Неточные совпадения
—
Немецкие социалисты — наши
учителя, — ворковал Шемякин, — уже в прошлом году голосовали за новые налоги специально на вооружение…
Мне припомнилась школьная скамья, где сидя, бывало, мучаешься до пота над «мудреным» переводом с латинского или
немецкого языков, а
учитель, как теперь адмирал, торопит, спрашивает: «Скоро ли? готово ли? Покажите, — говорит, — мне, прежде, нежели дадите переписывать…»
Даже
учитель немецкого языка в гимназии не знал его; это меня до того удивило, что я решился его спросить, как же он преподает.
Он объяснял при этом, что он собственно
учитель математики, но покамест, за недостатком ваканции, преподает
немецкий язык, и что, впрочем, он получает половинный оклад.
Это —
учитель немецкого языка, мой дальний родственник, Игнатий Францевич Лотоцкий. Я еще не поступал и в пансион, когда он приехал в Житомир из Галиции. У него был диплом одного из заграничных университетов, дававший тогда право преподавания в наших гимназиях. Кто-то у Рыхлинских посмеялся в его присутствии над заграничными дипломами. Лотоцкий встал, куда-то вышел из комнаты, вернулся с дипломом и изорвал его в клочки. Затем уехал в Киев и там выдержал новый экзамен при университете.
Учитель немецкого языка, Кранц… Подвижной человек, небольшого роста, с голым лицом, лишенным растительности, сухой, точно сказочный лемур, состоящий из одних костей и сухожилий. Казалось, этот человек сознательно стремился сначала сделать свой предмет совершенно бессмысленным, а затем все-таки добиться, чтобы ученики его одолели. Всю грамматику он ухитрился превратить в изучение окончаний.
— Нет, я
учитель. Учу
немецкому языку.
Но он хотел до конца исчерпать всю горечь своей неудачи. Как-то, после урока
немецкого языка, он догнал уходившего из класса
учителя Мея, сытого, доброго обрусевшего немца, и сунул ему в руки отлично переписанную «Лорелею».
— Друзья мои, — учил он нас, — наша национальность, если и в самом деле «зародилась», как они там теперь уверяют в газетах, — то сидит еще в школе, в
немецкой какой-нибудь петершуле, за
немецкою книжкой и твердит свой вечный
немецкий урок, а немец-учитель ставит ее на колени, когда понадобится.
— Та, — отвечал Густав Иванович, — та! Этот Пельгтоф, это точна Тон-Шуан, — и через минуту громко расхохотался; минуту эту, по
немецкому обычаю, он провел в глубокомысленном обсуживании, что сказал французский
учитель об Адаме; добравшись наконец до смысла, Густав Иванович громко расхохотался и, вынимая из чубука перышко, совершенно разгрызенное его германскими зубами, присовокупил с большим довольством: «Ich habe die Pointe, sehr gut!» [Я понял, в чем соль, очень хорошо! (нем.)]
Спиною к нему стоял неутешный вдовец и
учитель французского языка с Густавом Ивановичем,
учителем немецкого языка, который в сию минуту был налит пивом до конца ногтей и курил трубку с перышком.
Кулыгин. Вчера в третьем классе у одного мальчугана я отнял вот усы и бороду… (Надевает усы и бороду.) Похож па
учителя немецкого языка… (Смеется.) Не правда ли? Смешные эти мальчишки.
А как приспеет время учити того царевича грамоте, и в
учители выбирают учительных людей, тихих и не бражников; а писать учить выбирают из посольских подьячих; а иным языком, латинскому, греческого,
немецкого, и никоторых, кроме русского, научения в российском государстве не бывает…
Немецкими сочинениями моими
учитель был весьма доволен и ставил их в пример прочим ученикам-немцам.
Учителя немецкого языка, все как на подбор, были педантичны, строги и до смешного скупы на хорошие отметки. Их ненавидели и травили. Зато с живыми, веселыми французами жили по-дружески, смеялись, острили на их уроках, хлопали их по плечу. Если французский язык был в начале и в конце классных занятий, то особенным шиком считалось вместо молитвы до и после ученья прочитать, например, «Чижика» или «Эндер бэндер козу драл».
Меня с ним познакомили: это был некто Шиммель,
учитель немецкого языка у соседей Приимкова, князей Х…х.
Я с большим любопытством смотрел на его узенькие, нежнопепельного цвета брюки, и невольно, сравнив их с сильно вытянутыми на коленях штанами
учителя математики, а также и с толстыми, сосископодобными ногами
учителя немецкого языка, я тут же убедился, что одна только французская нация достойна носить узенькие панталоны, тогда как прочему человечеству решительно следует ходить в шароварах.
Между слушателями Фукса был один студент, Василий Тимьянский [Тимьянский Василий Ильич (род. в 1791 г.) — впоследствии профессор естественной истории и ботаники Казанского университета.], который и прежде охотнее всех нас занимался языками, не только французским и
немецким, но и латинским, за что и был он всегда любимцем бывшего у нас в высших классах в гимназии преподавателя этих языков,
учителя Эриха.
Блуменбаха, Геттингенского университета профессора и великобританского надворного советника, с
немецкого на российский язык переведенное истории естественной и гражданской и географии
учителями...
К черту! Завтра же беру чемодан и переезжаю в тихое семейство… Вот они, объявления-то, выбирай только. (Тащит из кармана кучу вырезок.) Не знаю, Гриша, на чем только остановиться. Есть тут один
учитель с
немецким языком… Как ты думаешь, с
немецким языком тише будет или нет? Я думаю, что тише. Язык серьезный, ученый…
Учитель был родом немец, а в то время в
немецкой литературе господствовала мода на рыцарские романы и волшебные повести, — и библиотека, которою пользовался наш Алеша, большею частью состояла из книг сего рода.
— Висекать и вигонать, — решил
учитель немецкого языка.
Женя Лазарева «обожала»
учителя немецкого, седого розовощекого старика с вдохновенной речью, который, в самом деле, интересно и увлекательно преподносил свой предмет.
И он решил во чтобы то ни стало побороть свою врожденную лень и изучить французский и
немецкий языки, и стал искать
учителей.
Следующие два урока были рисование и
немецкий язык.
Учитель рисования роздал нам карточки с изображением ушей, носов, губ. Нина показала мне, что надо делать, как надо срисовывать.
Учитель — добродушнейшее, седенькое существо — после первой же моей черточки нашел меня очень слабой художницей и переменил карточку на менее сложный рисунок.
Maman поспешила объяснить, что у нас урок
немецкого языка, и представила Царской Чете m-lle Арно и
учителя. Государь и Государыня милостиво протянули им руки.
Пригласили
учителей французского и
немецкого языков, истории и географии, танцованья, фехтованья и верховой езды.
Было ли это следствием его происхождения от колена Левитова (отец его, хотя и был лютеранином, но происходил из
немецких евреев), или же он был просто продуктом современного жидовствующего веяния времени? Решить этот вопрос затруднительно. Отец его, бедный
учитель музыки, упорно отрицал свое семитическое происхождение. Сын же, наоборот, громко заявлял, что с большим удовольствием готов причислить себя к потомкам Израиля, чем к утопающей в своем глубокомыслии
немецкой нации.
Современные
немецкие социал-демократы, переродившиеся в социал-империалистов, как их иронически называют, идут за своим
учителем — Марксом.