Неточные совпадения
— Ну, слушайте же, что такое эти мертвые души, — сказала дама приятная во всех отношениях, и гостья при таких словах вся обратилась в слух:
ушки ее вытянулись сами собою, она приподнялась, почти не сидя и не держась
на диване, и, несмотря
на то что была отчасти тяжеловата, сделалась вдруг тонее, стала похожа
на легкий пух, который вот так и полетит
на воздух от дуновенья.
Большой собравшися гурьбой,
Медведя звери изловили;
На чистом поле задавили —
И делят меж собой,
Кто что́ себе достанет.
А Заяц за
ушко медвежье тут же тянет.
«Ба, ты, косой»,
Кричат ему: «пожаловал отколе?
Тебя никто
на ловле не видал». —
«Вот, братцы!» Заяц отвечал:
«Да из лесу-то кто ж, — всё я его пугал
И к вам поставил прямо в поле
Сердечного дружка?»
Такое хвастовство хоть слишком было явно,
Но показалось так забавно,
Что Зайцу дан клочок медвежьего
ушка.
—
На другое
ушко бабушке, и у ней спросить, люблю ли я вас?
Вегетационный период почти что кончился. Большинство цветковых растений завяло, и только в некоторых еще теплилась жизнь. К числу последних относились: анафалис жемчужный, у которого листья с исподней стороны войлочные; особый вид астры, с темным пушистым стеблем и чешуйчатой фиолетовой корзинкой; затем заячье
ушко — зонтичное растение, имеющее
на листьях выпуклые дугообразные жилки, и, наконец, черемша с листьями, как у ландыша.
Вы и не подозреваете,
на какие фокусы человеческое самолюбие способно: вот она считает меня подлецом, за то, что я ее, чужую любовницу, так откровенно за ее деньги беру, а и не знает, что иной бы ее еще подлее надул: пристал бы к ней и начал бы ей либерально-прогрессивные вещи рассыпать, да из женских разных вопросов вытаскивать, так она бы вся у него в игольное
ушко как нитка прошла.
Много, ах, много нынче таких молодых людей развелось! и глазки бегают, и носик вздрагивает, и
ушки на макушке — всё ради того, что если начальство взглянет, так чтобы в своем виде перед ним быть…
Прежде бы этого самого господина корреспондента за такие его поступки за
ушко да
на солнышко, а нынче — ничего!.. Начальство только посмеивается. Да ведь оно и вправду: пора господам исправникам честь знать.
Барышник как этакую военную латоху увидал, сейчас начнет перед ним конем крутить, вертеть, во все стороны поворачивать, а которую часть не хочет показать, той ни за что не покажет, а там-то и фальшь, а фальшей этих бездна: конь вислоух — ему кожицы
на вершок в затылке вырежут, стянут, и зашьют, и замажут, и он оттого
ушки подберет, но ненадолго: кожа ослабнет, уши развиснут.
— И
на этот счет могу вашим превосходительствам доложить, — ответил я, — личная обеспеченность — это такое дело, что ежели я сижу смирно, то и личность моя обеспечена, а ежели я начну фыркать да фордыбачить, то, разумеется, никто за это меня не похвалит. Сейчас за
ушко да
на солнышко — не прогневайся!
На дворе у Афоньки Беспалого наши ученые мужи встретили саму хозяйку, здоровеннейшую бабу в ситцевом сарафане. Она тащила, ухватив за
ушки, огромную лоханку с помоями, которую, однако, тотчас же оставила и поклонилась, проговоря...
Вспыхивала молния
на мрачном далеком горизонте, часовой с бастиона кричал: «пу-ушка!» и ядро, жужжа над ротой, взрывало землю и взбрасывало камни.
— А у меня есть
на примете девушка — точно куколка: розовенькая, нежненькая; так, кажется, из косточки в косточку мозжечок и переливается. Талия такая тоненькая, стройная; училась в городе, в пансионе. За ней семьдесят пять душ да двадцать пять тысяч деньгами, и приданое славное: в Москве делали; и родня хорошая… А? Сашенька? Я уж с матерью раз за кофеем разговорилась, да шутя и забросила словечко: у ней, кажется, и
ушки на макушке от радости…
Пришел высокий, бритый, желтолицый повар Лука с большой продолговатой белой лоханью, которую он с трудом, осторожно держал за
ушки, боясь расплескать воду
на паркет.
