Неточные совпадения
В конце июля
полили бесполезные дожди, а в августе людишки начали помирать, потому что все, что было, приели. Придумывали, какую такую пищу стряпать, от которой была бы сытость;
мешали муку с ржаной резкой, но сытости
не было; пробовали,
не будет ли лучше с толченой сосновой корой, но и тут настоящей сытости
не добились.
Кнуров. Вы мне
мешаете, а я вам. Может быть, вы
не боитесь соперничества? Я тоже
не очень опасаюсь; а все-таки неловко, беспокойно; гораздо лучше, когда
поле чисто.
Песня
мешала уснуть, точно зубная боль, еще
не очень сильная, но грозившая разыграться до мучительной. Самгин спустил ноги с нар, осторожно коснулся деревянного
пола и зашагал по камере, ступая на пальцы, как ходят по тонкому слою льда или по непрочной, гибкой дощечке через грязь.
Хотя кашель
мешал Дьякону, но говорил он с великой силой, и на некоторых словах его хриплый голос звучал уже по-прежнему бархатно. Пред глазами Самгина внезапно возникла мрачная картина: ночь, широчайшее
поле, всюду по горизонту пылают огромные костры, и от костров идет во главе тысяч крестьян этот яростный человек с безумным взглядом обнаженных глаз. Но Самгин видел и то, что слушатели, переглядываясь друг с другом, похожи на зрителей в театре, на зрителей, которым
не нравится приезжий гастролер.
Когда наша шлюпка направилась от фрегата к берегу, мы увидели, что из деревни бросилось бежать множество женщин и детей к горам, со всеми признаками боязни. При выходе на берег мужчины толпой старались
не подпускать наших к деревне, удерживая за руки и за
полы. Но им написали по-китайски, что женщины могут быть покойны, что русские съехали затем только, чтоб посмотреть берег и погулять. Корейцы уже
не мешали ходить, но только старались удалить наших от деревни.
Все, они, большею частью люди нервные, действовали на нервы, поражали фантазию или сердце,
мешали философские понятия с произвольной символикой и
не любили выходить на чистое
поле логики.
Сотни людей занимают ряды столов вдоль стен и середину огромнейшего «зала». Любопытный скользит по мягкому от грязи и опилок
полу, мимо огромной плиты, где и жарится и варится, к подобию буфета, где на полках красуются бутылки с ерофеичем, желудочной, перцовкой, разными сладкими наливками и ромом, за полтинник бутылка, от которого разит клопами, что
не мешает этому рому пополам с чаем делаться «пунштиком», любимым напитком «зеленых ног», или «болдох», как здесь зовут обратников из Сибири и беглых из тюрем.
Владеть совместно участком
не мешает различие вероисповеданий и даже
полов.
Покуда
не были изобретены пистоны, дождь
не только
мешал стрелять, но даже иногда прогонял с
поля охотника, потому что у ружей с кремнями очень трудно укрывать полку с порохом: он как раз отсыреет и даже замокнет, а при сильном дожде и никакое сбережение
не возможно; но с пистонами дождь
не помеха, и сивок, без сомнения, убить очень много в одно
поле.
Высаживанье это производится таким образом: весною, как только окажутся проталины, из клетки, где куропатки провели зиму, разбирают самцов и самок в отдельные коробки, наблюдая, чтобы в них входил воздух и чтобы в тесноте куропатки
не задохлись; потом едут в избранное для высиживанья место, для чего лучше выбирать мелкий кустарник, где бы впоследствии было удобно стрелять, преимущественно в озимом
поле, потому что там
не пасут стад и
не ездят туда для пашни крестьяне, обыкновенно пускающие своих лошадей, во время полдневного отдыха, в близлежащий кустарник; в ржаное
поле вообще никто почти до жатвы
не ходит и
не мешает высаженным куропаткам выводиться.
— Знаю, князь, знаю, то есть знаю, что, пожалуй, и
не выполню; ибо тут надо сердце такое, как ваше, иметь. Да к тому же и сам раздражителен и повадлив, слишком уж он свысока стал со мной иногда теперь обращаться; то хнычет и обнимается, а то вдруг начнет унижать и презрительно издеваться; ну, тут я возьму, да нарочно полу-то и выставлю, хе-хе! До свиданья, князь, ибо очевидно задерживаю и
мешаю, так сказать, интереснейшим чувствам…
Выстрелы уже слышались, особенно иногда, когда
не мешали горы, или доносил ветер, чрезвычайно ясно, часто и, казалось, близко: то как будто взрыв потрясал воздух и невольно заставлял вздрагивать, то быстро друг за другом следовали менее сильные звуки, как барабанная дробь, перебиваемая иногда поразительным гулом, то всё сливалось в какой-то перекатывающийся треск, похожий на громовые удары, когда гроза во всем разгаре, и только что
полил ливень.
Большов. Это точно, поторговаться
не мешает:
не возьмут по двадцати пяти, так полтину возьмут; а если полтины
не возьмут, так за семь гривен обеими руками ухватятся. Все-таки барыш. Там, что хошь говори, а у меня дочь невеста, хоть сейчас из
полы в
полу да со двора долой. Да и самому-то, братец ты мой, отдохнуть пора; проклажались бы мы, лежа на боку, и торговлю всю эту к черту. Да вот и Лазарь идет.
