Неточные совпадения
Анна, думавшая, что она так хорошо знает
своего мужа, была поражена его видом, когда он вошел к ней. Лоб его был нахмурен, и глаза мрачно смотрели вперед себя, избегая ее взгляда; рот был твердо и презрительно сжат.
В походке,
в движениях,
в звуке голоса его была решительность и твердость, каких жена никогда не видала
в нем. Он вошел
в комнату и, не поздоровавшись с нею, прямо
направился к ее письменному столу и, взяв ключи, отворил ящик.
Направляясь между толпой
в залу первого класса, она понемногу припоминала все подробности
своего положения и те решения, между которыми она колебалась.
Но это было к лучшему, потому что, выйдя
в столовую, Степан Аркадьич к ужасу
своему увидал, что портвейн и херес взяты от Депре, а не от Леве, и он, распорядившись послать кучера как можно скорее к Леве,
направился опять
в гостиную.
Порфирий Петрович несколько мгновений стоял, как бы вдумываясь, но вдруг опять вспорхнулся и замахал руками на непрошеных свидетелей. Те мигом скрылись, и дверь притворилась. Затем он поглядел на стоявшего
в углу Раскольникова, дико смотревшего на Николая, и
направился было к нему, но вдруг остановился, посмотрел на него, перевел тотчас же
свой взгляд на Николая, потом опять на Раскольникова, потом опять на Николая и вдруг, как бы увлеченный, опять набросился на Николая.
Надо бы взять костяной ножик, да его нет; можно, конечно, спросить и столовый, но Обломов предпочел положить книгу на
свое место и
направиться к дивану; только что он оперся рукой
в шитую подушку, чтоб половчей приладиться лечь, как Захар вошел
в комнату.
— Ну, хозяин, смотри же, замечай и, чуть что неисправно, не давай потачки бабушке. Вот садик-то, что у окошек, я, видишь, недавно разбила, — говорила она, проходя чрез цветник и
направляясь к двору. — Верочка с Марфенькой тут у меня всё на глазах играют, роются
в песке. На няньку надеяться нельзя: я и вижу из окошка, что они делают. Вот подрастут, цветов не надо покупать:
свои есть.
Я опять
направлялся на Петербургскую. Так как мне
в двенадцатом часу непременно надо было быть обратно на Фонтанке у Васина (которого чаще всего можно было застать дома
в двенадцать часов), то и спешил я не останавливаясь, несмотря на чрезвычайный позыв выпить где-нибудь кофею. К тому же и Ефима Зверева надо было захватить дома непременно; я шел опять к нему и впрямь чуть-чуть было не опоздал; он допивал
свой кофей и готовился выходить.
Одного только шатающегося длинного старика
в ножных кандалах офицер пустил на подводу, и Нехлюдов видел, как этот старик, сняв
свою блинообразную шапку, крестился,
направляясь к подводам, и кок потом долго не мог влезть от кандалов, мешавших поднять слабую старческую закованную ногу, и как сидевшая уже на телеге баба помогла ему, втащив его за руку.
— Хорошо, заканчивайте, — сказал решительно и строго генерал и
направился своими большими шагами невывернутых ног решительной, мерной походкой
в кабинет. — Приятно видеть, — сказал генерал Нехлюдову грубым голосом ласковые слова, указывая ему на кресло у письменного стола. — Давно приехали
в Петербург?
Катюша с Марьей Павловной, обе
в сапогах и полушубках, обвязанные платками, вышли на двор из помещения этапа и
направились к торговкам, которые, сидя за ветром у северной стены палей, одна перед другой предлагали
свои товары: свежий ситный, пирог, рыбу, лапшу, кашу, печенку, говядину, яйца, молоко; у одной был даже жареный поросенок.
— Нет, и я, и я пойду смотреть, — воскликнул Калганов, самым наивным образом отвергая предложение Грушеньки посидеть с ним. И все
направились смотреть. Максимов действительно
свой танец протанцевал, но, кроме Мити, почти ни
в ком не произвел особенного восхищения. Весь танец состоял
в каких-то подпрыгиваниях с вывертыванием
в стороны ног, подошвами кверху, и с каждым прыжком Максимов ударял ладонью по подошве. Калганову совсем не понравилось, а Митя даже облобызал танцора.
Может быть, подивятся тому, что если была такая уверенность, то почему же он заранее не пошел сюда, так сказать
в свое общество, а
направился к Самсонову, человеку склада чужого, с которым он даже и не знал, как говорить.
