Неточные совпадения
Василий не был виноват, что ему
насыпали непросеянной
земли, но всё-таки было досадно.
Он еще не зарыт в
землю, но вы уже торопитесь
насыпать сора на его могилу.
Поняв, что он окружен, Хаджи-Мурат высмотрел в середине кустов старую канаву и решил засесть в ней и отбиваться, пока будут заряды и силы. Он сказал это своим товарищам и велел им делать завал на канаве. И нукеры тотчас же взялись рубить ветки, кинжалами копать
землю, делать
насыпь. Хаджи-Мурат работал вместо с ними.
Страшный ночной ливень 29 июня 1882 года, давший море воды, вырвал эту трубу, вымыл
землю и образовал огромную подземную пещеру в
насыпи, в глубину которой и рухнул поезд…
— Само собой, Бог! захочет Бог — полны сусеки хлеба
насыплем, не захочет — ни пера
земля не родит! это что говорить!
— Вот видите, — оживлённо говорила она, выпрыгнув из лодки на песок берега, — коснёшься
земли, сразу же и есть что-то… бунтующее душу. Вот я
насыпала себе песку полные ботинки… а одну ногу обмочила в воде… Это неприятно и приятно, значит — хорошо, потому что заставляет чувствовать себя… Смотрите, как быстро пошла лодка!
— Тем, что не знает, чего желает. Этот рассуждает так, рассуждает и иначе, а у того одно рассуждение. Все около своего пальца мотает. Простую вот такую-то
землю возьми, либо старую плотину раскапывай. Что по ней, что ее руками
насыпали! Хворост в ней есть, хворост и будет, а хворост повытаскаешь, опять одна
земля, только еще дуром взбуровленная. Так вот и рассуждай, что лучше-то?
Сначала решили похоронить его на погосте, потому что он ещё ребёнок, но, подумав, положили рядом с дедом, под той же осокорью.
Насыпали холм
земли и на нём поставили грубый каменный крест.
Осип. Чтоб ни отцу моему, ни матери не увидать царства небесного, коли вру! К генеральше! От жены ушел! Догоните его, Александра Ивановна! Нет, нет… Всё пропало! И вы несчастная теперь! (Снимает с плеч ружье.) Она приказала мне в последний раз, а я исполняю в последний раз! (Стреляет в воздух.) Пусть встречает! (Бросает ружье на
землю.) Зарежу его, Александра Ивановна! (Перепрыгивает через
насыпь и садится на пень.) Не беспокойтесь, Александра Ивановна… не беспокойтесь… Я его зарежу… Не сомневайтесь…
Если глядеть на эту
насыпь сбоку, то кажется, что из
земли, как в открытой музыкальной шкатулке, выдается большой органный вал.
Мы взобрались на
насыпь и с ее высоты взглянули на
землю.
Высокая, наполовину готовая
насыпь, кучи песку, глины и щебня, бараки, ямы, разбросанные кое-где тачки, плоские возвышения над землянками, в которых жили рабочие, — весь этот ералаш, выкрашенный потемками в один цвет, придавал
земле какую-то странную, дикую физиономию, напоминавшую о временах хаоса.
На дворе во всей своей холодной, нелюдимой красе стояла тихая морозная ночь. Луна и около нее два белых пушистых облачка неподвижно, как приклеенные, висели в вышине над самым полустанком и как будто чего-то ждали. От них шел легкий прозрачный свет и нежно, точно боясь оскорбить стыдливость, касался белой
земли, освещая всё: сугробы,
насыпь… Было тихо.
Около вокзала, вокруг вагонов, кишели толпы пьяных солдат. Летели на
землю какие-то картонки, тюки, деревянные ящики. Это были вагоны офицерского экономического общества. Солдаты грабили их на глазах у всех. Вскрывали ящики,
насыпали в карманы сахар, разбирали бутылки с коньяком и ромом, пачки с дорогим табаком.
Убитым, своим и чужим, вырыли отдельные ямы, чтобы и после смерти отлучить католиков от еретиков, и, как водится,
насыпали на них по бугорку
земли.
День похорон княгини и княжны Полторацких встал в ее памяти. Она идет за гробом княгини, а там, в хвосте процессии, несут останки княжны Людмилы. Вот ее скромный гроб опускают в могилу, и скоро
земля, брошенная в большинстве равнодушными руками, образует холмик, на который водружают деревянный крест. Безумная, ей показалось тогда, что все похоронено под этой земляной
насыпью, под этим деревянным крестом с надписью: «Здесь лежит тело Татьяны Берестовой».
Дом этот, одноэтажный, длинный, как фабрика, и приземистый, как старопольский шляхетский будинок, имел ту особенность, что он был выстроен по спуску, отчего один его конец лежал чуть ли не на самой
земле, тогда как другой, выравниваясь по горизонтальной линии, высоко поднимался на какой-то
насыпи, над которою было что-то вроде карниза.
Только
земля осыпалась с
насыпи от задних копыт лошади.
Схоронили его за Москвой-рекой,
На чистом поле промеж трех дорог:
Промеж тульской, рязанской, владимирской,
И бугор
земли сырой тут
насыпали,
И кленовый крест тут поставили.
И гуляют шумят ветры буйные
Над его безымянной могилкою.
И проходят мимо люди добрые:
Пройдет стар человек — перекрестится,
Пройдет молодец — приосанится,
Пройдет девица — пригорюнится,
А пройдут гусляры — споют песенку.