Неточные совпадения
Но пришло время, я поняла, что я
не могу больше себя
обманывать, что я живая, что я
не виновата, что Бог меня сделал такою, что мне нужно
любить и жить.
И он знает всё это, знает, что я
не могу раскаиваться в том, что я дышу, что я
люблю; знает, что, кроме лжи и
обмана, из этого ничего
не будет; но ему нужно продолжать мучать меня.
Много красавиц в аулах у нас,
Звезды сияют во мраке их глаз.
Сладко
любить их, завидная доля;
Но веселей молодецкая воля.
Золото купит четыре жены,
Конь же лихой
не имеет цены:
Он и от вихря в степи
не отстанет,
Он
не изменит, он
не обманет.
За что ж виновнее Татьяна?
За то ль, что в милой простоте
Она
не ведает
обманаИ верит избранной мечте?
За то ль, что
любит без искусства,
Послушная влеченью чувства,
Что так доверчива она,
Что от небес одарена
Воображением мятежным,
Умом и волею живой,
И своенравной головой,
И сердцем пламенным и нежным?
Ужели
не простите ей
Вы легкомыслия страстей?
—
Не обманывай, рыцарь, и себя и меня, — говорила она, качая тихо прекрасной головой своей, — знаю и, к великому моему горю, знаю слишком хорошо, что тебе нельзя
любить меня; и знаю я, какой долг и завет твой: тебя зовут отец, товарищи, отчизна, а мы — враги тебе.
— Ну — вас
не обманешь! Верно, мне — стыдно, живу я, как скот. Думаете, —
не знаю, что голуби — ерунда? И девки — тоже ерунда. Кроме одной, но она уж наверное — для
обмана! Потому что — хороша! И может меня в руки взять. Жена была тоже хороша и — умная, но — тетка умных
не любит…
«
Люблю,
люблю,
люблю», — раздалось вдруг опять в памяти, и сердце начинало согреваться, но вдруг опять похолодело. И это троекратное «
люблю» Ольги — что это?
Обман ее глаз, лукавый шепот еще праздного сердца;
не любовь, а только предчувствие любви!
Вы
не любите меня, но вы
не лжете — спешу прибавить —
не обманываете меня; вы
не можете сказать да, когда в вас говорит нет.
— Страсти без бурь нет, или это
не страсть! — сказала она. — А кроме честности или нечестности, другого разлада, других пропастей разве
не бывает? — спросила она после некоторого молчания. — Ну вот, я
люблю, меня
любят: никто
не обманывает. А страсть рвет меня… Научите же теперь, что мне делать?
— Мы высказались… отдаю решение в ваши руки! — проговорил глухо Марк, отойдя на другую сторону беседки и следя оттуда пристально за нею. — Я вас
не обману даже теперь, в эту решительную минуту, когда у меня голова идет кругом… Нет,
не могу — слышите, Вера, бессрочной любви
не обещаю, потому что
не верю ей и
не требую ее и от вас, венчаться с вами
не пойду. Но
люблю вас теперь больше всего на свете!.. И если вы после всего этого, что говорю вам, — кинетесь ко мне… значит, вы
любите меня и хотите быть моей…
— Да, кузина: вы обмануты, и ваши тетки прожили жизнь в страшном
обмане и принесли себя в жертву призраку, мечте, пыльному воспоминанию… Он велел! — говорил он, глядя почти с яростью на портрет, — сам жил
обманом, лукавством или силою, мотал, творил ужасы, а другим велел
не любить,
не наслаждаться!
— Нет! — пылко возразил Райский, — вас
обманули.
Не бледнеют и
не краснеют, когда хотят кружить головы ваши франты, кузены, prince Pierre, comte Serge: [князь Пьер, граф Серж (фр.).] вот у кого дурное на уме! А у Ельнина
не было никаких намерений, он, как я вижу из ваших слов,
любил вас искренно. А эти, — он,
не оборачиваясь, указал назад на портреты, — женятся на вас par convenance [выгоды ради (фр.).] и потом меняют на танцовщицу…
«Веруй в Бога, знай, что дважды два четыре, и будь честный человек, говорит где-то Вольтер, — писал он, — а я скажу —
люби женщина кого хочешь,
люби по-земному, но
не по-кошачьи только и
не по расчету, и
не обманывай любовью!
