Неточные совпадения
Самгин рассердился и ушел. Марины в городе не было, она приехала через восемь
дней, и Самгина неприятно удивило то, что он сосчитал
дни. Когда он передал ей
пакет писем и тетрадку «Размышлений», она, небрежно бросив их
на диван, сказала весьма равнодушным тоном...
В конце его показался какой-то одетый в поношенное пальто человек средних лет, с большим бумажным
пакетом под мышкой, с толстой палкой и в резиновых калошах, несмотря
на сухой и жаркий
день.
Еще более призадумался Обломов, когда замелькали у него в глазах
пакеты с надписью нужное и весьма нужное, когда его заставляли делать разные справки, выписки, рыться в
делах, писать тетради в два пальца толщиной, которые, точно
на смех, называли записками; притом всё требовали скоро, все куда-то торопились, ни
на чем не останавливались: не успеют спустить с рук одно
дело, как уж опять с яростью хватаются за другое, как будто в нем вся сила и есть, и, кончив, забудут его и кидаются
на третье — и конца этому никогда нет!
Обломов и про деньги забыл; только когда,
на другой
день утром, увидел мелькнувший мимо окон
пакет братца, он вспомнил про доверенность и просил Ивана Матвеевича засвидетельствовать ее в палате. Тот прочитал доверенность, объявил, что в ней есть один неясный пункт, и взялся прояснить.
Накамура преблагополучно доставил его по адресу. Но
на другой
день вдруг явился, в ужасной тревоге, с
пакетом, умоляя взять его назад… «Как взять? Это не водится, да и не нужно, причины нет!» — приказал отвечать адмирал. «Есть, есть, — говорил он, — мне не велено возвращаться с
пакетом, и я не смею уехать от вас. Сделайте милость, возьмите!»
Кроме одного, вправду, случая:
на другой
день после ее посещения прошмыгнула ко мне их горничная и, ни слова не говоря,
пакет передала.
Эта неожиданность произвела эффект в не готовом к тому, или, лучше сказать, в готовом, но не к тому, обществе. Евгений Павлович даже привскочил
на своем стуле; Ганя быстро придвинулся к столу; Рогожин тоже, но с какою-то брюзгливою досадой, как бы понимая, в чем
дело. Случившийся вблизи Лебедев подошел с любопытными глазками и смотрел
на пакет, стараясь угадать, в чем
дело.
На другой
день, когда старуха переменяла
на ней белье, она отдала ей другой толстый
пакет и велела его бросить завтра в ящик.
В тот же
день к вечеру
на имя ссыльного был доставлен
пакет, возвещавший ему прощение и возвращение, дарованные волей воцарившейся императрицы Елисаветы: но все это уже опоздало. Князь Яков был разрешен небесною властью ото всех уз, которыми вязала его власть земная.
Совет кузины, в отношении Жиглинских, князь выполнил
на другой же
день, и выполнил его весьма деликатно. Зная, когда Елены наверное не бывает дома, он послал к старухе Жиглинской своего управляющего, который явился к Елизавете Петровне и вручил ей от князя
пакет с тремястами рублей серебром.
Грохов сделал над собою усилие, чтобы вспомнить, кто такая это была г-жа Олухова, что за
дело у ней, и — странное явление: один только вчерашний вечер и ночь были закрыты для Григория Мартыныча непроницаемой завесой, но все прошедшее было совершенно ясно в его уме, так что он, встав, сейчас же нашел в шкафу бумаги с заголовком: «
Дело г. г. Олуховых» и положил их
на стол, отпер потом свою конторку и, вынув из нее толстый
пакет с надписью: «Деньги г-жи Олуховой», положил и этот
пакет на стол; затем поправил несколько перед зеркалом прическу свою и, пожевав, чтоб не так сильно пахнуть водкой, жженого кофе, нарочно для того в кармане носимого, опустился
на свой деревянный стул и, обратясь к письмоводителю, разрешил ему принять приехавшую госпожу.
