Неточные совпадения
Городской бульвар
на высоком
берегу Волги, с площадкой перед кофейной. Направо (от актеров) — вход в кофейную, налево — деревья; в глубине низкая чугунная решетка, за ней — вид
на Волгу,
на большое пространство: леса, села и проч.
На площадке столы и стулья: один стол
на правой стороне, подле кофейной, другой —
на левой.
Потом он слепо шел
правым берегом Мойки к Певческому мосту, видел, как
на мост, забитый людями, ворвались пятеро драгун, как засверкали их шашки, двое из пятерых, сорванные с лошадей, исчезли в черном месиве, толстая лошадь вырвалась
на правую сторону реки, люди стали швырять в нее комьями снега, а она топталась
на месте, встряхивая головой; с морды ее падала пена.
Я все мечтал — и давно мечтал — об этом вояже, может быть с той минуты, когда учитель сказал мне, что если ехать от какой-нибудь точки безостановочно, то воротишься к ней с другой стороны: мне захотелось поехать с
правого берега Волги,
на котором я родился, и воротиться с левого; хотелось самому туда, где учитель указывает пальцем быть экватору, полюсам, тропикам.
Три дамы сидят-с, одна без ног слабоумная, другая без ног горбатая, а третья с ногами, да слишком уж умная, курсистка-с, в Петербург снова рвется, там
на берегах Невы
права женщины русской отыскивать.
После перевала тропа идет сначала
правым берегом реки, потом переходит через топкое болото
на левый
берег, затем снова возвращается
на правую сторону, каковой и придерживается уже до самого устья. В верхней половине река Квандагоу заросла хвойным лесом, а в нижней — исключительно лиственными породами: тополем, дубом, березой, осокорем, осиной, кленом и т.д.
С
правой стороны
на значительном протяжении тянется высокий, террасообразный
берег, похожий
на плоскогорье и известный у китайцев под названием Лао-бей-лаза [Лао-бей-ла-цзы — старая северная скала.].
20 декабря мы употребили
на переход от Бикина.
Правый берег Бягаму — нагорный, левый — низменный и лесистый. Горы носят китайское название Бэй-си-лаза и Данцанза. Голые вершины их теперь были покрыты снегом и своей белизной резко выделялись из темной зелени хвои.
На правом ее
берегу, около устья, паслись лошади под наблюдением старика китайца и хромого тазы.
На другой день с бивака мы снялись рано и пошли по тропе, проложенной у самого
берега реки.
На этом пути Нахтоху принимает в себя с
правой стороны два притока: Хулеми и Гоббиляги, а с левой — одну только маленькую речку Ходэ. Нижняя часть долины Нахтоху густо поросла даурской березой и монгольским дубом. Начиная от Локтоляги, она постепенно склоняется к югу и только около Хулеми опять поворачивает
на восток.
Километрах в 10 от реки Соен тропа оставляет
берег и через небольшой перевал, состоящий из роговообманкового андезита, выходит к реке Витухэ — первому
правому притоку Кусуна. Она течет в направлении с юго-запада
на северо-восток и по пути принимает в себя один только безымянный ключик. Окрестные горы покрыты березняком, порослью дуба и сибирской пихтой.
Горы
на левой стороне ее крутые,
на правой — пологие и состоят из полевошпатового порфира. Около устья, у подножия речных террас, можно наблюдать выходы мелкозернистого гранита, который в обнажениях превращался в дресвяник. Тропа идет сначала с
правой стороны реки, потом около скалы Янтун-Лаза переходит
на левый
берег и отсюда взбирается
на перевал высотой в 160 м.
Она долгое время придерживается
правого берега реки и только в верховьях переходит
на другую сторону.
От деревни Кокшаровки дорога идет
правым берегом Улахе, и только в одном месте, где река подмывает утесы, она удаляется в горы, но вскоре опять выходит в долину. Река Фудзин имеет направление течения широтное, но в низовьях постепенно заворачивает к северу и сливается с Улахе
на 2 км ниже левого края своей долины.