«Странно, как мне знаком этот прозрачный взгляд! — думал он, — таков бывает у всех женщин, когда они
обманывают! Она меня усыпляет… Что бы это значило? Уж в самом деле
не любит ли она? У ней только и речи, чтоб „
не стеснять воли“. Да нет… кого здесь!..»
— Я ничего
не требую от тебя… Понимаешь — ничего! — говорила она Привалову. —
Любишь — хорошо, разлюбишь —
не буду плакать… Впрочем, часто у меня является желание задушить тебя, чтобы ты
не доставался другой женщине. Иногда мне хочется, чтобы ты
обманывал меня, даже бил… Мне мало твоих ласк и поцелуев, понимаешь? Ведь русскую бабу нужно бить, чтобы она была вполне счастлива!..
«Но
обман,
обман! — стонал Привалов, хватаясь за голову. — Отчего Зося
не сказала прямо, что
не любит меня?.. Разве…»
Снегурочка, обманщица, живи,
Люби меня!
Не призраком лежала
Снегурочка в объятиях горячих:
Тепла была; и чуял я у сердца,
Как сердце в ней дрожало человечье.
Любовь и страх в ее душе боролись.
От света дня бежать она молила.
Не слушал я мольбы — и предо мною
Как вешний снег растаяла она.
Снегурочка, обманщица
не ты:
Обманут я богами; это шутка
Жестокая судьбы. Но если боги
Обманщики —
не стоит жить на свете!
Сенатор, новый владелец его, нисколько их
не теснил, он даже
любил молодого Толочанова, но ссора его с женой продолжалась; она
не могла ему простить
обмана и бежала от него с другим.
— Как тебе
не стыдно! — сказала Ганна по окончании его речи. — Ты лжешь; ты
обманываешь меня; ты меня
не любишь; я никогда
не поверю, чтобы ты меня
любил!
Он, как и все прочие, сбит с толку военным положением всего «темного царства»;
обман свой он обдумывает
не как
обман, а как ловкую и, в сущности, справедливую, хотя юридически и незаконную штуку; прямой же неправды он
не любит: свахе он обещал две тысячи и дает ей сто целковых, упираясь на то, что ей
не за что давать более.
Но Пузатов сам
не любит собственно
обмана,
обмана без нужды, без надежды на выгоду;
не любит, между прочим, и потому, что в таком
обмане выражается
не солидный ум, занятый существенными интересами, а просто легкомыслие, лишенное всякой основательности.
И… и разве вы
не обманули божественную девушку, уверив, что
любили ее?
Каждому твоему слову верю и знаю, что ты меня
не обманывал никогда и впредь
не обманешь; а я тебя все-таки
не люблю.
Словом, Вихров, я теперь навсегда разочаровалась в ней;
не помню, говорила ли я вам, что мои нравственные правила таковы:
любить один раз женщине даже преступной любовью можно, потому что она неопытна и ее могут
обмануть.
— Зачем
обманывать,
не следует; но сами вы будете ли
любить его?
— Послушайте, Неведомов, — начал Вихров с некоторым уже сердцем, — нам с вами секретничать нечего: мы
не дипломаты, пришедшие друг друга
обманывать. Будемте говорить прямо: вы
любите эту девушку; но она, как видно из ее слов, предпочла вам Салова.
— И ведь он ее
не обманывает. Он сам
не знает, что перестает
любить, а она наверно это знает. Каково же она мучается!
— Я этого
не прощу вам. Слышите ли, никогда! Я знаю, почему вы так подло, так низко хотите уйти от меня. Так
не будет же того, что вы затеяли,
не будет,
не будет,
не будет! Вместо того чтобы прямо и честно сказать, что вы меня больше
не любите, вы предпочитали
обманывать меня и пользоваться мной как женщиной, как самкой… на всякий случай, если там
не удастся. Ха-ха-ха!..
