстве все эти явления наступают, только когда на земледелие положен уже значительный труд, когда оно стало в правильные, по крайней мере, в определенные условия; что богатство страны должно расти равномерно и в особенности так, чтобы другие отрасли богатства
не опережали земледелия; что сообразно с известным состоянием земледелия должны быть соответствующие ему и пути сообщения, и что при нашем неправильном пользовании землей железные дороги, вызванные
не экономическою, но политическою необходимостью, были преждевременны и, вместо содействия земледелию, которого ожидали от них, опередив земледелие и вызвав развитие промышленности и кредита,
остановили его, и что потому, так же как одностороннее и преждевременное развитие органа в животном помешало бы его общему развитию, так для общего развития богатства в России кредит, пути сообщения, усиление фабричной деятельности, несомненно необходимые в Европе, где они своевременны, у нас только сделали вред, отстранив главный очередной вопрос устройства земледелия.
— Я на дешевом товаре всегда платья девушкам покупаю сама, — говорила княгиня, продолжая начатый разговор…
Не снять ли теперь пенок, голубушка? — прибавила она, обращаясь к Агафье Михайловне. — Совсем тебе
не нужно это делать самой, и жарко, —
остановила она Кити.
И Левину смутно приходило в голову, что
не то что она сама виновата (виноватою она ни в чем
не могла быть), но виновато ее воспитание, слишком поверхностное и фривольное («этот дурак Чарский: она, я знаю, хотела, но
не умела
остановить его»), «Да, кроме интереса к дому (это было у нее), кроме своего туалета и кроме broderie anglaise, у нее нет серьезных интересов.
Вронский умышленно избегал той избранной, великосветской толпы, которая сдержанно и свободно двигалась и переговаривалась пред беседками. Он узнал, что там была и Каренина, и Бетси, и жена его брата, и нарочно, чтобы
не развлечься,
не подходил к ним. Но беспрестанно встречавшиеся знакомые
останавливали его, рассказывая ему подробности бывших скачек и расспрашивая его, почему он опоздал.
— Решительно ничего
не понимаю, — сказала Анна, пожимая плечами. «Ему всё равно, подумала она. Но в обществе заметили, и это тревожит его». — Ты нездоров, Алексей Александрович, — прибавила она, встала и хотела уйти в дверь; но он двинулся вперед, как бы желая
остановить ее.
— Ну, хорошо, хорошо,
не будем говорить, —
остановила его княгиня, вспомнив про несчастную Долли.
— Что ж ты ее
не остановишь? — крикнул Степан Аркадьич.
—
Не изменить ли план, Левин? — сказал он,
остановив палец на карте. И лицо его выражало серьезное недоумение. — Хороши ли устрицы? Ты смотри.
Она все силы ума своего напрягла на то, чтобы сказать то, что должно; но вместо того она
остановила на нем свой взгляд, полный любви, и ничего
не ответила.
Не спавший чередовой лакей зажег ему свечи и хотел уйти, но Левин
остановил его.
Присутствие этого ребенка вызывало во Вронском и в Анне чувство, подобное чувству мореплавателя, видящего по компасу, что направление, по которому он быстро движется, далеко расходится с надлежащим, но что
остановить движение
не в его силах, что каждая минута удаляет его больше и больше от должного направления и что признаться себе в отступлении — всё равно, что признаться в погибели.
— Постой! По…стой! — сказал Вронский,
не раздвигая мрачной складки бровей, но
останавливая ее за руку. — В чем дело? Я сказал, что отъезд надо отложить на три дня, ты мне на это сказала, что я лгу, что я нечестный человек.
Анна улыбнулась. Она поняла, что он сказал это именно затем, чтобы показать, что соображения родства
не могут
остановить его в высказывании своего искреннего мнения. Она знала эту черту в своем муже и любила ее.
Он
остановил кучера,
не доезжая до аллеи, и, отворив дверцу, на ходу выскочил из кареты и пошел в аллею, ведшую к дому.
Исполнение плана Левина представляло много трудностей; но он бился, сколько было сил, и достиг хотя и
не того, чего он желал, но того, что он мог,
не обманывая себя, верить, что дело это стоит работы. Одна из главных трудностей была та, что хозяйство уже шло, что нельзя было
остановить всё и начать всё сначала, а надо было на ходу перелаживать машину.
