Его наружность была из тех, которые с первого взгляда поражают неприятно, но которые нравятся впоследствии, когда глаз выучится читать в
неправильных чертах отпечаток души испытанной и высокой.
Он представлен с раскинутым воротником рубашки; живописец чудно схватил богатые каштановые волосы, отрочески неустоявшуюся красоту его
неправильных черт и несколько смуглый колорит; на холсте виднелась задумчивость, предваряющая сильную мысль; безотчетная грусть и чрезвычайная кротость просвечивали из серых больших глаз, намекая на будущий рост великого духа; таким он и вырос.
— Наружности я и определять не хочу. Эти нравственные качества, которые я перечислил, так одушевят даже
неправильные черты лица, что она лучше покажется первой красавицы в мире.
Кто осмелился бы утверждать, что эта женщина дурна собою, когда ее большие горящие глаза, блистая из-под умело созданных искусных бровей, освещали лицо с
неправильными чертами и улыбку пурпуровых губ, далеко не скромную, но и не неприятную.
Неуклюжая, некрасивая девочка, с угловатыми манерами, всегда глядевшая исподлобья своими прекрасными, большими, черными, как смоль, глазами, — единственным украшением ее смугло-желтого, худенького личика, с
неправильными чертами — такова была тринадцатилетняя Анжелика.
Неточные совпадения
Народу было пропасть, и в кавалерах не было недостатка; штатские более теснились вдоль стен, но военные танцевали усердно, особенно один из них, который прожил недель шесть в Париже, где он выучился разным залихватским восклицаньям вроде: «Zut», «Ah fichtrrre», «Pst, pst, mon bibi» [«Зют», «
Черт возьми», «Пст, пст, моя крошка» (фр.).] и т.п. Он произносил их в совершенстве, с настоящим парижским шиком,и в то же время говорил «si j’aurais» вместо «si j’avais», [
Неправильное употребление условного наклонения вместо прошедшего: «если б я имел» (фр.).] «absolument» [Безусловно (фр.).] в смысле: «непременно», словом, выражался на том великорусско-французском наречии, над которым так смеются французы, когда они не имеют нужды уверять нашу братью, что мы говорим на их языке, как ангелы, «comme des anges».
И некрасив он был: худ, задумчив,
черты неправильные, как будто все врознь, ни румянца, ни белизны на лице: оно было какое-то бесцветное.
На одном из губернаторских смотров ссыльным меня пригласил к себе один ксендз. Я застал у него несколько поляков. Один из них сидел молча, задумчиво куря маленькую трубку; тоска, тоска безвыходная видна была в каждой
черте. Он был сутуловат, даже кривобок, лицо его принадлежало к тому
неправильному польско-литовскому типу, который удивляет сначала и привязывает потом; такие
черты были у величайшего из поляков — у Фаддея Костюшки. Одежда Цехановича свидетельствовала о страшной бедности.
— Да я не о том, немецкая душа: дело-то ваше
неправильное… да. Божий дар будете переводить да
черта тешить. Мы-то с молитвой, а вам наплевать… тьфу!..
—
Черт вас возьми! — заворчал «зверь». — Это прием
неправильный. Я ушиб себе коленку.
Это был высокий, молодой еще человек, с
неправильными, но выразительными
чертами лица, в запыленной одежде и обуви, как будто ему пришлось в этот день много ходить пешком.
Обыкновенно лицо было бескровное, желтоватое, с
чертами утомления, вдоль носа, которому вырез ноздрей,
неправильный, но своеобразный, придавал несомненную пленительность.
Старший из них был капитан гвардии Андрей Павлович Кудрин, выразительный брюнет с
неправильными, но симпатичными
чертами изрытого оспой лица — ему было лет за тридцать; на его толстых, чувственных губах играла постоянно такая добродушная улыбка, что заставляла забывать уродливость искаженного оспинами носа, и как бы освещала все его некрасивое, но энергичное лицо.