А вот я этого грубияна, который меня прерывает, за
ушко да
на солнышко…
— Ну-с; вот приехал к нему этот кавалерист и сидит, и сидит, как зашел от обедни, так и сидит. Наконец, уж не выдержал и в седьмом часу вечера стал прощаться. А молчаливый архиерей, до этих пор все его слушавший, а не говоривший, говорит: «А что же, откушать бы со мною остались!» Ну, у того уж и
ушки на макушке: выиграл пари. Ну, тут еще часок архиерей его продержал и ведет к столу.
Всунут нас, бывало, в них, будто руку в перчатку или ногу в чулок, ничего, кроме глаз, и не видно, а
на макушечках такие суконные завязочки
ушками поделаны, трепятся.
Ну, и почтен был за это в свое время… А нынче, друзья мои, этого не любят! Нынче нашего брата, фрондера, за
ушко да
на солнышко… за истину-то! Вот, когда я умру… тогда отдайте все Каткову! Никому, кроме Каткова! хочу лечь рядом с стариком Вигелем.
«Смотри же, Спирька, — строго наказывал Степан Михайлыч своему главному конюху, — чтоб кобылы Софьи Николавны были сбережены сохранно, а
на жеребят положим особые приметы;
ушко распорем пониже, а со временем и тавро сделаем с именем молодой барыни.
И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где
на воле!
Построили редут.
У наших
ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки —
Французы тут как тут.
«Юнкерация» жила в казармах,
на отдельных нарах, в ящиках которых, предназначенных для белья и солдатских вещей, можно было найти пустые полуштофы, да и то при благосостоянии юнкерских карманов, а в минуту безденежья «посуда» пропивалась, равно как и трехфунтовый хлебный паек за месяц вперед, и юнкера хлебали щи с «
ушком» вместо хлеба.
Дорого, однако, Казакову стоило выучиться. Много раз приходилось обедать с «
ушком» вместо хлеба, еще больше сидеть в темном корпусе под арестом за опоздание
на ученье…
Ахов. Что тут маменька! У ней, у старой, чай, от радости
ушки на макушке.
Между тем стали потчевать водкою поезжан, и начались приговорки: «горько», да «
ушки плавают». Насте надо было целоваться с мужем, и Машу сняли с ее рук и поставили
на пол.
Дутый медный бубенчик, величиною с крупный русский орех или несколько побольше, но круглый, звонкий и легкий, пришпиливается в хвосте, для чего надобно взять ястреба в обе руки, а другому охотнику разобрать бережно хвост
на две равные половинки и, отступя
на вершок от репицы, проколоть одно из средних хвостовых перьев посредине обыкновенной медной булавкой;
на нее надеть за
ушко бубенчик, острый конец воткнуть в другое среднее соседнее перо и вогнать булавку до самой головки; она будет так крепко держаться, что точно врастет в перо; иногда
ушко бубенчика отломится, а булавка останется навсегда.
Всунут нас, бывало, в них, будто руку в перчатку, ничего, кроме глаз, и не видно, а
на макушечках такие суконные завязочки
ушками поделаны, треплются.
Я ее опять по головке глажу, волоски ей за
ушко заправляю, а она сидит и глазком с ланпады не смигнет. Ланпад горит перед образами таково тихо, сияние от икон
на нее идет, и вижу, что она вдруг губами все шевелит, все шевелит.
Она: «Кто это? как это? откуда?» — «Бог, — я говорю, — тебе послал», — говорю ей громко, а
на ушко-то шепчу: «Вот этот барин, — сказываю, — за одно твое внимание тебе посылает…
Стоят оба-два, как те лялечки, ножки в землю вросли,
ушки маленькие, торчком, глазом косят
на меня, как зверюки…
Лик у него, как сейчас вижу, самый светлобожественный и этакий скоропомощный; взор умилен;
ушки с тороцами, в знак повсеместного отвсюду слышания; одеянье горит, рясны златыми преиспещрено; доспех пернат, рамена препоясаны;
на персях младенческий лик Эмануилев; в правой руке крест, в левой огнепалящий меч.
