Неточные совпадения
Как и во всех местах, где собираются люди, так и на маленьких
немецких водах, куда приехали Щербацкие, совершилась обычная как бы кристаллизация общества, определяющая каждому его члену определенное и неизменное место. Как определенно и неизменно частица воды на холоде получает известную
форму снежного кристалла, так точно каждое новое лицо, приезжавшее на воды, тотчас же устанавливалось в свойственное ему место.
Мебель, вся очень старая и из желтого дерева, состояла из дивана с огромною выгнутою деревянною спинкой, круглого стола овальной
формы перед диваном, туалета с зеркальцем в простенке, стульев по стенам да двух-трех грошовых картинок в желтых рамках, изображавших
немецких барышень с птицами в руках, — вот и вся мебель.
— Мне его по знакомству старый товарищ высылает, — поспешно проговорил Василий Иванович, — но мы, например, и о френологии [Френология — псевдонаука о зависимости психики человека от наружной
формы черепа.] имеем понятие, — прибавил он, обращаясь, впрочем, более к Аркадию и указывая на стоявшую на шкафе небольшую гипсовую головку, разбитую на нумерованные четыреугольники, — нам и Шенлейн [Шенлейн, Радемахер —
немецкие ученые, медики.] не остался безызвестен, и Радемахер.
«Внутренняя несостоятельность всей объективной
формы существования прекрасного открывается в том, что красота находится в чрезвычайно шатком отношении к целям исторического движения даже и на том поприще, где она кажется наиболее обеспеченною (т. е. в человеке: исторические события часто уничтожают много прекрасного: например, говорит Фишер, реформация уничтожила веселую привольность и пестрое разнообразие
немецкой жизни XIII-XV столетий).
Люди окружены целой атмосферой, призрачной и одуряющей, всякий человек более или менее, как Матренина дочь (зри выше), с малых лет, при содействии родителей и семьи, приобщается мало-помалу к эпидемическому сумасшествию окружающей среды (
немецкие врачи называют эту болезнь der historische Standpunkt [исторической точкой зрения (нем.).]); вся жизнь наша, все действия так и рассчитаны по этой атмосфере в том роде, как нелепые
формы ихтиосауров, мастодонтов были рассчитаны и сообразны первобытной атмосфере земного шара.
Уже с XIII века Западная Европа решительно и упорно приступила к поискам новых
форм мысли, к изучению и критике восточного догматизма, а у нас в XVII веке требовалось, чтобы «никто из неученых людей в домах у себя польских, латинских и
немецких и люторских, и кальвинских, и прочих еретических книг не имел и не читал.
Романтиков с великой силою привлекал к себе Восток. Историк
немецкой литературы Гетнер [Гетнер Генрих (1821–1882) —
немецкий историк литературы, искусствовед и философ-фейербахианец.] объясняет это так: „Романтик хочет старого, потому что готовые, вполне законченные и чувственно осязаемые образы и
формы отжившего прошлого кажутся ему более приятными и поэтичными, чем создающееся новое, которое не может представить для беспомощной фантазии осязательных и крепких точек опоры“.
Без маски лицо у нее оказалось некрасивое, с резковатыми чертами, но рост прекрасный и довольно стройные
формы. Она была уже не самой первой молодости для девушки — лет под тридцать. Подействовать на мое воображение или на мои эротические чувства она не могла; но она меня интересовала как незнакомый мне тип
немецкой девушки, ищущей в жизни чего-то менее банального.
Карлуша был в полной бальной
форме. Из концерта он ехал на Маросейку, на празднование серебряной свадьбы к
немецким коммерсантам-миллионщикам.
Но нахождение этой новой
формы было задержано возникшим среди
немецких писателей конца XVIII и начала XIX столетия учением о так называемом объективном, то есть равнодушном к добру и злу, искусстве, связанном с преувеличенным восхвалением драм Шекспира, отчасти соответствовавшим эстетическому учению немцев, отчасти послужившим для него матерьялом.
— Я служил на западной границе и видал
немецкие шары, по
форме было сходство…