Путь наш лежал
правым берегом Ли-Фудзина. Иногда тропинка отходила в сторону, углубляясь в лес настолько, что трудно было ориентироваться и указать, где течет Ли-Фудзин, но совершенно неожиданно мы снова выходили
на реку и шли около береговых обрывов.
От Сянь-ши-хезы тропа идет по
правому берегу реки у подножия высоких гор. Через 2 км она опять выходит
на поляну, которую местные китайцы называют Хозенгоу [Ло-цзы-гоу — долина, имеющая форму лемеха плуга.]. Поляна эта длиной 5 км и шириной от 1 до 3 км.
Из притоков Хулуая наибольшего внимания заслуживает Тихий ключ, впадающий с
правой стороны. По этому ключу идет тропа
на Арзамасовку. Ключ этот вполне оправдывает свое название. В нем всегда царит тишина, свойственная местам болотистым. Растительность по долине мелкорослая, редкая и состоит главным образом из белой березы и кустарниковой ольхи. Первые разбросаны по всей долине в одиночку и небольшими группами, вторые образуют частые насаждения по
берегам реки.
Землистая, сильно избитая, лишенная растительности тропа привела нас к Сихотэ-Алиню. Скоро она разделилась. Одна пошла в горы, другая направилась куда-то по
правому берегу Лиственничной. Здесь мы отаборились. Решено было, что двое из нас пойдут
на охоту, а остальные останутся
на биваке.
Правила, по которым велено отмежевывать земли, довольно подробны: нельзя давать
берегов судоходной реки, строевого леса, обоих
берегов реки; наконец, ни в каком случае не велено выделять земель, обработанных крестьянами, хотя бы крестьяне не имели никаких
прав на эти земли, кроме давности…
Село Суслон, одно из богатейших зауральских сел, красиво разлеглось
на высоком
правом берегу реки Ключевой.
Писарь сумрачно согласился. Он вообще был не в духе. Они поехали верхами. Поповский покос был сейчас за Шеинскою курьей, где шли заливные луга. Под Суслоном это было одно из самых красивых мест, и суслонские мужики смотрели
на поповские луга с завистью. С высокого
правого берега, точно браною зеленою скатертью, развертывалась широкая картина. Сейчас она была оживлена сотнями косцов, двигавшихся стройною ратью. Ермилыч невольно залюбовался и со вздохом проговорил...
Ствол был заряжен рябчиковою дробью: одна дробинка повредила
правое крыло у корня двух последних перьев; бекас пошел книзу и упал
на отлет, сажен за сто
на противоположном
берегу реки, и быстро побежал по стеклянному насту, подпрыгивая и подлетывая…
Несколько речек, большей или меньшей величины, постепенно впадают одна в другую. Обильнейшая водою по
праву, а счастливейшая иногда без всякого
права, поглощая в себе имена других, удерживает свое собственное и продолжает течение уже многоводною и сильною рекою. Густая, разнообразная и обширная урема почти обыкновенно разрастается
на ее
берегах.
Как-то в этот день маршрут затянулся, и
на бивак мы встали совсем в сумерки. Остановились мы с
правой стороны реки среди молодого ельника у подножья высокой скалы. Место мне показалось удобным: с одной стороны от ветра нас защищал
берег, с другой — лес, с третьей — молодой ельник.
Из окна, у которого Женни приютилась с своим рабочим столиком, был если не очень хороший, то очень просторный русский вид. Городок был раскинут по
правому, высокому
берегу довольно большой, но вовсе не судоходной реки Саванки, значащейся под другим названием в числе замечательнейших притоков Оки. Лучшая улица в городе была Московская, по которой проходило курское шоссе, а потом Рядская,
на которой были десятка два лавок, два трактирных заведения и цирюльня с надписью, буквально гласившею...