«Баловать»
не хотелось, но это
не мешало мне и Людмиле говорить о том, о чем принято молчать. Говорили, конечно, по необходимости, ибо отношения
полов в их грубой форме слишком часто и назойливо лезли в глаза, слишком обижали нас.
С раннего утра передняя была полна аристократами Белого
Поля; староста стоял впереди в синем кафтане и держал на огромном блюде страшной величины кулич, за которым он посылал десятского в уездный город; кулич этот издавал запах конопляного масла, готовый остановить всякое дерзновенное покушение на целость его; около него, по бортику блюда, лежали апельсины и куриные яйца; между красивыми и величавыми головами наших бородачей один только земский отличался костюмом и видом: он
не только был обрит, но и порезан в нескольких местах, оттого что рука его (
не знаю, от многого ли письма или оттого, что он никогда
не встречал прелестное сельское утро
не выпивши, на мирской счет, в питейном доме кружечки сивухи) имела престранное обыкновение трястись, что ему значительно
мешало отчетливо нюхать табак и бриться; на нем был длинный синий сюртук и плисовые панталоны в сапоги, то есть он напоминал собою известного зверя в Австралии, орниторинха, в котором преотвратительно соединены зверь, птица и амфибий.
— Нет, Гаврилыч, — отвечал юродивый, — там душно, а Митя любит простор. То ли дело в чистом
поле! Молись на все четыре стороны, никто
не помешает.
Но он все стоял и
не уходил, и спрашивал себя: «Что же меня держит здесь?» И ему было досадно и на себя, и на эту черную собаку, которая валялась на камнях, а
не шла в
поле, в лес, где бы она была независима, радостна. И ему, и этой собаке
мешало уйти со двора, очевидно, одно и то же: привычка к неволе, к рабскому состоянию…
— Нет, князь, ваша жизнь
не во мне заключается! — возразила Елена. — Мы с вами птички далеко
не одного
полета: я — бедная пташка, которой ни внутри, ни извне ничто
не мешает летать, как ей хочется, а вы — аристократический орленок, привязанный многими-многими золотыми нитями к своей клетке.
— Наши дороги разошлись, — продолжал Лежнев, — может быть, именно оттого, что, благодаря моему состоянию, холодной крови да другим счастливым обстоятельствам, ничто мне
не мешало сидеть сиднем да оставаться зрителем, сложив руки, а ты должен был выйти на
поле, засучить рукава, трудиться, работать.
Ты сам себя
не знаешь, дон Жуан,
Но сердцем я давно тебя постигла.
Я буду помогать тебе. Когда
Любовь твои стремленья заградит,
Я, я, Жуан, тебе о них напомню.
Я
не хочу тебе преградой быть,
И твоему орлиному
полетуМешать я
не должна. Но что с тобой?
Какая мысль твой омрачила взор?
Болезненное состояние, жар и
полу притупленное благодаря ему сознание, как-то
мешали ей глубоко и вдумчиво отнестись к своему несчастью. Прежнее тупое равнодушие и апатия постепенно овладевали ей… Болезнь делала свое дело… Горела голова… Озноб сотрясал все тело… И ни одной ясной последовательной мысли
не оставалось, казалось, в мозгу.
Но она же
мешает мужскому творчеству и порабощает стихией
пола и рода в качестве гетеры-любовницы и матери семейства,
не желающей ничего знать, кроме рода и его интересов.
— Нет, родина теперь для меня — пустыня!
Не смущай меня,
не мешай мне размыкать грусть, или домыкать жизнь.
Поле битвы теперь для меня — и отчизна, и пища, и воздух, словом, вся потребность житейская, только там и отдыхает душа моя — в широком раздолье, где бренчат мечи булатные и баюкают ее словно младенца песней колыбельною.
Не мешай же мне! Я отвыкаю от родины, от Насти.
— Вы хотите пример, — извольте… При выстрелах с батареи, выведенной на позиции, вследствие отката орудий поднимается пыль, которая и выдаёт противнику местонахождение батареи, с одной стороны, а с другой,
мешает верному прицелу… Японцы это хорошо поняли и или
поливают позицию водой, или же выбирают для неё место на траве. И в том и в другом случае они избегают предательской пыли. Мы же
не обращали до сих пор внимания на подобную мелочь, и наши батареи в большинстве случаев бывают окутаны столбами пыли.
— Нет, родина теперь для меня — пустыня!
Не смущай меня,
не мешай мне размыкать грусть, или домыкать жизнь.
Поле битвы теперь для меня — и отчизна, и пища, и воздух, словом, вся потребность житейская, только там и отдыхает душа моя — в широком раздолье, где бренчат мечи булатные и баюкают ее, словно младенца, песнею колыбельною.
Не мешай же мне! Я отвыкаю от родины, от Насти.
Но что касается всех
не посвященных в сан бродяг мужского
пола, то недостаток посвящения им нимало
мешал, потому что, имея навык к церковному обиходу, они или добывали себе рукоположение «за рубежом» у единоверных нам славян или в Молдавии и потом были «переправляемы» раскольниками, или же приходили иногда к сим последним с обманом.