Неточные совпадения
Начал чтение, сейчас после
панихиды, отец Иосиф; отец же Паисий, сам пожелавший читать потом весь день и всю ночь, пока еще был очень занят и озабочен, вместе с отцом настоятелем скита, ибо вдруг стало обнаруживаться, и чем далее, тем более, и в монастырской братии, и в прибывавших из монастырских гостиниц и из города толпами мирских нечто необычайное, какое-то неслыханное и «неподобающее» даже волнение и нетерпеливое ожидание.
Этот день наступил в субботу, в
начале зимы; было морозно и ветрено, с крыш сыпался снег. Все из дома вышли на двор, дед и бабушка с тремя внучатами еще раньше уехали на кладбище служить
панихиду; меня оставили дома в наказание за какие-то грехи.
«Напугал меня братец, — продолжала она, — я подумала, что он умер, и
начала кричать; прибежал отец Василий с попадьей, и мы все трое насилу стащили его и почти бесчувственного привели в избу к попу; насилу-то он пришел в себя и
начал плакать; потом, слава богу, успокоился, и мы отслужили
панихиду.
— Вы вот приехали сюда, —
начал он с улыбкой, — а
панихиды по папеньке до сей поры еще не отслужили.
По окончании обедни священник с дьяконом вышли на средину церкви и
начали перед маленьким столиком, на котором стояло распятие и кутья, кадить и служить
панихиду; а Кирьян, с огромным пучком свеч, стал раздавать их народу, подав при этом Вихрову самую толстую и из белого воску свечу.
Он торопливо
начал говорить про Марка Васильева, легко вспоминая его речи, потом вынул из стола записки свои и читал их почти плача, точно
панихиду служа о людях, уже отошедших из его мира.
Через несколько секунд он уже испугался своего испуга и, быстро открыв глаза, подозрительно
начал всматриваться в кусты вокруг себя… Никого не было видно, только где-то далеко служили
панихиду. В тишине расплывался тенорок церковнослужителя, возглашавший...
Вскоре пришли священники, засветили свечи и
начали служить
панихиду. Бегушев, никогда не могший переносить поповского пения, ушел совсем из дому.
За городом, против ворот бойни, стояла какая-то странная телега, накрытая чёрным сукном, запряжённая парой пёстрых лошадей, гроб поставили на телегу и
начали служить
панихиду, а из улицы, точно из трубы, доносился торжественный рёв меди, музыка играла «Боже даря храни», звонили колокола трёх церквей и притекал пыльный, дымный рык...
Не прошло и двух минут, как, надев сапоги и халат, я уже тихонько отворял дверь в спальню матери. Бог избавил меня от присутствия при ее агонии; она уже лежала на кровати с ясным и мирным лицом, прижимая к груди большой серебряный крест. Через несколько времени и остальные члены семейства,
начиная с отца, окружили ее одр. Усопшая и на третий день в гробу сохранила свое просветленное выражение, так что несловоохотливый отец по окончании
панихиды сказал мне: «Я никогда не видал более прекрасного покойника».
— А ведь я к пану за советом! — после небольшого молчания
начал Пшецыньский, закурив новую сигару. — Ксендз каноник знает, что сегодня у Покрова служилась
панихида по убитым в Снежках?
У могилы ожидал уже церковный причет и священник в старенькой черной ризе. Убитых свалили в яму и
начали петь
панихиду. Восковые свечи то и дело задувало ветром, зато три-четыре фонаря освещали своим тусклым колеблющимся светом темные облики людей, окружавших могилу и там, внутри ее, кучу чего-то безобразного, серого, кровавого.