Неточные совпадения
Ударили к заутрене,
Как в город я вошла.
Ищу соборной
площади,
Я знала:
губернаторскийДворец
на площади.
Темна, пуста площадочка,
Перед дворцом начальника
Шагает часовой.
Вечером я предложил в своей коляске место французу, живущему в отели, и мы отправились далеко в поле, через С.-Мигель, оттуда заехали
на Эскольту, в наше вечернее собрание, а потом к
губернаторскому дому
на музыку.
На площади, кругом сквера, стояли экипажи. В них сидели гуляющие. Здесь большею частью гуляют сидя. Я не последовал этому примеру, вышел из коляски и пошел бродить по
площади.
Мы все скорей со двора долой, пожар-то все страшнее и страшнее, измученные, не евши, взошли мы в какой-то уцелевший дом и бросились отдохнуть; не прошло часу, наши люди с улицы кричат: «Выходите, выходите, огонь, огонь!» — тут я взяла кусок равендюка с бильярда и завернула вас от ночного ветра; добрались мы так до Тверской
площади, тут французы тушили, потому что их набольшой жил в
губернаторском доме; сели мы так просто
на улице, караульные везде ходят, другие, верховые, ездят.
Предчувствуя что-то очень недоброе, я хотел было обвести его кругом
площади прямо к
губернаторскому крыльцу, но залюбопытствовался сам и остановился лишь
на одну минуту расспросить какого-то первого встречного, и вдруг смотрю, Степана Трофимовича уж нет подле меня.
Я воображаю, что ему смутно представлялись дорогою многие весьма интересные вещи,
на многие темы, но вряд ли он имел какую-нибудь твердую идею или какое-нибудь определенное намерение при въезде
на площадь пред
губернаторским домом. Но только лишь завидел он выстроившуюся и твердо стоявшую толпу «бунтовщиков», цепь городовых, бессильного (а может быть, и нарочно бессильного) полицеймейстера и общее устремленное к нему ожидание, как вся кровь прилила к его сердцу. Бледный, он вышел из коляски.