«Знаю, друг мой, все знаю, — отвечал слабым, тоскливым голосом изнуренный герой наш, — это официальное…» В
пакете действительно было предписание господину Голядкину, за подписью Андрея Филипповича, сдать находившиеся у него
на руках
дела Ивану Семеновичу.
— Это для меня новость. — Каждое слово ее отдельно ложилось в солнечную тишину комнаты. — Не смотрите
на меня круглыми глазами — это не ваше
дело. Надеюсь, вы поняли? Дайте сюда
пакет.
— Только что написал я рапорт, сударики вы мои, вот чем кончилось. Назавтра же,
на другой же
день, ранехонько поутру
пакет за казенной печатью. Смотрю — и что ж обретаю? Отставка! Дескать, сдать
дела, свести счеты, а самому идти
на все стороны!
На другой
день в почтовой конторе были приняты, с казенными печатями, четыре
пакета для отправки в Петербург: один от владыки, другой от губернатора, третий от жандармского штаб-офицера и четвертый от барона Икс-фон-Саксена.
— Как к нему писать? — молвил в раздумье Николай Александрыч. —
Дело неверное. Хорошо, если в добром здоровье найдешь его, а ежели запил? Вот что я сделаю, — вложу в
пакет деньги, без письма. Отдай ты его если не самому игумну, так казначею или кто у них
делами теперь заправляет. А не отпустят Софронушки, и
пакета не отдавай… А войдя к кому доведется — прежде всего золотой
на стол. Вкладу, дескать, извольте принять. Да, опричь того, кадочку меду поставь. С пуд хоть, что ли, возьми у Прохоровны.
Вечером, за чаем в будуаре Марьи Орестовны,
на атласном пуфе сидел брат ее, приехавший всего три
дня назад, и рассказывал ей, какой успех имела речь Евлампия Григорьевича. К обеду сестра его не выходила. Она страдала мигренью. Накануне муж пришел ей сказать, что ее желание исполнено, и передал ей
пакет с ценными бумагами, приносящими до пятидесяти тысяч дохода.
— То-то и есть, Вульф, — отвечал пастор, склонившись уже
на мир, ему предлагаемый с такою честью для него, — почему еще в Мариенбурге не положить
пакета в боковой карман мундира вашего? Своя голова болит, чужую не лечат. Признайтесь, что вы нынешний
день заклялись вести войну с Минервой.
В этот же вечер она довела до сведения княгини, что завтра с почтовым поездом выезжает в Москву.
На другой
день на Николаевском вокзале дворецким князя Василия был вручен ей
пакет, в котором она нашла одиннадцать радужных бумажек. Посланный, видимо действуя по приказанию, выждал, пока она взяла билет и села в вагон, и удалился с платформы лишь тогда, когда поезд тронулся.
На другой
день, 13 декабря, проведя все утро в
делах службы, он вернулся домой и начал записывать разговор, который имел накануне с Николаем Павловичем. Присоединив к этому, так сказать, протоколу, копию своего письма к великому князю, он вложил оба эти документа в
пакет, запечатал его и отправился к графу Коновницыну.
— Что такое?! Ни
днем, ни ночью царю от вас передышки нет. Видишь, люди закусывают. Положь
пакет на ларь в передней, авось не примерзнет.
Через четыре
дня, в которые радость и счастье — эти лучшие врачи всех человеческих недугов — окончательно преобразили болезненную Машу и почти воротили ей тот цветущий вид, который был у нее два года тому назад, в ворота Новодевичьего монастыря въехала придворная карета, и один из камер-лакеев, стоявших
на запятках, прошел в помещение игуменьи Досифеи и передал ей
пакет с большою печатью. Это был собственноручный приказ императрицы Екатерины об отпуске из монастыря дворянки Марьи Осиповны Олениной.
Усевшись в ожидавшую его у подъезда извозчичью карету, он первым
делом распечатал
пакет. Он не ошибся — в нем были все бумаги Марьи Валерьяновны и документы
на ее собственные капиталы.