Неточные совпадения
Проходя мимо слепого, они толкнули старика, ноги его подогнулись, он грузно сел
на мостовую и стал щупать булыжники вокруг себя, а мертвое
лицо поднял к небу, уже сплошь серому.
Прихрамывая, тыкая палкой в торцы, он перешел с
мостовой на панель, присел
на каменную тумбу, достал из кармана газету и закрыл ею
лицо свое. Самгин отметил, что солдат, взглянув
на него, хотел отдать ему честь, но почему-то раздумал сделать это.
В тусклом воздухе закачались ледяные сосульки штыков, к
мостовой приросла группа солдат;
на них не торопясь двигались маленькие, сердитые лошадки казаков; в середине шагал, высоко поднимая передние ноги, оскалив зубы, тяжелый рыжий конь, —
на спине его торжественно возвышался толстый, усатый воин с красным, туго надутым
лицом, с орденами
на груди; в кулаке, обтянутом белой перчаткой, он держал нагайку, — держал ее
на высоте груди, как священники держат крест.
Нужно ли вам поэзии, ярких особенностей природы — не ходите за ними под тропики: рисуйте небо везде, где его увидите, рисуйте с торцовой
мостовой Невского проспекта, когда солнце, излив огонь и блеск
на крыши домов, протечет чрез Аничков и Полицейский мосты, медленно опустится за Чекуши; когда небо как будто задумается ночью, побледнеет
на минуту и вдруг вспыхнет опять, как задумывается и человек, ища мысли: по
лицу на мгновенье разольется туман, и потом внезапно озарится оно отысканной мыслью.
На неровных камнях покатой у тротуара
мостовой лежал головой ниже ног широкий немолодой арестант с рыжей бородой, красным
лицом и приплюснутым носом, в сером халате и таких же штанах.
На одной из улиц с ним поравнялся обоз ломовых, везущих какое-то железо и так страшно гремящих по неровной
мостовой своим железом, что ему стало больно ушам и голове. Он прибавил шагу, чтобы обогнать обоз, когда вдруг из-зa грохота железа услыхал свое имя. Он остановился и увидал немного впереди себя военного с остроконечными слепленными усами и с сияющим глянцовитым
лицом, который, сидя
на пролетке лихача, приветственно махал ему рукой, открывая улыбкой необыкновенно белые зубы.
Я познакомился с ним однажды утром, идя
на ярмарку; он стаскивал у ворот дома с пролетки извозчика бесчувственно пьяную девицу; схватив ее за ноги в сбившихся чулках, обнажив до пояса, он бесстыдно дергал ее, ухая и смеясь, плевал
на тело ей, а она, съезжая толчками с пролетки, измятая, слепая, с открытым ртом, закинув за голову мягкие и словно вывихнутые руки, стукалась спиною, затылком и синим
лицом о сиденье пролетки, о подножку, наконец упала
на мостовую, ударившись головою о камни.
Блеск глаз, лукавая таинственность полумасок, отряды матросов, прокладывающих дорогу взмахами бутылок, ловя кого-то в толпе с хохотом и визгом; пьяные ораторы
на тумбах, которых никто не слушал или сталкивал невзначай локтем; звон колокольчиков, кавалькады принцесс и гризеток, восседающих
на атласных попонах породистых скакунов; скопления у дверей, где в тумане мелькали бешеные
лица и сжатые кулаки; пьяные врастяжку
на мостовой; трусливо пробирающиеся домой кошки; нежные голоса и хриплые возгласы; песни и струны; звук поцелуя и хоры криков вдали — таково было настроение Гель-Гью этого вечера.
Серые чистенькие камни
мостовой скучно смотрели в серое небо, они были похожи
на лица людей.
Согнув спины, взмахивая руками и ногами, натужно покряхтывая, устало хрипя, они деловито возились
на мостовой, как большие мохнатые черви, таская по камням раздавленное и оборванное тело белокурого юноши, били в него ногами, растаптывая
лицо и грудь, хватали за волосы, за ноги и руки и одновременно рвали в разные стороны.
Теперь, шагая по улице с ящиком
на груди, он по-прежнему осторожно уступал дорогу встречным пешеходам, сходя с тротуара
на мостовую или прижимаясь к стенам домов, но стал смотреть в
лица людей более внимательно, с чувством, которое было подобно почтению к ним. Человеческие
лица вдруг изменились, стали значительнее, разнообразнее, все начали охотнее и проще заговаривать друг с другом, ходили быстрее, твёрже.
Шагах в шести от него, у тротуара,
на мостовой, прислонясь спиной к тумбочке, сидел молодой парень в синей пестрядинной рубахе, в таких же штанах, в лаптях и в оборванном рыжем картузе. Около него лежала маленькая котомка и коса без черенка, обернутая в жгут из соломы, аккуратно перекрученный веревочкой. Парень был широкоплеч, коренаст, русый, с загорелым и обветренным
лицом и с большими голубыми глазами, смотревшими
на Челкаша доверчиво и добродушно.
Выстрелы летели теперь за Коротковым частые, веселые, как елочные хлопушки, и пули жикали то сбоку, то сверху. Рычащий, как кузнечный мех, Коротков стремился к гиганту — одиннадцатиэтажному зданию, выходящему боком
на улицу и фасадом в тесный переулок.
На самом углу стеклянная вывеска с надписью «Restoran i pivo» треснула звездой, и пожилой извозчик пересел с козел
на мостовую с томным выражением
лица и словами...
Чтобы войти под мост, им пришлось не только лечь ничком
на банки, но и защищать руками
лица от
мостовых бревен. Под мостом было темно, сыро и гулко. Вырвавшись из-под него, лодка точно прибавила ходу и теперь плыла со скоростью хорошей почтовой лошади.
Но вот вдруг
на лице «игрушечки» глаза открылись огромные, величины небывалой, настоящие
мостовые арки…
Лицо его, молодое, дерзкое, с небольшими светлыми усиками, осталось таким же серьезным и даже печальным, как будто давным-давно ему наскучило быть пьяным и плясать
на грязной
мостовой под этот трескучий, невеселый мотив.
Вдруг Хвалынцев заметил, что в нескольких шагах от него грохнулся
на мостовую человек. Он вгляделся и узнал знакомого: то лежал один кандидат университета, кончивший курс нынешнею весной.
Лицо его было облито кровью. Первым движением студента было броситься к нему
на помощь, но чья-то сильная рука предупредила его порыв.
Он завернул работу в красный платок, оделся и вышел
на улицу. Шел мелкий, жесткий снег, коловший
лицо, как иголками. Было холодно, склизко, темно, газовые фонари горели тускло, и почему-то
на улице пахло керосином так, что Федор стал перхать и кашлять. По
мостовой взад и вперед ездили богачи, и у каждого богача в руках был окорок и четверть водки. Из карет и саней глядели
на Федора богатые барышни, показывали ему языки и кричали со смехом...
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал
лицом на мостовую.