— На том свете? Ох,
не люблю я тот свет!
Не люблю, — сказал он,
остановив испуганные дикие глаза на лице брата. — И ведь вот, кажется, что уйти изо всей мерзости, путаницы, и чужой и своей, хорошо бы было, а я боюсь смерти, ужасно боюсь смерти. — Он содрогнулся. — Да выпей что-нибудь. Хочешь шампанского? Или поедем куда-нибудь. Поедем к Цыганам! Знаешь, я очень полюбил Цыган и русские песни.
И вдруг ему вспомнилось, как они детьми вместе ложились спать и ждали только того, чтобы Федор Богданыч вышел зa дверь, чтобы кидать друг в друга подушками и хохотать, хохотать неудержимо, так что даже страх пред Федором Богданычем
не мог
остановить это через край бившее и пенящееся сознание счастья жизни.
Происшествие этого вечера произвело на меня довольно глубокое впечатление и раздражило мои нервы;
не знаю наверное, верю ли я теперь предопределению или нет, но в этот вечер я ему твердо верил: доказательство было разительно, и я, несмотря на то что посмеялся над нашими предками и их услужливой астрологией, попал невольно в их колею; но я
остановил себя вовремя на этом опасном пути и, имея правило ничего
не отвергать решительно и ничему
не вверяться слепо, отбросил метафизику в сторону и стал смотреть под ноги.
— Уж это, точно, правда. Уж совсем ни на что
не нужно; да ведь меня одно только и
останавливает, что ведь они уже мертвые.
Детей! детей!» Я хотела было за вами бежать, да Иван Васильич
остановил, говорит: «Это хуже встревожит ее, лучше
не надо».
Дочери все были на одно лицо — похожи на княгиню и дурны; поэтому ни одна
не останавливала внимания.
Сколько раз это желание —
не быть похожим на маленького, в моих отношениях с Сережей,
останавливало чувство, готовое излиться, и заставляло лицемерить.
И вслед за тем ударил он по коню, и потянулся за ним табор из ста телег, и с ними много было козацких конников и пехоты, и, оборотясь, грозил взором всем остававшимся, и гневен был взор его. Никто
не посмел
остановить их. В виду всего воинства уходил полк, и долго еще оборачивался Тарас и все грозил.
— А сюрпризик-то
не хотите разве посмотреть? — захихикал Порфирий, опять схватывая его немного повыше локтя и
останавливая у дверей. Он, видимо, становился все веселее и игривее, что окончательно выводило из себя Раскольникова.
Выглядывая скамейку, он заметил впереди себя, шагах в двадцати, идущую женщину, но сначала
не остановил на ней никакого внимания, как и на всех мелькавших до сих пор перед ним предметах.
— Я вас совсем
не ожидал, — заторопился он,
останавливая ее взглядом. — Сделайте одолжение, садитесь. Вы, верно, от Катерины Ивановны. Позвольте,
не сюда, вот тут сядьте…
— Еще
не всё-с, —
остановил ее Петр Петрович, улыбнувшись на ее простоватость и незнание приличий, — и мало вы меня знаете, любезнейшая Софья Семеновна, если подумали, что из-за этой маловажной, касающейся одного меня причины я бы стал беспокоить лично и призывать к себе такую особу, как вы. Цель у меня другая-с.
— С вас вовсе
не требуют таких интимностей, милостисдарь, да и времени нет, — грубо и с торжеством перебил было Илья Петрович, но Раскольников с жаром
остановил его, хотя ему чрезвычайно тяжело стало вдруг говорить.
— Вы думаете, — с жаром продолжала Пульхерия Александровна, — его бы
остановили тогда мои слезы, мои просьбы, моя болезнь, моя смерть, может быть, с тоски, наша нищета? Преспокойно бы перешагнул через все препятствия. А неужели он, неужели ж он нас
не любит?
Борис. Я
не разобрал, темно было. Девушка какая-то
остановила меня на улице и сказала, чтобы я именно сюда пришел, сзади сада Кабановых, где тропинка.
Огудалова. Как
остановить! он —
не малолетний, пора без няньки жить.
