Неточные совпадения
Вскоре мы подъехали к самому живописному
месту. Мы только спустились с одной
скалы, и перед нами представилась широкая расчищенная площадка, обнесенная валом.
На площадке выстроено несколько флигелей. Это другая тюрьма. В некотором расстоянии, особо от тюремных флигелей, стоял маленький домик, где жил сын Бена, он же смотритель тюрьмы и помощник своего отца.
На высотах горы, в разных
местах вы видите то одиноко стоящий каменный дом, то расчищенное для постройки
место: труд и искусство дотронулись уже до
скал.
Сегодня встаем утром: теплее вчерашнего; идем
на фордевинд, то есть ветер дует прямо с кормы; ходу пять узлов и ветер умеренный. «Свистать всех наверх —
на якорь становиться!» — слышу давеча и бегу
на ют. Вот мы и
на якоре. Но что за безотрадные
скалы! какие дикие
места! ни кустика нет. Говорят, есть деревня тут: да где же? не видать ничего, кроме
скал.
Переправа через
скалу Ван-Син-лаза действительно была очень опасна. Я старался не глядеть вниз и осторожно переносил ногу с одного
места на другое. Последним шел Дерсу. Когда он спустился к берегу моря, я облегченно вздохнул.
Едва заметная тропинка привела нас к тому
месту, где река Дунанца впадает в Амагу. Это будет километрах в десяти от моря. Близ ее устья есть утес, который староверы по-китайски называют Лаза [В переводе
на русский язык означает «
скала».] и производят от глагола «лазить». Действительно, через эту «лазу» приходится перелезать
на животе, хватаясь руками за камни.
Как произошли осыпи? Кажется, будто здесь были землетрясения и целые утесы распались
на обломки.
На самом деле это работа медленная, вековая и незаметная для глаза. Сначала в каменной породе появляются трещины; они увеличиваются в размерах, сила сцепления уступает силе тяжести, один за другим камни обрываются, падают, и мало-помалу
на месте прежней
скалы получается осыпь. Обломки скатываются вниз до тех пор, пока какое-либо препятствие их не задержит.
Зная исполнительность своих людей, я никак не мог понять, почему они не доставили продовольствия
на указанное
место. Завтра надо перейти через
скалу Ван-Син-лаза и попытаться берегом дойти до корейцев
на реке Найне.
Другим таинственным
местом в нижнем течении, с левой стороны Кусуна, будет
скала, похожая
на человеческое лицо.
На этом протяжении Бикин имеет направление к западо-северо-западу и принимает в себя справа речки: Мангу, Дунги (по-китайски Днудегоу — падь семьи Дун) с притоком Ябкэ, Нуньето и вышеупомянутую Катэта-бауни. Последняя длиною километров 10. Здесь будет самый близкий перевал
на реку Хор. Немного выше речки Гуньето можно видеть
скалы Сигонку-Гуляни — излюбленное
место удэгейских шаманов. Слева Бикин принимает в себя речку Дунгоузу (восточная долина) и ключи Кайлю и Суйдогау (долины выдр).
Надо было остановиться
на бивак. Недалеко от реки, с правой стороны, высилась одинокая
скала, похожая
на развалины замка с башнями по углам. У подножия ее рос мелкий березняк.
Место это мне показалось удобным, и я подал знак к остановке.
По моим расчетам, у нас должно было хватить продовольствия
на две трети пути. Поэтому я условился с А. И. Мерзляковым, что он командирует удэгейца Сале с двумя стрелками к
скале Ван-Син-лаза, где они должны будут положить продовольствие
на видном
месте.
На следующий день, 5 октября, в 2 часа дня с тяжелыми котомками мы выступили в дорогу.
Около Черных
скал тропа разделилась. Одна (правая) пошла в горы в обход опасного
места, а другая направилась куда-то через реку. Дерсу, хорошо знающий эти
места, указал
на правую тропу. Левая, по его словам, идет только до зверовой фанзы Цу-жун-гоу [Цун-жун-гоу — поляна в лесу около реки.] и там кончается.
При входе в залив Ольги справа высится одинокая
скала, названная моряками островом Чихачева.
