Неточные совпадения
Внезапный звук пронесся среди деревьев с неожиданностью тревожной погони; это запел кларнет. Музыкант, выйдя на палубу, сыграл отрывок
мелодии, полной печального, протяжного повторения. Звук дрожал, как голос, скрывающий горе; усилился, улыбнулся грустным переливом и оборвался. Далекое эхо смутно
напевало ту же
мелодию.
Она навела речь на музыку, но, заметив, что Базаров не признает искусства, потихоньку возвратилась к ботанике, хотя Аркадий и пустился
было толковать о значении народных
мелодий.
Поговорками он
был богат, и все они звучали, точно аккорды одной и той же
мелодии.
Она начала немного жеманиться, но потом села за фортепиано и
пела много и долго: то шотландскую
мелодию, то южный, полуиспанский-полуитальянский, романс.
Смелая, бойкая
была песенка, и ее
мелодия была веселая, —
было в ней две — три грустные ноты, но они покрывались общим светлым характером мотива, исчезали в рефрене, исчезали во всем заключительном куплете, — по крайней мере, должны
были покрываться, исчезать, — исчезали бы, если бы дама
была в другом расположении духа; но теперь у ней эти немногие грустные ноты звучали слышнее других, она как будто встрепенется, заметив это, понизит на них голос и сильнее начнет
петь веселые звуки, их сменяющие, но вот она опять унесется мыслями от песни к своей думе, и опять грустные звуки берут верх.
Петр подошел к плотине и остановился, прислушиваясь. Звон воды
был другой — тяжелее и без
мелодии. В нем как будто чувствовался холод помертвевших окрестностей…
Правда, ее тонкие пальцы
были и быстрее, и гибче;
мелодия, которую она играла, сложнее и богаче, и много трудов положила девица Клапс, чтобы выучить свою ученицу владеть трудным инструментом.
Его неуклюжий «струмент», казалось, надрывается от усилий, чтобы
поспеть своими тяжелыми басовыми нотами за легкими, певучими и прыгающими тонами Иохимовой скрипки, а сам старый Янкель, высоко подергивая плечами, вертел лысой головой в ермолке и весь подпрыгивал в такт шаловливой и бойкой
мелодии.
Можно
было подумать, глядя на него в такие минуты, что зарождающаяся неясная мысль начинает звучать в его сердце, как смутная
мелодия песни.
Среди яркой и оживленной
мелодии, счастливой и свободной, как степной ветер, и как он, беззаботной среди пестрого и широкого гула жизни, среди то грустного, то величавого
напева народной песни все чаще, все настойчивее и сильнее прорывалась какая-то за душу хватающая нота.
Формы, в какие успело отлиться музыкальное чувство Петра,
были именно те, в каких ему впервые явилась
мелодия, в какие отливалась затем игра его матери.
Южно-русская публика вообще любит и ценит свои родные
мелодии, но здесь даже разношерстная «контрактовая» толпа
была сразу захвачена глубокой искренностью выражения.
Пока знак воплощался в
мелодию, он должен
был пройти через руки, закрепиться в памяти и затем совершить обратный путь к концам играющих пальцев.
Песня около дома на время смолкла, и через минуту послышалась другая. Она доносилась чуть слышно; теперь студент
пел старую «думу», подражая тихому
напеву бандуристов. Иногда голос, казалось, совсем смолкал, воображением овладевала смутная мечта, и затем тихая
мелодия опять пробивалась сквозь шорох листьев…
Долгими вечерами Петр рассказывал о своих странствиях, и в сумерки фортепиано звучало новыми
мелодиями, каких никто не слышал у него раньше… Поездка в Киев
была отложена на год, вся семья жила надеждами и планами Петра…
Давно Лаврецкий не слышал ничего подобного: сладкая, страстная
мелодия с первого звука охватывала сердце; она вся сияла, вся томилась вдохновением, счастьем, красотою, она росла и таяла; она касалась всего, что
есть на земле дорогого, тайного, святого; она дышала бессмертной грустью и уходила умирать в небеса.
Старик предпочитал музыку прошедшего, где все
было ясно и просто: хоры так хоры,
мелодия так
мелодия, а то извольте-ка выдержать всю пьесу до конца.
Слова песни
были какие-то непонятные, растянутые,
мелодия напоминала о зимнем вое волков.
Когда он возвратился, Джемма поблагодарила его легким кивком головы и, задумчиво улыбнувшись, сама принялась чуть слышно
напевать красивую веберовскую
мелодию, которою Макс выражает все недоумения первой любви.