Они ищут взаимности, охотно даже
обманывая себя, верят в нее и счастливы, если имеют ее; но
любят всё так же даже и в противном случае и
не только желают счастия для любимого предмета, но всеми теми моральными и материальными, большими и мелкими средствами, которые находятся в их власти, постоянно стараются доставить его.
— Это подло, и тут весь
обман! — глаза его засверкали. — Жизнь есть боль, жизнь есть страх, и человек несчастен. Теперь всё боль и страх. Теперь человек жизнь
любит, потому что боль и страх
любит. И так сделали. Жизнь дается теперь за боль и страх, и тут весь
обман. Теперь человек еще
не тот человек. Будет новый человек, счастливый и гордый. Кому будет всё равно, жить или
не жить, тот будет новый человек. Кто победит боль и страх, тот сам бог будет. А тот бог
не будет.
Катрин довольно долго ждала его и переживала мучительнейшие минуты. «Что, если ей придется всю жизнь так жить с мужем?» — думалось ей, она
любит его до сумасшествия, а он ее
не любит нисколько и, кроме того,
обманывает на каждом шагу. «Неужели же, — спрашивала себя далее Катрин, — это чувство будет в ней продолжаться вечно?» — «Будет!» — ответила было она на первых порах себе. «Нет, — отвергнула затем, — это невозможно, иначе я
не перенесу и умру!»
— Купец русский, — заметила с презрением gnadige Frau: она давно и очень сильно
не любила торговых русских людей за то, что они действительно многократно
обманывали ее и особенно при продаже дамских материй, которые через неделю же у ней, при всей бережливости в носке, делались тряпки тряпками; тогда как — gnadige Frau без чувства
не могла говорить об этом, — тогда как платье, которое она сшила себе в Ревеле из голубого камлота еще перед свадьбой, было до сих пор новешенько.
— Елочка, ты испугала меня, я
не знаю, что тебе сказать, я положительно
не знаю. Ведь если ты полюбила бы другого, ведь ты сказала бы мне, ведь ты
не стала бы меня
обманывать, ты пришла бы ко мне и сказала: «Сергеи! Мы оба свободные и честные люди, я перестала
любить тебя, я
люблю другого, прости меня — и расстанемся». И я поцеловал бы твою руку на прощанье и сказал бы: «Благодарю тебя за все, что ты мне дала, благословляю твое имя, позволь мне только сохранить твою дружбу».
— Думаешь — она
не знает, что я ее
обманываю? — сказал он, подмигнув и кашляя. — Она — зна-ет! Она сама хочет, чтобы
обманули. Все врут в этом деле, это уж такое дело, стыдно всем, никто никого
не любит, а просто — баловство! Это больно стыдно, вот, погоди, сам узнаешь! Нужно, чтоб было ночью, а днем — в темноте, в чулане, да! За это бог из рая прогнал, из-за этого все несчастливы…
Все это для Бельтовой было совсем
не легко; она хотя
любила сына, но
не имела тех способностей, как засекинская барыня, — всегда готовая к снисхождению, всегда позволявшая себя
обманывать не по небрежности,
не по недогадке, а по какой-то нежной деликатности, воспрещавшей ей обнаружить, что она видит истину.
Одним словом, я, на поверку оказалось, совсем
не любил Гретхен, а только
обманывал самого себя.
Пусть те, что землю
любить не могут, живут
обманом.
Я сомневался? я? а это всем известно;
Намеки колкие со всех сторон
Преследуют меня… я жалок им, смешон!
И где плоды моих усилий?
И где та власть, с которою порой
Казнил толпу я словом, остротой?..
Две женщины ее убили!
Одна из них… О, я ее
люблю,
Люблю — и так неистово
обманут…
Нет, людям я ее
не уступлю…
И нас судить они
не станут…
Я сам свершу свой страшный суд…
Я казнь ей отыщу — моя ж пусть будет тут.