По ней шла девочка лет семи, чисто одетая, с красным и вспухшим от слёз лицом, которое она то и дело вытирала подолом белой юбки. Шла она медленно, шаркая босыми ногами по дороге, вздымая густую пыль, и, очевидно, не знала, куда и зачем идёт. У неё были большие чёрные глаза, теперь — обиженные, грустные и влажные, маленькие, тонкие, розовые
ушки шаловливо выглядывали из прядей каштановых волос, растрёпанных и падавших ей
на лоб, щёки и плечи.
В одном большом доме разошлись врозь стены. Стали думать, как их свести так, чтобы не ломать крыши. Один человек придумал. Он вделал с обеих сторон в стены железные
ушки; потом сделал железную полосу, такую, чтобы она
на вершок не хватала от
ушка до
ушка. Потом загнул
на ней крюки по концам так, чтобы крюки входили в
ушки. Потом разогрел полосу
на огне; она раздалась и достала от
ушка до
ушка. Тогда он задел крюками за
ушки и оставил ее так. Полоса стала остывать и сжиматься и стянула стены.
— Погоди, погоди, — громко сказал голова Алексею, когда тот взялся за дверную скобу. — Так уж и быть, ради милого дружка и сережка из
ушка!.. Ради Патапа Максимыча по-твоему сделаю, завтра поутру побывай в приказе — приеду, обделаю… А уж это я тебе скажу все едино, что ты у меня от сердца кусок отрываешь… Тенетнику-то что, мошки-то!.. Улов-от
на заре какой будет!..
В коммерческой академии обучались, произошли всякую науку, медали за ученье получили, не
на вывеску только, а карманные, без
ушков, значит, и ленты нет, — прибавил он, поправляя висевшую у него
на шее,
на аннинской ленте, золотую медаль.
Бывало, Боже сохрани ответить тем же — драчуны разревутся, пожалуются, и мирского захребетника за
ушко да
на солнышко, да выпорют еще вдобавок без милосердия.
Чтобы доказать ее специфичность, Бумм
ушком платиновой проволоки привил культуру
на мочевой канал женщины, мочеполовые пути которой при повторном исследовании были найдены нормальными.
— Не след бы мне про тюлений-то жир тебе рассказывать, — сказал Марко Данилыч, — у самого этого треклятого товару целая баржа
на Гребновской стоит. Да уж так и быть, ради милого дружка и сережка из
ушка. Желаешь знать напрямик, по правде, то есть по чистой совести?.. Так вот что скажу: от тюленя, чтоб ему дохнуть, прибытки не прытки. Самое распоследнее дело… Плюнуть
на него не стоит — вот оно что.
— Это слушать им еще не годится, — скромно улыбаясь, молвила Марфа Михайловна по уходе детей. — Теперь говорите. Патап Максимыч, из детей мы вышли, а я с Аграфеной Петровной не красные девушки,
ушки золотцо́м у нас не завещаны, обе были
на Божьем суде. А все-таки вы уж не очень…
— Ушки-то покушайте, — потчевала Дарья Сергевна. — Стерлядки свеженькие, сейчас из прорези браты, рыбки мерные. Печенок-то налимьих извольте взять
на тарелочку… Грунюшка, а ты что же сложа руки сидишь? Покушай ушки-то, матушка, — дай-ка я тебе сама положу… Седни ведь середа — рыбным потчую дорогих гостей, а завтра доспеем и гусятинки, и поросятинки, уточек домашних, ежель в угоду, и барашка можно зарезать аль курочку. Не то буженинки из свинины скушать не пожелаете ль?
Когда нарта была уложена, Миону привязал щенка к дереву, запряг двух взрослых собак и пошел по нашей дороге вверх по реке Садомабирани. Жена его стала палкой подталкивать нарту сзади, а ребятишки
на лыжах пошли стороной. Щенок, которого Миону отдавал тигру, навострил свои
ушки и затем, повернувшись задом, изо всей силы стал тянуться
на ремешке, стараясь высвободить голову из петли.
