Неточные совпадения
Я помню его, когда еще
пустыри окружали только что выстроенный цирк. Здесь когда-то по ночам «всякое бывало». А днем ребята пускали бумажные змеи и непременно с трещотками. При воспоминании мне чудится звук трещотки. Невольно вскидываю глаза в поисках змея с трещоткой. А надо мной выплывают один
за другим три аэроплана и скрываются
за Домом крестьянина
на Трубной площади.
На Трубе у бутаря часто встречались два любителя его бергамотного табаку — Оливье и один из братьев Пеговых, ежедневно ходивший из своего богатого
дома в Гнездниковском переулке
за своим любимым бергамотным, и покупал он его всегда
на копейку, чтобы свеженький был. Там-то они и сговорились с Оливье, и Пегов купил у Попова весь его громадный
пустырь почти в полторы десятины.
На месте будок и «Афонькина кабака» вырос
на земле Пегова «Эрмитаж Оливье», а непроездная площадь и улицы были замощены.
На ней
дома чередовались с заборами,
пустырями, вросшими в землю хибарками, и перспектива ее заканчивалась вдали купами зелени, свешивавшейся из-за заборов.
Мы миновали православное кладбище, поднявшись
на то самое возвышение дороги, которое когда-то казалось мне чуть не краем света, и откуда мы с братом ожидали «рогатого попа». Потом и улица, и
дом Коляновских исчезли
за косогором… По сторонам тянулись заборы,
пустыри, лачуги, землянки, перед нами лежала белая лента шоссе, с звенящей телеграфной проволокой, а впереди, в дымке пыли и тумана, синела роща, та самая, где я когда-то в первый раз слушал шум соснового бора…
Обнаружился один странный факт: совсем
на краю квартала,
на пустыре,
за огородами, не менее как в пятидесяти шагах от других строений, стоял один только что отстроенный небольшой деревянный
дом, и этот-то уединенный
дом загорелся чуть не прежде всех, при самом начале пожара.
Далеко
за городом, под Лысой горой, были
пустыри оврагов, населенных летом галаховцами, перекочевавшими из ночлежного
дома Галахова
на эту свою летнюю дачу.
Конечно, следы исполинского пожара еще не были изглажены: огромные обгорелые каменные
дома, кое-как прикрытые старым железом, окна, заделанные деревянными досками с нарисованными
на них рамами и стеклами, с красными и закоптелыми полосами и пятнами по стенам, печальными знаками пламени,
за три года вылетавшего из всех отверстий здания,
пустыри с обгорелыми фундаментами и печами, заросшие густою травою, искрещенные прямыми тропинками, проложенными и протоптанными расчетливыми пешеходами, самая новизна, свежесть множества деревянных, прекрасной новейшей архитектуры
домов, только что отстроенных или строящихся, — все красноречиво говорило о недавнем посещении Европы…