Неточные совпадения
Я возвращался домой пустыми переулками станицы; месяц, полный и красный, как
зарево пожара, начинал показываться из-за зубчатого
горизонта домов; звезды спокойно сияли
на темно-голубом своде, и мне стало смешно, когда я вспомнил, что были некогда люди премудрые, думавшие, что светила небесные принимают участие в наших ничтожных спорах за клочок земли или за какие-нибудь вымышленные права!..
У Вусуна обыкновенно останавливаются суда с опиумом и отсюда отправляют свой товар
на лодках в Шанхай, Нанкин и другие города. Становилось все темнее; мы шли осторожно. Погода была пасмурная. «
Зарево!» — сказал кто-то. В самом деле налево, над
горизонтом, рдело багровое пятно и делалось все больше и ярче. Вскоре можно было различить пламя и вспышки — от выстрелов. В Шанхае — сражение и пожар, нет сомнения! Это помогло нам определить свое место.
В самом деле, в весьма недолгое время
на горизонте показалось как бы
зарево от пожара, и затем выплыл совершенно красный лик луны.
На горизонте огромное
зарево отражалось неровным трепетанием в Ползущих по небу тучах.
Бледная полоса света, показавшаяся
на востоке, окрасилась пурпуром и обняла весь
горизонт;
зарево росло и разливалось по небу.
Когда они пришли в Болотово, начинало уже смеркаться. Но сумерки замедлялись огненною багровою зарею, которая медленно потухала
на западе. Надо было ждать холодной ясной ночи. Небо очистилось уже от облаков: кое-где начинали мигать звезды.
На востоке, в туманном
горизонте, чуть-чуть разгоралось другое
зарево: то был месяц, светлый лик которого не суждено уже было видеть Григорию… Но месяц еще не показывался.
По лавам он перешел
на тот берег. Там, где в прошлом году была рожь, теперь лежал в рядах скошенный овес. Солнце уже зашло, и
на горизонте пылало широкое красное
зарево, предвещавшее
на завтра ветреную погоду. Было тихо. Всматриваясь по тому направлению, где в прошлом году показался впервые черный монах, Коврин постоял минут двадцать, пока не начала тускнеть вечерняя заря…
Вдали
на небе, распахнувшись над
горизонтом, дрожало красивое багровое
зарево. Фельдшер стоял и долго глядел
на него и всё думал: почему если он вчера унес чужой самовар и прогулял его в кабаке, то это грех? Почему?
Вот
на колокольне Василия Великого вспыхнул пожаром красный бенгальский огонь и багровым
заревом лег
на черную реку; И во всех концах
горизонта начали зажигаться красные и голубые огни, и еще темнее стала великая ночь. А звуки все лились. Они падали с неба и поднимались со дна реки, бились, как испуганные голуби, о высокую черную насыпь и летели ввысь свободные, легкие, торжествующие. И Алексею Степановичу чудилось, что душа его такой же звук, и было страшно, что не выдержит тело ее свободного полета.
Мои спутники еще спали тем сладким утренним сном, который всегда особенно крепок и с которым так не хочется расставаться. Огонь давно уже погас. Спящие жались друг к другу и плотнее завертывались в одеяла.
На крайнем восточном
горизонте появилась багрово-красная полоска зари. Она все увеличивалась в размерах, словно
зарево отдаленного пожара отражалось в облаках.
Студент выглянул за дверь и рукой поманил меня. Я посмотрел: в разных местах
горизонта, молчаливой цепью, стояли такие же неподвижные
зарева, как будто десятки солнц всходили одновременно. И уже не было так темно. Дальние холмы густо чернели, отчетливо вырезая ломаную и волнистую линию, а вблизи все было залито красным тихим светом, молчаливым и неподвижным. Я взглянул
на студента: лицо его было окрашено в тот же красный призрачный цвет крови, превратившейся в воздух и свет.
Из слухового окна
зарево кажется шире и багровей. Виден огонь.
На горизонте тянется длинная ярко-золотая полоска. Она двигается и переливается, как ртуть.
На юге медленно дрожало большое, сплошное
зарево.
На западе, вдоль железнодорожного пути, горели станции. Как будто ряд огромных, тихих факелов тянулся по
горизонту. И эти факелы уходили далеко вперед нас. Казалось, все, кто знал, как спастись, давно уже там,
на севере, за темным
горизонтом, а мы здесь в каком-то кольце.
Из-за туч выглянул месяц. Степь тонула в сумраке, только ковыль за дорогою белел одинокими махрами и тихо, как живой, шевелился.
На горизонте дрожало
зарево от доменных печей завода, с рудника доносился мерный стук подъемной машины.