— Да, приласкайте его родственно, но хорошенько, — повторил Горданов, — так, чтоб у него
ушки на макушке запрыгали, и всю эту беду с векселями мы сбудем и новую добудем… а того молодца мы пока припрячем от глаз подалее. Хорошо?.. ну и прекрасно! А вы тем временем позакрепитесь, позаручитесь капитальцем
на свою и
на младенцеву долю…
— А не кажется вам, Дмитрий, что вы все время вдеваете толстую нитку в узенькое игольное
ушко, и все силы
на это кладете? Не кажется вам, что ваша нитка никогда в это
ушко не пройдет?
Новый проводник был здоровенный парень с обмотанною вокруг макушки толстою косою, с наглыми, чему-то смеющимися глазами. Он шел впереди обоза, опираясь
на длинную палку, ступая по снегу своими китайскими броднями с характерными
ушками на тыле стопы. Было морозно, снег блестел под солнцем. Дороги были какие-то глухие, мало наезженные. Далеко назади осталась железная дорога, по снегу чуть слышно доносились свистки и грохот проходящих поездов. Наконец, и эти звуки утонули в снежной тишине.
Почти в тот же момент отворились двери, противоположные тем, которые вели в столовую, — двери, ведущие в ее комнату, в комнату его Тани, и в них появилась она, в парижском подвенечном платье, окруженная подругами, свежая, сияющая, довольная, с флер д'оранжем
на голове и
на груди, с великолепным из крупных бриллиантов фермуаром
на белоснежной шейке, с огромными солитерами в миниатюрных розовых
ушках.
На ее высокой груди горела другая бриллиантовая звезда, немного более той, которая украшала ее волосы, и две миниатюрные звездочки блестели в ее розовых
ушках.
На лебединой шее княжны блестело драгоценное ожерелье, а
на изящных, точно выточенных руках, переливаясь всеми цветами радуги, блестели драгоценные каменья в кольцах и браслетах. В не потерявших еще свой розовый оттенок миниатюрных
ушках горели, как две капли крови, два крупных рубина серег. В правой руке покойной был зажат лоскуток бумажки,
на котором было по-французски написано лишь три слова: «Измена — смерть любви».
Когда молельщики встали, Образец взял с искоса небольшой образ Георгия Победоносца, литый из серебра, с
ушком для ношения
на груди.
Бронзовый цвет лица, с правильными тонкими чертами и нежным румянцем, несколько приподнятые ноздри изящного носика с маленькой горбинкой и изящно очерченные алые губки, верхняя из которых оттенялась нежным темным пушком, розовые
ушки, в которых блестели крупные бриллианты и, наконец, иссиня-черные, воронова крыла, волосы, густая и, видимо, длинная коса которых, небрежно сколотая
на затылке и оттягивавшая назад грациозную головку своей обладательницы — все это делало то, что Маргарита Николаевна невольно останавливала
на себе внимание с первого взгляда, поражала своей, если можно так выразиться, вакханической красотой.
Она была в синем бархатном платье, отделанном серебром; большие буфы-рукава оставляли обнаженными пухленькие маленькие ручки до локтей, шея и часть спины были открыты большим вырезом лифа,
на груди которого играла всеми цветами радуги бриллиантовая брошь, в форме луны. Кроме этой драгоценности, в маленьких розовеньких
ушках Фанни Викторовны блестели великолепные солитеры, в волосах дорогая бриллиантовая звездочка,
на обеих ручках звенели браслеты, а пальчики были унизаны кольцами с драгоценными камнями.
Великолепный Вицман, мастер из… из… ну хоть из Парижа, упадет передо мною
на колени, когда снимать будет с меня мерку… а я себе важно, по-графски, обопруся
на него и говорю ему: «Смотри, любезный Вицман, в рюмочку, да чтоб не лопнули
ушки у пуговиц… и в двое суток, минута в минуту по моим часам» (показывает, что он вынимает часы из кармана).