Неточные совпадения
Когда ж и где, в какой пустыне,
Безумец, их забудешь ты?
Ах, ножки, ножки! где вы ныне?
Где мнете вешние цветы?
Взлелеяны в восточной неге,
На северном, печальном снеге
Вы не оставили следов:
Любили мягких вы ковров
Роскошное прикосновенье.
Давно ль для вас я забывал
И жажду славы и похвал,
И
край отцов, и заточенье?
Исчезло счастье юных лет,
Как
на лугах ваш легкий след.
Все высыпали
на палубу (сейчас 12, звонок
на обед) и, перегнувшись через стеклянный планшир, торопливо, залпом глотали неведомый, застенный мир — там, внизу. Янтарное, зеленое, синее: осенний лес,
луга, озеро.
На краю синего блюдечка — какие-то желтые, костяные развалины, грозит желтый, высохший палец, — должно быть, чудом уцелевшая башня древней церкви.
Заря чуть-чуть окрашивала
край горизонта, когда он был уже
на другом берегу и, покачиваясь в челноке, посматривал в ту сторону дальних
лугов, где находилось Комарево.
За рекою развёртывались
луга, стоги сена стояли там серыми башнями, и далеко,
на краю земли, в синее небо упиралась тёмная зубчатая стена леса.
Картина была неприятная, сухая и зловещая: стоявшая в воздухе серая мгла задергивала все небо черным, траурным крепом; солнце висело
на западе без блеска, как ломоть печеной репы с пригорелыми
краями и тускло медной серединой; с пожелтевших заднепровских
лугов не прилетало ни одной ароматной струи свежего воздуха, и вместо запаха чебреца, меруники, богородицкой травки и горчавки, оттуда доносился тяжелый пропаленный запах, как будто там где-то тлело и дымилось несметное количество слеглого сена.
В окна кареты заглянули зеленые, молодые хлебные поля,
луга и леса; мне так захотелось окинуть глазами все
края далекого горизонта, что я попросил остановиться, выскочил из кареты и начал бегать и прыгать, как самое резвое пятилетнее дитя; тут только я вполне почувствовал себя
на свободе.
Мы только что прошли какой-то город и вышли
на луг, где уже расположился шедший впереди нас первый полк. Местечко было хорошее: с одной стороны река, с другой — старая чистая дубовая роща, вероятно место гулянья для жителей городка. Был хороший теплый вечер; солнце садилось. Полк стал; составили ружья. Мы с Житковым начали натягивать палатку; поставили столбики; я держал один
край полы, а Житков палкой забивал колышек.
На Успенье, в одиннадцатом часу вечера, девушки и парни, гулявшие внизу
на лугу, вдруг подняли крик и визг и побежали по направлению к деревне; и те, которые сидели наверху,
на краю обрыва, в первую минуту никак не могли понять, отчего это.
Ему ничего не дали, и он, крякнув, поплелся домой. Ольга потом стояла
на краю и смотрела, как обе повозки переезжали реку бродом, как по
лугу шли господа; их
на той стороне ожидал экипаж. А придя в избу, она рассказала мужу с восхищением...
Часу в десятом утра два помещика, Гадюкин и Шилохвостов, ехали
на выборы участкового мирового судьи. Погода стояла великолепная. Дорога, по которой ехали приятели, зеленела
на всем своем протяжении. Старые березы, насаженные по
краям ее, тихо шептались молодой листвой. Направо и налево тянулись богатые
луга, оглашаемые криками перепелов, чибисов и куличков.
На горизонте там и сям белели в синеющей дали церкви и барские усадьбы с зелеными крышами.
Силин не слушал и, подперев голову кулаками, о чем-то думал. Церковь стояла
на краю улицы,
на высоком берегу, и нам сквозь решетку ограды были видны река, заливные
луга по ту сторону и яркий, багровый огонь от костра, около которого двигались черные люди и лошади. А дальше за костром еще огоньки: это деревушка… Там пели песню.
Три совершенно разные картины открывались перед взором из этих окон, прорезанных в толстых стенах и образующих как бы еще три маленьких комнатки, каждая глубиною в два аршина. С одной стороны темный лес тянулся, теряясь
на краю горизонта, целое море зелени, колеблемое порывами ветра; с другой — поля,
луга и длинная серебристая полоса реки; наконец, посредине,
на довольно значительном расстоянии, мелькали церковь и избы села Покровского.
— Ложись! — крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь вертелась между ним и лежащим адъютантом,
на краю пашни и
луга, подле куста полыни.