«Я верю в твою искренность, когда ты говоришь, что у тебя нет честолюбия; но ты сам
обманываешь себя. Честолюбие — добродетель в твои лета и с твоими средствами; но она делается недостатком и пошлостью, когда человек уже
не в состоянии удовлетворить этой страсти. И ты испытаешь это, если
не изменишь своему намерению. Прощай, милый Митя. Мне кажется, что я тебя
люблю еще больше за твой нелепый, но благородный и великодушный план. Делай, как знаешь, но, признаюсь,
не могу согласиться с тобой».
— Сам молчи! А я поговорю… Я вот смотрю на вас, — жрёте вы, пьёте,
обманываете друг друга… никого
не любите… чего вам надо? Я — порядочной жизни искал, чистой… нигде её нет! Только сам испортился… Хорошему человеку нельзя с вами жить. Вы хороших людей до смерти забиваете… Я вот — злой, сильный, да и то среди вас — как слабая кошка среди крыс в тёмном погребе… Вы — везде… и судите, и рядите, и законы ставите… Гады однако вы…
Параша. За что ж это, господи, наказанье такое! Что ж это за парень, что за плакса на меня навязался! Говоришь-то ты, точно за душу тянешь. Глядишь-то, точно украл что. Аль ты меня
не любишь,
обманываешь? Видеть-то тебя мне тошно, только ты у меня духу отнимаешь. (Хочет итти).
Полина. Ну, смотрите же. Я вам по простоте скажу. (Тиxo.) У нас в доме все
обман, все, все, решительно все. Вы, пожалуйста, ничему
не верьте, что вам говорят. За нами ничего нет. Маменька говорит, что нас
любит, а совсем
не любит, только хочет поскорее с рук сбыть. Женихам в глаза льстит, а за глаза ругает. Нас заставляет притворяться.
—
Не люблю я этого… — недовольно сказал Фома. — Выдумки,
обман. Театр тоже вот… Купцы выставлены для насмешки… разве они в самом деле такие глупые? Как же! Возьми-ка крестного…
Анна Петровна. Жила я с тобою пять лет, томилась и болела от мысли, что изменила своей вере, но
любила тебя и
не оставляла ни на одну минуту… Ты был моим кумиром… И что же? Все это время ты
обманывал меня самым наглым образом…
«Вы понимаете, конечно, черноту ваших поступков. Я просила вас всегда об одном: быть со мной совершенно откровенным и
не считать меня дурой;
любить женщину нельзя себя заставить, но
не обманывать женщину — это долг всякого, хоть сколько-нибудь честного человека; между нами все теперь кончено; я наложницей вашей состоять при вашем семействе
не желаю. Пожалуйста,
не трудитесь ни отвечать мне письмом, ни сами приходить — все это будет совершенно бесполезно».
Лидия. Нет,
не люблю. Зачем я буду вас
обманывать! Но мы с вами после объяснимся. Maman, вы беретесь устраивать мою судьбу, помните, что вы же должны будете и отвечать за мое счастье.
Васильков. Я был так счастлив, она так притворялась, что
любит меня! Ты только подумай! Для меня, для провинциала, для несчастного тюленя, ласки такой красавицы — ведь рай! И вдруг она изменяет. У меня оборвалось сердце, подкосились ноги, мне жизнь
не мила; она меня
обманывает.
Но ты
не захотела, ты
обманула меня — тебя пленил прекрасный юноша… и безобразный горбач остался один… один… как черная тучка, забытая на ясном небе, на которую ни люди, ни солнце
не хотят и взглянуть… да, ты этого
не можешь понять… ты прекрасна, ты ангел, тебя
не любить — невозможно… я это знаю… о, да посмотри на меня; неужели для меня нет ни одного взгляда, ни одной улыбки… всё ему!
О,
не страшися своего доверья!
Да, все я понимаю. Но скажи мне,
Чего ты ждал от тех, кого
любил?
Чем был ты оскорблен иль чем
обманут?
Чего ты требовал? Скажи мне все!
Я им
не изменял — нет, нет, — они,
Они меня бесстыдно
обманули,
Мой идеал они мне подменили,
Подставили чужую личность мне,
И их
любить наместо совершенства —
Вот где б измена низкая была!