Неточные совпадения
Городничий. Что, Анна Андреевна? а? Думала ли ты что-нибудь об этом? Экой богатый приз, канальство! Ну, признайся откровенно: тебе и во сне
не виделось — просто из какой-нибудь городничихи и вдруг; фу-ты, канальство!
с каким дьяволом породнилась!
Не видеться ни
с женами,
Ни
с малыми ребятами,
Ни
с стариками старыми,
Покуда спору нашему
Решенья
не найдем,
Покуда
не доведаем
Как ни на есть — доподлинно:
Кому жить любо-весело,
Вольготно на Руси?
Краса и гордость русская,
Белели церкви Божии
По горкам, по холмам,
И
с ними в славе спорили
Дворянские дома.
Дома
с оранжереями,
С китайскими беседками
И
с английскими парками;
На каждом флаг играл,
Играл-манил приветливо,
Гостеприимство русское
И ласку обещал.
Французу
не привидитсяВо сне, какие праздники,
Не день,
не два — по месяцу
Мы задавали тут.
Свои индейки жирные,
Свои наливки сочные,
Свои актеры, музыка,
Прислуги — целый полк!
Поспоривши, повздорили,
Повздоривши, подралися,
Подравшися, удумали
Не расходиться врозь,
В домишки
не ворочаться,
Не видеться ни
с женами,
Ни
с малыми ребятами,
Ни
с стариками старыми,
Покуда спору нашему
Решенья
не найдем,
Покуда
не доведаем
Как ни на есть — доподлинно,
Кому жить любо-весело,
Вольготно на Руси?
Подравшися, удумали
Не расходиться врозь,
В домишки
не ворочаться,
Не видеться ни
с женами,
Ни
с малыми ребятами,
Ни
с стариками старыми,
Покуда спору нашему
Решенья
не найдем,
Покуда
не доведаем...
На радости целуются,
Друг дружке обещаются
Вперед
не драться зря,
А
с толком дело спорное
По разуму, по-божески,
На чести повести —
В домишки
не ворочаться,
Не видеться ни
с женами,
Ни
с малыми ребятами,
Ни
с стариками старыми,
Покуда делу спорному
Решенья
не найдут,
Покуда
не доведают
Как ни на есть доподлинно:
Кому живется счастливо,
Вольготно на Руси?
Стародум(читает). «…Я теперь только узнал… ведет в Москву свою команду… Он
с вами должен встретиться… Сердечно буду рад, если он
увидится с вами… Возьмите труд узнать образ мыслей его». (В сторону.) Конечно. Без того ее
не выдам… «Вы найдете… Ваш истинный друг…» Хорошо. Это письмо до тебя принадлежит. Я сказывал тебе, что молодой человек, похвальных свойств, представлен… Слова мои тебя смущают, друг мой сердечный. Я это и давеча приметил и теперь вижу. Доверенность твоя ко мне…
— Ни
с кем мне
не может быть так мало неприятно
видеться, как
с вами, — сказал Вронский. — Извините меня. Приятного в жизни мне нет.
Он думал о том, что Анна обещала ему дать свиданье нынче после скачек. Но он
не видал ее три дня и, вследствие возвращения мужа из-за границы,
не знал, возможно ли это нынче или нет, и
не знал, как узнать это. Он
виделся с ней в последний раз на даче у кузины Бетси. На дачу же Карениных он ездил как можно реже. Теперь он хотел ехать туда и обдумывал вопрос, как это сделать.
— Приезжайте обедать ко мне, — решительно сказала Анна, как бы рассердившись на себя за свое смущение, но краснея, как всегда, когда выказывала пред новым человеком свое положение. — Обед здесь
не хорош, но, по крайней мере, вы
увидитесь с ним. Алексей изо всех полковых товарищей никого так
не любит, как вас.
— Да я
не хочу знать! — почти вскрикнула она. —
Не хочу. Раскаиваюсь я в том, что сделала? Нет, нет и нет. И если б опять то же, сначала, то было бы то же. Для нас, для меня и для вас, важно только одно: любим ли мы друг друга. А других нет соображений. Для чего мы живем здесь врозь и
не видимся? Почему я
не могу ехать? Я тебя люблю, и мне всё равно, — сказала она по-русски,
с особенным, непонятным ему блеском глаз взглянув на него, — если ты
не изменился. Отчего ты
не смотришь на меня?
Кто ж виноват? зачем она
не хочет дать мне случай
видеться с нею наедине? Любовь, как огонь, — без пищи гаснет. Авось ревность сделает то, чего
не могли мои просьбы.
— Ты
не хочешь познакомиться
с Лиговскими?.. Мы только там можем
видеться…
— От княгини Лиговской; дочь ее больна — расслабление нервов… Да
не в этом дело, а вот что: начальство догадывается, и хотя ничего нельзя доказать положительно, однако я вам советую быть осторожнее. Княгиня мне говорила нынче, что она знает, что вы стрелялись за ее дочь. Ей все этот старичок рассказал… как бишь его? Он был свидетелем вашей стычки
с Грушницким в ресторации. Я пришел вас предупредить. Прощайте. Может быть, мы больше
не увидимся, вас ушлют куда-нибудь.
