Неточные совпадения
Аграфена приехала в скиты осенью по первопутку, и в течение двух лет
мать Енафа никуда не позволяла ей носу показать. Этот искус продолжался вплоть до поездки в Самосадку
на похороны Василисы Корниловны. Вернувшись оттуда,
мать Енафа особенно приналегла
на свою черноризицу: она подготовляла ее
к Петрову дню, чтобы показать своим беспоповцам
на могилке о. Спиридония. Аглаида выучила наизусть «канун по единоумершем», со всеми
поклонами и церемониями древлего благочестия.
— Ну, и грубили тоже немало, топором даже граживали, но все до случая как-то бог берег его; а тут, в последнее время, он взял
к себе девчорушечку что ни есть у самой бедной вдовы-бобылки, и девчурка-то действительно плакала очень сильно; ну, а мать-то попервоначалу говорила: «Что, говорит, за важность: продержит, да и отпустит же когда-нибудь!» У этого же самого барина была еще и другая повадка: любил он, чтобы ему крестьяне носили все, что у кого хорошее какое есть: капуста там у мужика хороша уродилась, сейчас кочень капусты ему несут
на поклон; пирог ли у кого хорошо испекся, пирога ему середки две несут, — все это кушать изволит и похваливает.
Стречай-ка ты, родимый батюшка, своих дорогих гостей, моих разлучников; сажай-ка за стол под окошечко свата-сватьюшку, дружку-засыльничка ко светцу, ко присветничку; не сдавайся, родимый батюшка,
на слова их
на ласковые,
на поклоны низкие,
на стакан пива пьяного,
на чару зелена вина; не отдавай меня, родимый батюшка, из теплых рук в холодные, ко чужому
к отцу,
к матери» — да!
— Благодарим покорно, матушка, — сладеньким, заискивающим голоском, с низкими
поклонами стала говорить
мать Таисея. — От лица всея нашей обители приношу тебе великую нашу благодарность. Да уж позволь и попенять, за что не удостоила убогих своим посещеньем… Равно ангела Божия, мы тебя ждали… Живем, кажется, по соседству, пребываем завсегда в любви и совете, а
на такой великий праздник не захотела
к нам пожаловать.
На паперти часовни в два ряда выстроились монахини. Богомольцы всходили
на площадку и тут же клали земные
поклоны. Серафима никогда еще в жизнь свою не подходила
к такому месту, известному
на всю Россию. Она не любила прикладываться когда
мать брала ее в единоверческую церковь, и вряд ли сама поставила хоть одну свечу.
На дворе он остановил мальчика, проходившего
к крылечку с левой стороны здания. Мальчик был в темном нанковом кафтанчике особого покроя, с кожаной лестовкой в руках; треугольник болтался
на ее конце. Она ему сейчас же напомнила разговор с Серафимой о ее
матери, о
поклонах до тысячи в день и переборке «бубенчиков» лестовки.
Слюнка утирает рукавом вспотевшее лицо и начинает горячо клясться и просить. Он крестится, протягивает
к образу руки, призывает в свидетели своих покойных отца и
мать, но Семен по-прежнему глядит смиренно
на вязку баранок и вздыхает. В конце концов Игнашка Рябов, дотоле не двигавшийся, порывисто поднимается и бухает перед кабатчиком земной
поклон, но и это не действует!
— Ну, уж вы скажете тоже, мама, — бесцеремонно прервала
мать Наташа Сокольская (барышня в распашной блузе с папильотками под шарфом
на голове) — хороши непосредственные натуры, нечего сказать! Надеюсь, мадемуазель, — слегка прищурив глаза и кивнув головой в ответ
на почтительный
поклон Даши, — обратилась
к ней барышня, — что вы возьмете в ежовые рукавицы наших сестер: невозможные, отвратительные девчонки!