— Спасибо! — отрезал Иван и, бросив Алешу, быстро пошел
своею дорогой. С тех пор Алеша заметил, что брат Иван как-то резко начал от него отдаляться и даже как бы невзлюбил его, так что потом и сам он уже перестал ходить к нему. Но
в ту минуту, сейчас после той с ним встречи, Иван Федорович, не заходя домой, вдруг
направился опять к Смердякову.
«Слава Богу, что он меня про Грушеньку не спросил, — подумал
в свою очередь Алеша, выходя от отца и
направляясь в дом госпожи Хохлаковой, — а то бы пришлось, пожалуй, про вчерашнюю встречу с Грушенькой рассказать».
— Славно, Митя! Молодец, Митя! — крикнула Грушенька, и страшно злобная нотка прозвенела
в ее восклицании. Маленький пан, багровый от ярости, но нисколько не потерявший
своей сановитости,
направился было к двери, но остановился и вдруг проговорил, обращаясь ко Грушеньке...
Скоро проснулись остальные люди и принялись рассуждать о том, что предвещает эта небесная странница. Решили, что Земля обязана ей
своим недавним наводнением, а Чжан Бао сказал, что
в той стороне, куда
направляется комета, будет война. Видя, что Дерсу ничего не говорит, я спросил его, что думает он об этом явлении.
Другие признаки, совершенно незаметные для нас, открыли ему: этот человек был удэгеец, что он занимался соболеванием, имел
в руках палку, топор, сетку для ловли соболей и, судя по походке, был молодой человек. Из того, что он шел напрямик по лесу, игнорируя заросли и придерживаясь открытых мест, Дерсу заключил, что удэгеец возвращался с охоты и, вероятно,
направляется к
своему биваку. Посоветовавшись, мы решили идти по его следам, тем более что они шли
в желательном для нас направлении.
Часов
в 12 дня мы были около большой скалы Мафа, что по-удэгейски значит «медведь». Действительно,
своими формами она очень его напоминает и состоит из плотного песчаника с прослойками кварца и известкового шпата. У подножия ее шла свежепротоптанная тропа; она пересекала реку Кулумбе и
направлялась на север. Дерсу за скалой нашел бивак. По оставленным на нем следам он узнал, что здесь ночевал Мерзляков с командой, когда шел с Такемы на Амагу.
Под утро я немного задремал, и тотчас мне приснился странный сон: мы — я и Дерсу — были на каком-то биваке
в лесу. Дерсу увязывал
свою котомку и собирался куда-то идти, а я уговаривал его остаться со мной. Когда все было готово, он сказал, что идет к жене, и вслед за этим быстро
направился к лесу. Мне стало страшно; я побежал за ним и запутался
в багульнике. Появились пятипальчатые листья женьшеня. Они превратились
в руки, схватили меня и повалили на землю.
В это же время, около полуночи, из
своего казенного дома переходил бульвар обер-полицмейстер Козлов,
направляясь на противоположную сторону бульвара, где жила известная московская красавица портниха.
И любители роются
в товаре и всегда находят что купить. Время от времени около этих рогож появляется владелец колокольного завода, обходит всех и отбирает обломки лучшей бронзы, которые тут же отсылает домой, на
свой завод. Сам же
направляется в палатки антикваров и тоже отбирает лом серебра и бронзы.
«Пройдясь по залам, уставленным столами с старичками, играющими
в ералаш, повернувшись
в инфернальной, где уж знаменитый „Пучин“ начал
свою партию против „компании“, постояв несколько времени у одного из бильярдов, около которого, хватаясь за борт, семенил важный старичок и еле-еле попадал
в своего шара, и, заглянув
в библиотеку, где какой-то генерал степенно читал через очки, далеко держа от себя газету, и записанный юноша, стараясь не шуметь, пересматривал подряд все журналы, он
направился в комнату, где собирались умные люди разговаривать».
— Э, да неужели и вправду вам неизвестно, что сегодня будет свидание Аглаи Ивановны с Настасьей Филипповной, для чего Настасья Филипповна и выписана из Петербурга нарочно, чрез Рогожина, по приглашению Аглаи Ивановны и моими стараниями, и находится теперь, вместе с Рогожиным, весьма недалеко от вас,
в прежнем доме, у той госпожи, у Дарьи Алексеевны… очень двусмысленной госпожи, подруги
своей, и туда-то, сегодня,
в этот двусмысленный дом, и
направится Аглая Ивановна для приятельского разговора с Настасьей Филипповной и для разрешения разных задач.
Лизавета Прокофьевна продолжала глядеть на него еще секунды две; наконец быстро и круто
направилась к
своей даче, а за нею все. Ровно чрез минуту на террасу к князю явился обратно Евгений Павлович
в чрезвычайном волнении.