— Послушай, — говорила мне Вера, — я
не хочу, чтоб ты знакомился
с моим мужем, но ты должен непременно понравиться княгине; тебе это легко: ты можешь все, что захочешь. Мы здесь только будем
видеться…
— Ох,
не припоминай его, бог
с ним! — вскрикнула она, вся побледнев. — Еще третьего дня всю ночь мне снился окаянный. Вздумала было на ночь загадать на картах после молитвы, да, видно, в наказание-то Бог и наслал его. Такой гадкий
привиделся; а рога-то длиннее бычачьих.
— Отчего ж
не увидимся? — сказала она, пристально всматриваясь в кончики своих башмачков и проводя пальчиком по решетчатым ширмам, мимо которых мы проходили, — каждый вторник и пятницу мы
с мамашей ездим на Тверской. Вы разве
не ходите гулять?
— Да чего ты так… Что встревожился? Познакомиться
с тобой пожелал; сам пожелал, потому что много мы
с ним о тебе переговорили… Иначе от кого ж бы я про тебя столько узнал? Славный, брат, он малый, чудеснейший… в своем роде, разумеется. Теперь приятели; чуть
не ежедневно
видимся. Ведь я в эту часть переехал. Ты
не знаешь еще? Только что переехал. У Лавизы
с ним раза два побывали. Лавизу-то помнишь, Лавизу Ивановну?
Катерина. Если я
с ним хоть раз
увижусь, я убегу из дому, я уж
не пойду домой ни за что на свете.
Борис. Нельзя мне, Катя.
Не по своей я воле еду: дядя посылает, уж и лошади готовы; я только отпросился у дяди на минуточку, хотел хоть
с местом-то тем проститься, где мы
с тобой
виделись.
Катерина. Вот какую: чтобы
не смела я без тебя ни под каким видом ни говорить ни
с кем чужим, ни
видеться, чтобы и думать я
не смела ни о ком, кроме тебя.
Кнуров. Ну, что хорошего! Тот лезет к Ларисе Дмитриевне
с комплиментами, другой
с нежностями, так и жужжат,
не дают
с ней слова сказать. Приятно
с ней одной почаще
видеться — без помехи.
Савельич поглядел на меня
с глубокой горестью и пошел за моим долгом. Мне было жаль бедного старика; но я хотел вырваться на волю и доказать, что уж я
не ребенок. Деньги были доставлены Зурину. Савельич поспешил вывезти меня из проклятого трактира. Он явился
с известием, что лошади готовы.
С неспокойной совестию и
с безмолвным раскаянием выехал я из Симбирска,
не простясь
с моим учителем и
не думая
с ним уже когда-нибудь
увидеться.
— Я убеждена, что мы
не в последний раз
видимся, — произнесла Анна Сергеевна
с невольным движением.
Матвей Ильич Колязин, находящийся во временной оппозиции,величаво посетил его, проезжая на богемские воды, а туземцы,
с которыми он, впрочем,
видится мало, чуть
не благоговеют перед ним.
Он промучился до утра, но
не прибег к искусству Базарова и,
увидевшись с ним на следующий день, на его вопрос: «Зачем он
не послал за ним?» — отвечал, весь еще бледный, но уже тщательно расчесанный и выбритый: «Ведь вы, помнится, сами говорили, что
не верите в медицину?» Так проходили дни.
Я и говорил, но, помните, как:
с боязнью, чтоб вы
не поверили, чтоб этого
не случилось; я вперед говорил все, что могут потом сказать другие, чтоб приготовить вас
не слушать и
не верить, а сам торопился
видеться с вами и думал: «Когда-то еще другой придет, я пока счастлив».
Он решил, что до получения положительных известий из деревни он будет
видеться с Ольгой только в воскресенье, при свидетелях. Поэтому, когда пришло завтра, он
не подумал
с утра начать готовиться ехать к Ольге.
— Нет, нет, все
не то! — говорил он
с тоской. — Вот видишь ли что… — нерешительно начал он, — мы
видимся с тобой… тихонько…
— Тарантьев, Иван Герасимыч! — говорил Штольц, пожимая плечами. — Ну, одевайся скорей, — торопил он. — А Тарантьеву скажи, как придет, — прибавил он, обращаясь к Захару, — что мы дома
не обедаем, и что Илья Ильич все лето
не будет дома обедать, а осенью у него много будет дела, и что
видеться с ним
не удастся…
«
Не хочу ждать среды (писала Ольга): мне так скучно
не видеться подолгу
с вами, что я завтра непременно жду вас в три часа в Летнем саду».
