Неточные совпадения
Долго ли, коротко ли они так жили, только в начале 1776 года в тот самый кабак, где они в свободное время благодушествовали,
зашел бригадир.
Зашел, выпил косушку, спросил целовальника, много ли прибавляется пьяниц, но в это самое время увидел Аленку и почувствовал, что язык у него прилип к гортани. Однако при
народе объявить о том посовестился, а вышел на улицу и поманил за собой Аленку.
Тужите, знай, со стороны нет мочи,
Сюда ваш батюшка
зашел, я обмерла;
Вертелась перед ним, не помню что врала;
Ну что же стали вы? поклон, сударь, отвесьте.
Подите, сердце не на месте;
Смотрите на часы, взгляните-ка в окно:
Валит
народ по улицам давно;
А в доме стук, ходьба, метут и убирают.
Зашли в ресторан, в круглый зал, освещенный ярко, но мягко, на маленькой эстраде играл струнный квартет, музыка очень хорошо вторила картавому говору, смеху женщин, звону стекла,
народа было очень много, и все как будто давно знакомы друг с другом; столики расставлены как будто так, чтоб удобно было любоваться костюмами дам; в центре круга вальсировали высокий блондин во фраке и тоненькая дама в красном платье, на голове ее, точно хохол необыкновенной птицы, возвышался большой гребень, сверкая цветными камнями.
— Нет, иногда
захожу, — неохотно ответил Стратонов. — Но, знаете, скучновато. И — между нами — «блажен муж, иже не иде на совет нечестивых», это так! Но дальше я не согласен. Или вы стоите на пути грешных, в целях преградить им путь, или — вы идете в ногу с ними. Вот-с. Прейс — умница, — продолжал он, наморщив нос, — умница и очень знающий человек, но стадо, пасомое им, — это все разговорщики, пустой
народ.
Если война еще будет продолжаться, то Россия, переставшая быть субъектом и превратившаяся в объект, Россия, ставшая ареной столкновения
народов, будет продолжать гнить, и гниение это слишком далеко
зайдет к дню окончания войны.
— Чего она натерпелась-то? Живет да радуется. Румяная такая стала да веселая. Ужо вот как замуж выскочит… У них на Фотьянке-то
народу теперь нетолченая труба… Как-то целовальник Ермошка наезжал, увидел Феню и говорит: «Ужо вот моя-то Дарья подохнет, так я к тебе сватов
зашлю…»
Народу было с нами человек двадцать; одни
зашли сзади, а другие с боков и, таким образом подвигаясь вперед полукругом, принялись шуметь, кричать и хлестать холудинами по камышу.
— Да, но без работы скверно; не знаешь, куда деваться. В нумере у себя сидеть, сложивши руки, — тоска! На улицу выйдешь — еще пуще тоска! Словно улица-то новая; в обыкновенное время идешь и не примечаешь, а тут вдруг… магазины, экипажи,
народ… К товарке одной — вместе работаем — иногда
захожу, да и она уж одичала. Посидим, помолчим и разойдемся.
Разумеется, в своем месте Матвей смеялся над этими пустяками; очень нужно Аврааму, которого чтут также и христиане,
заходить в грязные лачуги некрещеных жидов! Но теперь ему стало очень обидно за Борка и за то, что даже евреи, такой крепкий в своей вере
народ, забыли здесь свой обычай… Молодые люди наскоро отужинали и убежали опять в другую комнату, а Борк остался один. И у Матвея защемило сердце при виде одинокой и грустной фигуры еврея.
Счастливцев. Ну, убежал куда-то. Уж не топиться ли? Вот бы хорошо-то. Туда ему и дорога!
Зайду в беседку, соберу свою библиотеку, и прощайте! Посижу в кустах до свету, и марш. Деньги есть; слава Богу, занял-таки, удалось наконец. Хороший это способ доставать деньги; да все как-то мне не счастливилось до сих пор, такой мнительный
народ стал. Ну, теперь доберусь до какого-нибудь театра. (Уходит в беседку.)
Он вспомнил, что при въезде в город видел ряд постоялых дворов. Пятак он оставил в кармане для уплаты за ночлег, а за две копейки купил мерзлого хлеба и, спрятав в карман, ломал по кусочкам и ел из горсти. Это подкрепило силы. Проходя мимо часового магазина, он взглянул в окно. Большие стенные часы показывали семь. Было еще рано идти на постоялый двор, и Иванов
зашел в биллиардную. Комната была полна
народом. Шла крупная интересная игра. Публика внимательно следила за каждым ударом двух знаменитых игроков.
— Да хоть завтра. Я вот пойду за табаком и
зайду, а в обед приходите сюда али за огород к бане. Никого нет. Да и в обед весь
народ спит.
Особливо когда толпа
народа, тесно сдвинувшись, глядит на царя Ирода в золотой короне или на Антона, ведущего козу; за вертепом визжит скрыпка; цыган бренчит руками по губам своим вместо барабана, а солнце
заходит, и свежий холод южной ночи незаметно прижимается сильнее к свежим плечам и грудям полных хуторянок.