На этой
скале поставлена сигнальная башня, указывающая судам
место входа. Но так как летом в этой части побережья почти все время стоят туманы, то она является совершенно бесполезной, ибо с моря ее все равно не видно.
Китайцы-проводники говорили, что здесь с людьми всегда происходит несчастье: то кто-нибудь сломает ногу, то кто-нибудь умрет и т.д. В подтверждение своих слов они указали
на 2 могилы тех несчастливцев, которых преследовал злой рок
на этом
месте. Однако с нами ничего не случилось, и мы благополучно прошли мимо Проклятых
скал.
Скала Янтун-Лаза высотой 110 м. В ней много углублений, в которых гнездятся дикие голуби.
На самой вершине из плитняковых камней китайцы сложили подобие кумирни. Манзы питают особую любовь к высоким
местам; они думают, что, подымаясь
на гору, становятся ближе к богу.
На половине пути от моря,
на месте слияния Сицы и Дунцы, с левой стороны есть
скала Да-Лаза. Рассказывают, что однажды какой-то старик китаец нашел около нее женьшень крупных размеров. Когда корень принесли в фанзу, сделалось землетрясение, и все люди слышали, как ночью
скала Да-Лаза стонала. По словам китайцев, река Санхобе
на побережье моря является северной границей, до которой произрастает женьшень. Дальше
на север никто его не встречал.
Когда мы подходили к биваку, я увидел, что нависшей со
скалы белой массы не было, а
на месте нашей палатки лежала громадная куча снега вперемешку со всяким мусором, свалившимся сверху. Случилось то, чего я опасался: в наше отсутствие произошел обвал. Часа два мы откапывали палатку, ставили ее вновь, потом рубили дрова. Глубокие сумерки спустились
на землю,
на небе зажглись звезды, а мы все не могли кончить работы. Было уже совсем темно, когда мы вошли в палатку и стали готовить ужин.
Как-то в этот день маршрут затянулся, и
на бивак мы встали совсем в сумерки. Остановились мы с правой стороны реки среди молодого ельника у подножья высокой
скалы.
Место мне показалось удобным: с одной стороны от ветра нас защищал берег, с другой — лес, с третьей — молодой ельник.
Несмотря
на то, что мы проходили очень близко к
скале, все птицы сидели крепко и не хотели покидать своих
мест.
На другой день мы пошли протаптывать дорогу налегке. Отойдя немного, я оглянулся и тут только увидел, что
место для бивака было выбрано не совсем удачно. Сверху со
скалы нависла огромная глыба снега, которая каждую минуту могла сорваться и погрести нашу палатку вместе с людьми. Я решил по возвращении перенести ее
на другое
место.
Татарские хижины льнули
К подножию
скал; виноград выбегал
На кручу лозой отягченной,
И тополь
местами недвижно стоял
Зеленой и стройной колонной.
На верху
скалы завязалась безмолвная борьба. Луша чувствовала, как к ней ближе и ближе тянулось потное, разгоряченное лицо; она напрягла последние силы, чтобы оторваться от
места и всей тяжестью тела тянулась вниз, но в этот момент железные руки распались сами собой. Набоб, схватившись за голову, с прежним смирением занял свою старую позицию и глухо забормотал прерывавшимся шепотом...
Город, несмотря
на ранний час утра, был уже взволнован новостию, и густая толпа народа, как море вокруг
скалы, билась около присутственных
мест, где жил в казенной квартире сам ротмистр Порохонцев.
Скала была взорвана, и в пещере находился склад пороха и динамита. Дорога пока дошла только до этого
места. Мы спустились к Череку, к мосту по «чертовой» лестнице, по отвесу, не тронутому инженерами.
На том же
месте стадо коз. Такой же мост из прутьев. Тот же подъем по осыпи, по тропинке, ведущей в Безенги, к леднику у Каштан-тау. Горцы сказали мне, что как начали прокладывать дорогу, так туры исчезли. С той поры не был я в тех краях.