Я соскочил с фуры: не пускают. Всемогущий корреспондентский билет дает
право прохода. Я иду первым делом к наружной линии будок, которые
на берегу рва, я их видел издали утром из-под насыпи. Две снесены, у одной сорвана крыша. А кругом — трупы… трупы…
Я мог бегать неутомимо, а быстро ездил только
на пожарном обозе, что было мне разрешено брандмайором, полковником С.А. Потехиным, карточку которого с надписью
берегу до сего времени: «Корреспонденту В.А. Гиляровскому разрешаю ездить
на пожарном обозе». Кроме меня, этим же
правом в Москве пользовался еще один человек — это корреспондент «Московского листка», поступивший после меня, А.А. Брайковский, специальность которого была только отчеты о пожарах.
На правой стороне чуть не в самые рельсы ударяла синяя волна Мичигана — огромного, как море, и пароход, шедший прямо к
берегу, выплывал из-за водного горизонта, большой и странный, точно он взбирался
на водяную гору…
Терек, отделяющий казаков от горцев, течет мутно и быстро, но уже широко и спокойно, постоянно нанося сероватый песок
на низкий, заросший камышом
правый берег и подмывая обрывистый, хотя и не высокий левый
берег с его корнями столетних дубов, гниющих чинар и молодого подроста.
По
правому берегу расположены мирные, но еще беспокойные аулы; вдоль по левому
берегу, в полуверсте от воды,
на расстоянии семи и восьми верст одна от другой, расположены станицы.
Если же место глубоко и
берег крут, то, подведя к нему рыбу и придерживая наслаби левою рукою за лесу —
правою взять рыбу под жабры и выкинуть
на берег, как уже и было мною сказано.
Когда он приблизился к
берегу озера и взглянул
на стариков, Глеб держал в левой руке
правую руку дедушки Кондратия и, весело похлопывая ему в ладонь, приговаривал...
Но и путешественники, которых числом было шесть, хотя и внимательно, казалось, прислушивались к голосам людей, стоявших
на берегу, тем не менее, однако ж, все-таки продолжали идти своей дорогой. Они как словно дали крепкий зарок ставить ноги в те самые углубления, которые производили лаптишки их предводителя — коренастого пожилого человека с огромною пилою
на правом плече; а тот, в свою очередь, как словно дал зарок не слушать никаких советов и действовать по внушению каких-то тайных убеждений.
Сыграв Петра, утром в девять часов я отправился
на пароходе в Кострому, взглянул
на пески левого
берега Волги, где шагал впервые в лямке,
на гору
правого берега,
на белильный завод.
Под селом Вереи, которое стоит
на крутом
правом берегу, наша барка неожиданно села
на огрудок благодаря тому, что дорогу нам загородила другая барка, которая здесь сидела уже второй день. Сплавщики обеих барок ругнули друг друга при таком благоприятном случае, но одной бранью омелевшей барки не снимешь. Порша особенно неистовствовал и даже плевал в сплавщика соседней барки, выкрикивая тончайшим фальцетом...
Из встречавшихся по пути селений больше других были пристани Межевая Утка и Кашка. Первая раскинулась
на крутом
правом берегу Чусовой красивым рядом бревенчатых изб, а пониже видна была гавань с караванной конторой и магазинами, как
на Каменке. Два-три дома в два этажа с мезонинами и зелеными крышами выделялись из общей массы мужицких построек; очевидно, это были купеческие хоромины.
Здесь,
на расстоянии ста верст,
правый берег представляет казенную собственность, и
на нем леса сохранились почти неприкосновенными.
Немного пониже деревни Пермяковой мы в первый раз увидели убитую барку. Это была громадная коломенка, нагруженная кулями с пшеницей.
Правым разбитым плечом она глубоко легла в воду, конь и передняя палуба были снесены водой; из-под вывороченных досок выглядывали мочальные кули. Поносные были сорваны. Снастью она была прикреплена к
берегу, — очевидно, это
на скору-руку устроили косные, бурлаков не было видно
на берегу.
Девица всколыхнулась и исчезла за угол, а мы, немедленно следуя ее указанию, и так скоро, как только позволяло дыхание, кинулись
на ближайший спуск к
берегу, где, как увидели, нам предстоит обогнуть небольшой мыс — в
правой стороне от Сигнального Пустыря.