Наконец, старик не вытерпел. Однажды утром он оделся с особенною тщательностью, точно
в христовскую заутреню: надел крахмальную манишку, пестрый бархатный жилет, старомодный сюртук синего аглицкого сукна и дареные часы-луковицу. Торжественно вышел он из дома и
направился прямо
в господский дом,
в котором не бывал со времени
своего изгнания. Голиковского он видел раза два только издали. Аристашка остолбенел, когда
в переднюю вошел сам Лука Назарыч.
— Правда, правда, — подхватил Бахарев. — Пойдут дуть да раздувать и надуют и себе всякие лихие болести, и другим беспокойство. Ох ты, господи! господи! — произнес он, вставая и
направляясь к дверям
своего кабинета, — ты ищешь только покоя, а оне знай истории разводят. И из-за чего, за что девочку разогорчили! — добавил он, входя
в кабинет, и так хлопнул дверью, что
в зале задрожали стены.
Сейчас же улегшись и отвернувшись к стене, чтобы только не видеть
своего сотоварища, он решился, когда поулягутся немного
в доме, идти и отыскать Клеопатру Петровну; и действительно, через какие-нибудь полчаса он встал и, не стесняясь тем, что доктор явно не спал, надел на себя халат и вышел из кабинета; но куда было идти, — он решительно не знал, а потому
направился, на всякий случай,
в коридор,
в котором была совершенная темнота, и только было сделал несколько шагов, как за что-то запнулся, ударился ногой во что-то мягкое, и вслед за тем раздался крик...
В первую минуту Тетюев онемел, но Нина Леонтьевна поднялась с вызывающим видом: значит, или двадцать тысяч, или уходи. На несколько мгновений Тетюев остановился, но потом сделал деловой поклон и молча
направился к двери. Когда он надевал
в передней
свое пальто, Нина Леонтьевна окликнула его...
Выпив рюмку, Прозоров впал
в ожесточенное настроение, поправил лихорадочно
свои волосы и опять
направился было к разговаривавшим управителям.
Генерал, прерванный на полуслове, вдруг как-то странно мелькал
в воздухе, опрокидывался спиной на спину Микиты — и через несколько секунд дюжий бутарь, слегка согнувшийся под
своей ношей, среди оглушительных криков толпы, спокойно
направлялся к кутузке.
Однако на этот раз он окончательного решения не принял, но и домой не пошел, а когда настали сумерки, вышел из крестьянской избы и колеблющимися шагами
направился в"
свое место".
Осмотрев батарею и
направляясь назад к блиндажу, Калугин наткнулся
в темноте на генерала, который с
своими ординарцами шел на вышку.
Тот бережно положил его
в боковой карман — и, еще раз повторив: «Через час!» —
направился было к дверям; но круто повернул назад, подбежал к Санину, схватил его руку — и, притиснув ее к
своему жабо, подняв глаза к небу, воскликнул...
Шатов, совершенно всеми забытый
в своем углу (неподалеку от Лизаветы Николаевны) и, по-видимому, сам не знавший, для чего он сидел и не уходил, вдруг поднялся со стула и через всю комнату, неспешным, но твердым шагом
направился к Николаю Всеволодовичу, прямо смотря ему
в лицо. Тот еще издали заметил его приближение и чуть-чуть усмехнулся; но когда Шатов подошел к нему вплоть, то перестал усмехаться.
Кириллов, уходя, снял шляпу и кивнул Маврикию Николаевичу головой; но Ставрогин забыл прежнюю вежливость; сделав выстрел
в рощу, он даже и не повернулся к барьеру, сунул
свой пистолет Кириллову и поспешно
направился к лошадям.
Необычайная учтивость губернаторши, без сомнения, заключала
в себе явную и остроумную
в своем роде колкость; так все поняли; так поняла, должно быть, и Варвара Петровна; но по-прежнему никого не замечая и с самым непоколебимым видом достоинства приложилась она ко кресту и тотчас же
направилась к выходу.
Новый способ свидания еще более пленил Аггея Никитича; ночь, луна, сад, таинственное прохождение сквозь маленькую калитку заманчиво нарисовались
в его воображении, и он начал поступать так: часов
в одиннадцать уходил спать, причем спальню
свою запирал, а
в половине двенадцатого снова одевался и, выскочив
в окно прямо на улицу,
направлялся к саду аптекаря.
Не обратив на это особенного внимания, Егор Егорыч продолжал
свою прогулку и
в конце двора вдруг увидал, что
в калитку ворот вошла Мария Федоровна, которая, спеша и потрясая
своими седыми кудрями, тоже
направлялась к домику Екатерины Филипповны.
Вслед за этим поездом
направились первые Марфины, держа всю дорогу
в своих объятиях бедную Музу Николаевну.