Лодка под ним колыхнулась, и от ее движения
на воде послышался звон, как бы от разбиваемого стекла. Это в
местах, защищенных от быстрого течения, становились первые «забереги», еще тонкие, сохранившие следы длинных кристаллических игол, ломавшихся и звеневших, как тонкий хрусталь… Река как будто отяжелела, почувствовав первый удар мороза, а
скалы вдоль горных берегов ее, наоборот, стали легче, воздушнее. Покрытые инеем, они уходили в неясную, озаренную даль, искрящиеся, почти призрачные…
Помню, это была кучка лачуг, как и большинство станков — под отвесными
скалами. Те, кто выбирали
места для этих станков, мало заботились об удобствах будущих обитателей. N-ский станок стоял
на открытой каменной площадке, выступавшей к реке, которая в этом
месте вьется по равнине, открытой прямо
на север. Несколько верст далее станок мог бы укрыться за выступом горы. Здесь он стоял, ничем не прикрытый, как бы отданный в жертву страшному северному ветру.
Загадка эта скоро, однако, должна была разрешиться.
На посветлевшем несколько, но все еще довольно темном небе выделялся уже хребет.
На нем, вверху, шумел лес, внизу, в темноте, плескалась речка. В одном
месте большая черная
скала торчала кверху. Это и был «Чертов палец».
Путь становился еще труднее. В одном
месте река делает частые и крутые повороты в скалистых берегах. Кое-где эти
скалы вступают прямо в воду. Жители называют их щеками. Летом под утесами есть все-таки узкая каменистая дорожка берегом. Весной и осенью приходится то подниматься
на крутые вершины, то спускаться вниз.
Группы деревьев, казалось, перебегали с
места на место,
скалы выступали вперед и опять тонули во мгле, полянки светились и гасли…
Гонконг, блестящий город дворцов, прелестных зданий и превосходных улиц, этот город, высеченный в
скале острова и, благодаря предприимчивости и энергии своих хозяев-англичан, ставший одним из важнейших портов Востока и по военному значению, и по торговле, — этот Гонконг в то же время является «rendes vous» [
Местом встречи (франц.).] китайских пиратов, и в его населенном, многолюдном и грязном китайском квартале, несмотря
на английскую полицию, живут самые отчаянные разбойники, скрывающиеся от китайских властей.
«Вот, — подумал Ермий, — это мне готовое
место». И сейчас же взлез
на этот столп по ветхому бревнышку, которое кем-то было к
скале приставлено, и бревно оттолкнул. Бревно откатилось далеко в пропасть и переломилось, а Ермий остался стоять и простоял
на столпе тридцать лет. Во все это время он молился богу и желал позабыть о лицемерии и о других злобах, которые он видел и которыми до боли возмущался.
Людям дали позавтракать и тогда только начали рассаживаться в челны. И вскоре двинулись по Серебрянке. Узкая речка бесшумно несла свои воды между высокими утесистыми берегами.
Скалы, покрытые густою растительностью, казалось, надвигались друг
на друга с обеих сторон. В одном
месте ветви кедров густо сплелись между собою, образовав
на довольно большом пространстве естественный туннель, в который не проникал ни один луч солнца. Было так темно, что стало жутко даже ко всему привыкшей Ермаковой дружине.
— Бурятская легенда, — сказал он, — говорит, что один бурятский святой постоянно молился около этого
места, простаивая
на коленях по целым суткам, Великий Дух, довольный такой усердной молитвой, обратил его в
скалу и поставил
на страже любимого им моря.
Так прошло не более времени, чем вы, может быть, употребите
на то, чтобы прочесть мои строки, и вдруг наверху
скалы, над тем самым
местом, где вился рой, промелькнул отделившийся от нас всадник, а еще через мгновение мы увидали его, как он спешился около гребня
скалы и стал спускаться
на тонком, совсем незаметном издали ремне, и повис в воздухе над страшною пропастью.
Несмотря
на то, что день был страшно зноен и раскаленные
скалы еще более увеличивали жар в воздухе, слабая и измученная Тения быстро достигла развалин, указанных ей разбойником Анастасом, раскопала в сказанном
месте щебень — достала сокровище и сейчас же опять пустилась с ним обратно в город. Она пришла в тот самый миг, когда Евлогий сказал свою речь и когда Милий хотел вступать в темницу. Золота было много, но Тения его не весила и не считала, а все, сколько там было, бросила к ногам Милия и сказала...