Правый берег поднимался высокой кручей,
на которой красовался густой сосновый бор.
Крутой
правый берег речки Ядринки,
на левом, менее возвышенном побережье которой находилась дядина усадьба, — называется Попами, так как вокруг каменной приходской церкви и погоста селятся священно — и церковнослужители.
На правой стороне из других зданий выделялся своей белой каменной массой «генеральский дом», а
на левой — вершину холмистого
берега заняли только что отстроенные палаты новых богачей, во главе которых стоял золотопромышленник старик Тарас Ермилыч Злобин.
Теперь он обрушивался с
берега; сильнейшая боковая качка встряхивала суденышко Аяна легче пустого мешка, возилась с ним, клала
на левый и
правый борт, и тогда какое-нибудь из весел бессильно ударяло по воздуху.
Рыжий свет выпуклых закопченных стекол, колеблясь, озарил воду, весла и часть пространства, но от огня мрак вокруг стал совсем черным, как слепой грот подземной реки. Аян плыл к проливу, взглядывая
на звезды. Он не торопился — безветренная тишина моря, по-видимому, обещала спокойствие, — он вел шлюпку, держась к
берегу. Через некоторое время маленькая звезда с
правой стороны бросила золотую иглу и скрылась, загороженная береговым выступом; это значило, что шлюпка — в проливе.
Ему удалось схватиться руками за ветки куста, торчавшего из воды. Лодка стала, вся содрогаясь и порываясь вперед. Вода бежала вдоль ее бортов слева и справа с гневным рокотом. Теперь видим стал
правый берег. Снег лежал
на нем, белея слабо и плоско, как бумага в темноте. Но фельдшер знал местность. Этот
берег представлял собою огромное болото, непроходимое даже летом.
— Дело в том, что о
правом береге нам нечего и думать. Там мы увязнем и не выберемся до трубы архангельской. Послушай, Клавдий Иванович. — Голос фельдшера вдруг задрожал теплым, глубоким тоном. — Послушай, ты не сердишься
на меня, что я потащил тебя сегодня в эту дурацкую поездку?
Неожиданное течение вдруг подхватило лодку и понесло ее с ужасной стремительностью. Через минуту не стало видно ни левого, ни
правого берега. Рев воды
на мельнице, которому до сих пор мешала преграда из леса, вдруг донесся с жуткой явственностью.
Долгим лугом называлась широкая и ровная поляна
на правой стороне речки Снежинки, в версте от имения гг. Перекатовых. Левый
берег, весь покрытый молодым густым дубняком, круто возвышался над речкой, почти заросшей лозниками, исключая небольших «заводей», пристанища диких уток. В полуверсте от речки, по
правую же сторону Долгого луга, начинались покатые, волнистые холмы, редко усеянные старыми березами, кустами орешника и калины.
Город стоит
на правом, крутом
берегу, а мы стали
на левом,
на луговом,
на отложистом, и объявился пред нами весь чудный пеозаж: древние храмы, монастыри святые со многими святых мощами; сады густые и дерева таковые, как по старым книгам в заставках пишутся, то есть островерхие тополи.
— Я вот про то, ваше благородие, — начал он, с вежливостию поклонившись Ордынову, — их благородие
на ваш счет маленько утрудить посмел… Оно того, сударь, выходит — сами знаете — я и хозяйка то есть рады бы душою и волею и слова бы сказать не посмели… да житье-то мое какое, сами знаете, сами видите, сударь! А,
право, только что животы Господь
бережет, за то и молим святую волю его; а то сами видите, сударь, взвыть мне, что ли, приходится? — Тут Мурин опять утер рукавом свою бороду.
Пассажиры толпились
на правом борту, у перил, лицом к
берегу. Называли вслух места и фамилии владельцев.
На середине палубы, около люка, двое музыкантов — скрипка и арфа — играли вальс, и избитый, пошлый мотив звучал необыкновенно красиво и бодро в морском воздухе.