— Нет, зачем; скажи, что кланяться велел, больше ничего
не нужно. А теперь я опять к моим собакам. Странно! хочу
остановить мысль на смерти, и ничего
не выходит. Вижу какое-то пятно… и больше ничего.
— О прошлом вспоминать незачем, — возразил Базаров, — а что касается до будущего, то о нем тоже
не стоит голову ломать, потому что я намерен немедленно улизнуть. Дайте я вам перевяжу теперь ногу; рана ваша —
не опасная, а все лучше
остановить кровь. Но сперва необходимо этого смертного привести в чувство.
Бабушка на это согласилась, но предупредила меня, что она
не будет иметь возможности дать мне какой бы то ни было совет или
остановить меня от увлечения и ошибки, потому что тот, кто владеет беспереводным рублем,
не может ни от кого ожидать советов, а должен руководиться своим умом.
Он встал, хотел сойти к реке, но его
остановило чувство тяжелой неприязни к Туробоеву, Лютову, к Алине, которая продает себя, к Макарову и Лидии, которые
не желают или
не умеют указать ей на бесстыдство ее.
«Вот об этих русских женщинах Некрасов забыл написать. И никто
не написал, как значительна их роль в деле воспитания русской души, а может быть, они прививали народолюбие больше, чем книги людей, воспитанных ими, и более здоровое, — задумался он. — «Коня на скаку
остановит, в горящую избу войдет», — это красиво, но полезнее войти в будничную жизнь вот так глубоко, как входят эти, простые, самоотверженно очищающие жизнь от пыли, сора».
— Какая штучка началась, а? Вот те и хи-хи! Я ведь шел с ним, да меня у Долгоруковского переулка
остановил один эсер, и вдруг — трах! трах! Сукины дети! Даже
не подошли взглянуть — кого перебили, много ли? Выстрелили и спрятались в манеж. Так ты, Самгин, уговори! Я
не могу! Это, брат, для меня — неожиданно… непонятно! Я думал, у нее — для души — Макаров… Идет! — шепнул он и отодвинулся подальше в угол.
Самгин тотчас предложил выпить за французского рабочего, выпили, он раскланялся и ушел так быстро, точно боялся, что его
остановят. Он
не любил смеяться над собой, он редко позволял себе это, но теперь, шагая по темной, тихой улице, усмехался.
Он пошел впереди Самгина, бесцеремонно расталкивая людей, но на крыльце их
остановил офицер и, заявив, что он начальник караула, охраняющего Думу,
не пустил их во дворец. Но они все-таки остались у входа в вестибюль, за колоннами, отсюда, с высоты, было очень удобно наблюдать революцию. Рядом с ними оказался высокий старик.
Он
не заметил, откуда выскочила и, с разгона, остановилась на углу черная, тонконогая лошадь, —
остановил ее Судаков, запрокинувшись с козел назад, туго вытянув руки; из-за угла выскочил человек в сером пальто, прыгнул в сани, — лошадь помчалась мимо Самгина, и он видел, как серый человек накинул на плечи шубу, надел мохнатую шапку.
— Во мне — ничего
не изменилось, — подсказывала ему Лидия шепотом, и ее шепот в ночной, душной темноте становился его кошмаром. Было что-то особенно угнетающее в том, что она ставит нелепые вопросы свои именно шепотом, как бы сама стыдясь их, а вопросы ее звучали все бесстыдней. Однажды, когда он говорил ей что-то успокаивающее, она
остановила его...
Самгин понимал, что говорит излишне много и что этого
не следует делать пред человеком, который, глядя на него искоса, прислушивается как бы
не к словам, а к мыслям. Мысли у Самгина были обиженные, суетливы и бессвязны, ненадежные мысли. Но слов он
не мог
остановить, точно в нем, против его воли, говорил другой человек. И возникало опасение, что этот другой может рассказать правду о записке, о Митрофанове.
Клим ушел от этих людей в состоянии настолько подавленном, что даже
не предложил Лидии проводить ее. Но она сама, выбежав за ворота,
остановила его, попросив ласково, с хитренькой улыбкой в глазах...
Варвара смотрела на него изумленно, даже как бы очарованно, она откинулась на спинку стула, заложив руки за шею, грудь ее неприлично напряглась. Самгин уже
не хотел
остановить излияния агента полиции, находя в них некий иносказательный смысл.