—
Не увидимся с Ольгой… Боже мой! Ты открыл мне глаза и указал долг, — говорил он, глядя в небо, — где же взять силы? Расстаться! Еще есть возможность теперь, хотя
с болью, зато после
не будешь клясть себя, зачем
не расстался? А от нее сейчас придут, она хотела прислать… Она
не ожидает…
— Ты
не видишься с людьми, я и забыл: пойдем, я все расскажу тебе… Знаешь, кто здесь у ворот, в карете, ждет меня… Я позову сюда!
— Кто ж скажет? У меня нет матери: она одна могла бы спросить меня, зачем я
вижусь с тобой, и перед ней одной я заплакала бы в ответ и сказала бы, что я дурного ничего
не делаю и ты тоже. Она бы поверила. Кто ж другой? — спросила она.
«Ах, скорей бы кончить да сидеть
с ней рядом,
не таскаться такую даль сюда! — думал он. — А то после такого лета да еще
видеться урывками, украдкой, играть роль влюбленного мальчика… Правду сказать, я бы сегодня
не поехал в театр, если б уж был женат: шестой раз слышу эту оперу…»
Зачем
не пришел прямо сказать сам, что желание
видеться с вами растет
с каждым днем, а
видеться не следует?
Виделась ему в ней — древняя еврейка, иерусалимская госпожа, родоначальница племени —
с улыбкой горделивого презрения услышавшая в народе глухое пророчество и угрозу: «снимется венец
с народа,
не узнавшего посещения», «придут римляне и возьмут!»
Не верила она, считая незыблемым венец, возложенный рукою Иеговы на голову Израиля.
— Я
не хочу, чтоб ты
виделся с Тычковым!
— Да, я в гостях. Я
не гулять пришел, а
видеться с вами, — сказал Тушин сухо, но учтиво.
Иногда, в этом безусловном рвении к какой-то новой правде,
виделось ей только неуменье справиться
с старой правдой, бросающееся к новой, которая давалась
не опытом и борьбой всех внутренних сил, а гораздо дешевле, без борьбы и сразу, на основании только слепого презрения ко всему старому,
не различавшего старого зла от старого добра, и принималась на веру от
не проверенных ничем новых авторитетов, невесть откуда взявшихся новых людей — без имени, без прошедшего, без истории, без прав.
— Нет, этого я
не вижу, и она мне
не говорила о любви, а дала вот эту записку и просила подтвердить, что она
не может и
не желает более
видеться с вами и получать писем.
— Потом я пойду к бабушке и скажу ей: вот кого я выбрала… на всю жизнь. Но… кажется… этого
не будет… мы напрасно
видимся сегодня, мы должны разойтись! —
с глубоким унынием, шепотом, досказала она и поникла головой.
Вера, узнав, что Райский
не выходил со двора, пошла к нему в старый дом, куда он перешел
с тех пор, как Козлов поселился у них,
с тем чтобы сказать ему о новых письмах, узнать, как он примет это, и, смотря по этому, дать ему понять, какова должна быть его роль, если бабушка возложит на него
видеться с Марком.
Кто же, кто? Из окрестных помещиков, кроме Тушина, никого нет —
с кем бы она видалась, говорила.
С городскими молодыми людьми она
видится только на бале у откупщика, у вице-губернатора, раза два в зиму, и они мало посещают дом. Офицеры, советники — давно потеряли надежду понравиться ей, и она
с ними почти никогда
не говорит.
— Что делали,
с кем
виделись это время?
не проговорились ли опять чего-нибудь о «грядущей силе», да о «заре будущего», о «юных надеждах»? Я так и жду каждый день; иногда от страха и тоски
не знаю куда деться!
— Ни
с кем и ни к кому — подчеркнуто, — шептал он, ворочая глазами вокруг, губы у него дрожали, — тут есть кто-то,
с кем она
видится, к кому пишет! Боже мой! Письмо на синей бумаге было —
не от попадьи! — сказал он в ужасе.
Он держал крепко слово:
не ходил к ней,
виделся с ней только за обедом, мало говорил и вовсе
не преследовал.
Дома у себя он натаскал глины, накупил моделей голов, рук, ног, торсов, надел фартук и начал лепить
с жаром,
не спал, никуда
не ходил,
видясь только
с профессором скульптуры,
с учениками, ходил
с ними в Исакиевский собор, замирая от удивления перед работами Витали, вглядываясь в приемы, в детали, в эту новую сферу нового искусства.
Он
не являлся ко мне на дом во время болезни — раз только приходил и
виделся с Версиловым; он
не тревожил,
не пугал меня, сохранил передо мной ко дню и часу моего выхода вид самой полной независимости.
Во-первых, мне стало ясно, как дважды два, что из старика, даже почти еще бодрого и все-таки хоть сколько-нибудь разумного и хоть
с каким-нибудь да характером, они, за это время, пока мы
с ним
не виделись, сделали какую-то мумию, какого-то совершенного ребенка, пугливого и недоверчивого.