— А, господи боже мой! Как я этого боялся! Всегда, бывало,
зайдешь сюда, посмотришь… ай, ай, ай! Потом придешь домой, и всё такое начинает мерещиться — боже упаси всякого!.. Сколько раз я господину этому, вот… главнокомандующему золотой ротой, хотел отказать от квартиры, но боюсь всё… знаете…
народ такой… лучше уступить, думаю, а то как бы не того…
Да вот, раз речь
зашла о том, что значит в добрый час молвить, а что в худой; так она такое приплела, что сколько ни слушало
народу — так вот и повскакало с лавок.
Мало того, — он отвращался даже от тех проявлений народности, какие
заходили из
народа в общество, окружавшее Пушкина.
Перед вечером все моются в речке или на ставах [Став — пруд.], а как
зайдет солнце, идут бедняги в свою школу [Простой
народ в Юго-западном крае называет синагоги школами.], и уж какой оттуда крик слышится, так и не приведи бог: все орут в голос, а глаза от страха закрывают…
Не
заходя далеко, а только раскрывая подробнее смысл немногих рассказов Марка Вовчка, так верных русской действительности, мы нашли, что неестественные, крепостные отношения, существовавшие до сих пор между
народом и высшими классами, будучи материально и нравственно вредны для крестьян, были еще более гибельны для самих владельцев.
И Демьян с ними. Поднялся
народ, повел их Демьяд расставлять кругом по нашему вчерашнему обходу. Вытянулись мужики и бабы ниткой, 30 человек — только по пояс их видно —
зашли в лес; потом пошли мы с товарищем по их следу.
Я помню живо: в самый Новый год
Она мне пишет: «Я одна скучаю.
Муж едет в клуб; я выйду у ворот,
Одетая крестьянкою, и к чаю
Приду к тебе. Коль спросит ваш
народ,
Вели сказать, что из родного краю
Зашла к тебе кормилицына дочь.
Укутаюсь — и не заметят в ночь».
— Вовсе простой
народ! — пояснял боцман свои впечатления боцману Никифорову, отдыхая после ругани во время утренней уборки на якорной лапе. — Намедни
зашел я в один ихний домишко… Прошу воды испить. Так и воды дали, да еще апельсинов нанесли. «Ешь, мол!» Я им, значит, монету предлагаю за апельсины… Ни за что! Обиделись даже. Вовсе простой
народ! — снова повторил Федотов.
Заходили по
народу толки, будто Патап Максимыч привез в Осиповку несметное богатство сироты Смолокуровой и что сложено оно у него в его каменной палатке.
Скоро к тому представился случай: мы проезжали какое-то село в большой праздник. В корчме была масса
народа. Кирилл остановил лошадей,
зашел в корчму и пропал там.
Это
зашел я сейчас в харчевню к Расторгуеву, спросил стаканчик,
Народу много, пьяные все…
После митинга — мы жили в одном отеле — Стэнлей
зашел ко мне в номер и показал мне текст своей депеши, где стояло, что на этом митинге было больше пятнадцати тысяч
народу.
Так вот, рассказываю я вам, везли батенька деньги к барину, с ними Анютка ехала, а в те поры Анютке было семь годочков, не то восемь — дура дурой, от земли не видать. До Каланчика проехали благополучно, тверезы были, а как доехали до Каланчика да
зашли к Мойсейке в кабак, началась у них фантазия эта самая. Выпили они три стаканчика и давай похваляться при
народе...
— Пойдемте… Там, кажется,
народу поприбавилось, — кивнула она в сторону кондитерской. —
Заходите утречком, на досуге все перетолкуем.
Что собралось седьмого мая так много
народа на острове Луст-Эланд, прежде столь пустом? Бывало, одни чухонские рыбаки кое-где копышились на берегу его, расстилая свои сети, или разве однажды в год егери графа Оксенштирна, которому этот остров с другими окружными принадлежал,
заходили в хижину, единственную на острове, для складки убитых зверей и для отдыха. По зеленым мундирам узнаю в них русских и — гвардейцев по золотым галунам, на которых солнце горит ярко.
— Прошибешь их плантами! Вон у нашего хозяина, — поди-ка погляди, в каких конурах
народ живет! Собаку в такую землянку загнать совестно, а у него в каждой по два семейства да по два нахлебника живет.
Зайдешь в землянку осенью, — грязь, слякоть, хлев настоящий,
народу — что снопов в скирде… А на Солодиловке вон огромадные здания пустые стоят, ч-черт их душит!..
С простым
народом он умел обращаться и часто переряженным ходил по городу,
заходя в герберги, австерии и трактиры, затевал драку, любил побить кого-нибудь и даже самому быть побитым.
В Кракове у поляков какие-то совсем иные нравы. Этого, вероятно, еще следы их прежней жизни. Я целый день проходил по городу с моим проводником в кармане. Видел много, да все без толку. В шесть часов вечера
зашел в пивной погреб.
Народа тьма тьмущая. Около меня сидели два человека и говорили о политике, довольно смело, довольно дерзко для города, где есть австрийская гауптвахта. Они спросили себе полгуся, я тоже попросил гуся.