Сусанна Николаевна, улыбаясь, вошла
в свою квартиру и прямо
направилась к Егору Егорычу, которого она застала за книгой и
в шерстяном колпаке, и при этом — скрывать нечего — он ужасно показался Сусанне Николаевне похожим на старенький, сморщенный грибок.
Крапчик не с большой охотой передал Егору Егорычу записку, опасаясь, что тот, по
своему раскиданному состоянию духа, забудет о ней и даже потеряет ее, что отчасти и случилось. Выехав из
своего отеля и
направившись прямо к Сперанскому, Егор Егорыч, тем не менее, думал не об докладной записке, а о том, действительно ли масоны и хлысты имеют аналогию между собой, — вопрос, который он хоть и решил утвердительно, но не вполне был убежден
в том.
— Мы их купили у этого господина за пятьсот рублей… штук двадцать; баричи-то наши до чего нынче доходят:
своего состояния нема, из службы отовсюду повыгнали, теперь и пребывает шатающим, болтающим, моли бога о нас. Но извините, однако, мне пора ехать по наряду
в театр, — заключил пристав и, распрощавшись с
своими собеседниками, проворно ушел и затем, каким-то кубарем спустившись с лестницы,
направился в театр.
Таким образом,
в ближайшую среду все гости почти одновременно выехали из города и
направились к Синькову, где они застали как самую хозяйку, так равно и пребывавшего у нее камер-юнкера с какими-то озлобленными физиономиями. Дело
в том, что Екатерина Петровна почти окончательно рассорилась с
своим адоратером, и ссора эта началась с нижеследующего.
Таким образом, собственно из господ только Мартын Степаныч и Аггей Никитич дослушали обедню, по окончании которой они пошли вдвоем довольно медленной походкой,
направляясь к дому, причем увидели, что отец Василий,
в своей лисьей шубе и бобровой шапке, обогнал их быстрой походкой и даже едва ответил на поклон Мартына Степаныча, видимо, куда-то спеша.
Не помня себя, он выскочил из кибитки и начал взбираться по знакомой ему лестнице, прошел потом залу, гостиную, диванную посреди совершенного мрака и, никого не встречая, прямо
направился к спальне,
в которой Егор Егорыч сидел один-одинехонек; при появлении Сверстова он тотчас узнал его и, вскочив с
своего кресла, воскликнул.
Егор Егорыч, занятый
своими собственными мыслями и тому не придав никакого значения,
направился со двора
в сад, густо заросший разными деревьями, с клумбами цветов и с немного сыроватым, но душистым воздухом, каковой он и стал жадно вдыхать
в себя, почти не чувствуя, что ему приходится все ниже и ниже спускаться; наконец, сад прекратился, и перед глазами Егора Егорыча открылась идущая изгибом Москва-река с виднеющимся
в полумраке наступивших сумерек Девичьим монастырем, а с другой стороны — с чернеющими Воробьевыми горами.
Хозяин дома, бывший, должно быть, несмотря на
свою грубоватую наружность, человеком весьма хитрым и наблюдательным и, по-видимому, старавшийся не терять графа из виду, поспешил, будто бы совершенно случайно,
в сопровождений даже ничего этого не подозревавшего Марфина, перейти из залы
в маленькую гостиную, из которой очень хорошо можно было усмотреть, что граф не остановился
в большой гостиной, исключительно наполненной самыми почтенными и пожилыми дамами, а
направился в боскетную, где и уселся
в совершенно уединенном уголку возле m-me Клавской, точно из-под земли тут выросшей.
Секретарь
направился к перегородке, приотворил дверь, заглянул
в канцелярию и доложил, что никого за дверьми нет, все при деле. С
своей стороны, Пантелей Егорыч приподнял сукно и заглянул, нет ли кого под столом.
Пелагея Миневна, накидывая
в передней платок на голову, с соболезнованием покачала только головой: очевидно, Татьяна Власьевна намекала на недоразумения с Савиными и Колобовыми. Накидывая на плечи
свою беличью шубейку, Пелагея Миневна чувствовала, как все у нее внутри точно похолодело, — наступил самый критический момент… Скажет что-нибудь Татьяна Власьевна или не скажет? Когда гостья уже
направилась к порогу, Татьяна Власьевна остановила ее вопросом...
Зотушка посмотрел на широкую спину уходившего Михалка и, потянув лошадь за осклизлый повод, опять зашлепал по двору
своими босыми ногами. Сутулая, коренастая фигура Михалки
направилась к дому и быстро исчезла
в темных дверях сеней. Можно было расслышать, как он вытирал грязные ноги о рогожу, а затем грузно начал подниматься по ступенькам лестницы.