Неточные совпадения
Вошел широкий седой человек, одетый в синее, принес маленький
ящик. Бабушка взяла его и стала укладывать тело брата, уложила и понесла к двери
на вытянутых руках, но, — толстая, — она могла пройти в узенькую дверь каюты только
боком и смешно замялась перед нею.
От выработки до вашгерда было сажен двести с небольшим. У низенькой плотины стоял деревянный
ящик длиной аршина два; один
бок этого
ящика был вынут, а дно сделано покатым, в несколько уступов. Это была нижняя часть вашгерда, или площадка; сверху она была прикрыта продырявленным железным листом в деревянной раме — это грохот. Площадка и грохот составляли весь нехитрый прибор,
на котором производилась промывка золотоносных песков,
на ученом языке горных инженеров этот прибор называется вашгердом.
…Я стою в сенях и, сквозь щель, смотрю во двор: среди двора
на ящике сидит, оголив ноги, мой хозяин, у него в подоле рубахи десятка два булок. Четыре огромных йоркширских борова, хрюкая, трутся около него, тычут мордами в колени ему, — он сует булки в красные пасти, хлопает свиней по жирным розовым
бокам и отечески ласково ворчит пониженным, незнакомым мне голосом...
Боров ткнул его рылом в
бок — Семенов покачнулся
на ящике и сладостно захохотал, встряхивая рыхлое тело и сморщив лицо так, что его разные глаза утонули в толстых складках кожи.
Но тут Анна Фридриховна вытаскивает из угла музыкальный
ящик «Монопан» и заставляет Чижевича вертеть ручку. После небольших упрашиваний околоточный танцует с ней польку — она скачет, как девочка, а
на лбу у нее прыгают крутые кудряшки. Затем вертит ручку околоточный, а танцует поручик, прикрутив руку хозяйки к своему левому
боку и высоко задрав голову. Танцует и Алечка с опущенными ресницами и своей странной, нежно-развратной улыбкой
на губах.
Тысячи положений принимает коляска, вы же в это время хватаете себя то за голову, то за
бока, кланяетесь во все стороны и прикусываете себе язык, а ваши чемоданы и
ящики бунтуют и громоздятся друг
на друга и
на вас самих.
— Ах! — вырвалось из груди нескольких девочек, окружавших большой,
боком опрокинутый
на траве
ящик.
Иван Алексеич студентом и еще не так давно, в «эпоху» Лоскутного, частенько захаживал сюда с компанией. Он не бывал тут больше двух лет. Но ничто, кажется, не изменилось. Даже красный полинялый сундук, обитый жестью, стоял все
на том же месте. И другой, поменьше, — в лавке рядом, с
боками в букетах из роз и цветных завитушек. И так же неудобно идти по покатому полу, все так же натыкаешься
на ящики, рогожи, доски.
Обозы мчались…
На дороге было тесно, часть повозок свернула в сторону и скакала прямо по полю, через грядки. Из лесу вылетел
на нашу дорогу артиллерийский парк. Двойные зеленые
ящики были запряжены каждый в три пары лошадей, ездовые яростно хлестали лошадей по взмылившимся
бокам.
Ящики мчались, гремя огромными коваными колесами. Артиллеристы скакали, как будто перед ними была пустая дорога, а она вся была полна обозами.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с
боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» вдруг он вспомнил он, уже подбегая к зеленым
ящикам. Он остановился в нерешительности, итти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад,
на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновение раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.