Уместны ли в той игре, какую я вел сам с собой, банальная осторожность? бесцельное самолюбие? даже — сомнение? Не отказался ли я от входа в уже раскрытую дверь только потому, что слишком хорошо помнил большие и маленькие лжи прошлого?
Был полный звук, верный тон — я слышал его, но заткнул уши, мнительно вспоминал прежние какофонии. Что, если
мелодия была предложена истинным на сей раз оркестром?
Я отдался в ее распоряжение и стал вслушиваться в постукиванье молотка, который разыгрывал на моей груди оригинальную
мелодию. Левое легкое
было благополучно, нижняя часть правого тоже, а в верхушке его послышался характерный тупой звук, точно там не
было хозяина дома и все
было заперто. Анна Петровна припала ухом к пойманному очагу и не выдержала, вскрикнув с какой-то радостью...
— Да, да… — лепетал о. Крискент, разыгрывая
мелодию на своих пуговицах. — А меня-то вы забыли, Татьяна Власьевна? Помните, как Нил-то Поликарпыч тогда восстал на меня… Ведь я ему духовный отец, а он как отвесит мне про деревянных попов. А ежели разобрать, так из-за кого я такое поношение должен
был претерпеть? Да… Я говорю, что богатство — испытание. Ваше-то золото и меня достало, а я претерпел и вперед всегда готов претерпеть.
Трогательно видеть их на рассвете, когда они, бросив шляпы к ногам своим, стоят пред статуей мадонны, вдохновенно глядя в доброе лицо Матери и играя в честь ее невыразимо волнующую
мелодию, которая однажды метко названа
была «физическим ощущением бога».
Все стояли по шею в воде события, нахлынувшего внезапно. Ганувер подошел к Молли, протянув руки, с забывшимся и диким лицом. На него
было больно смотреть, — так вдруг ушел он от всех к одной, которую ждал. «Что случилось?» — прозвучал осторожный шепот. В эту минуту оркестр, мягко двинув
мелодию, дал знать, что мы прибыли в Замечательную Страну.
— Я шел утром по береговому песку и услышал, как кто-то играет на рояле в доме, где я вас нашел, Молли. Точно так
было семь лет тому назад, почти в той же обстановке. Я шел тогда к девушке, которой более нет в живых. Услышав эту
мелодию, я остановился, закрыл глаза, заставил себя перенестись в прошлое и на шесть лет стал моложе.
Иногда, по близости к центру происходящего внизу, на который попадал случайно, музыка
была слышна громче, дразня нарастающей явственностью
мелодии.
Переполненный вдохновлявшими нас с Григорьевым
мелодиями опер, преимущественно «Роберта», я
был очень рад встретить прекрасную музыкальную память и приятное сопрано у Лины, и бедная больная мать в дни, когда недуг позволял ей вставать с постели, изумлялась, что мы с сестрою, никогда не жившие вместе, так часто певали в два голоса одно и то же.
Варенька полулежала на ковре и
пила чай, а Ипполит Сергеевич смотрел на неё как бы сквозь дымку дрёмы. Вокруг них
было тихо, лишь самовар
пел задумчивую
мелодию, да порой что-то шуршало в траве.
По новой дороге, в направлении от парка к перекрестку, слышалась приближавшаяся песня. Какой-то беззаботный гуляка шел неторопливою походкой и громко
пел. Весь напитавшись за вечер
мелодиями из опереток, он изливал теперь из себя веселые шансонетки, и звуки раскатывались далеко по росе. Служивый встал, поднял на дороге камень и стал неторопливо обвязывать его платком, которым
был опоясан по животу.
Его длинные артистические пальцы бегло скользили по клавишам, исполняя им самим созданную
мелодию вальса. А изменившееся благодаря усам и мягкой бородке лицо
было мужественнее и строже.
Человек жалок и беспомощен, когда подходит к жизни с одним только умом, с кодексом его понятий, суждений и умозаключений. Так
был бы беспомощен скрипач, который вышел бы играть хотя бы и с самым прекрасным смычком, но без скрипки. Сущность жизни познается каким-то особенным путем, внеразумным.
Есть способность к этому познанию, — и ум, как смычок, извлечет из него полные, живые, могущественные
мелодии.
Но тишина
была полная: ни голосов, ни шума шагов, ни покашливания — ничего не
было слышно. Не желая пугать приближающихся ко мне людей, я умышленно громко кашлянул, затем стал
напевать какую-то
мелодию, потом снова прислушался. Абсолютная тишина наполняла сонный воздух. Тогда я оглянулся и спросил: кто идет? Мне никто не ответил. И вдруг я увидел, что фонарь двигается не по тропе, а в стороне, влево от меня кустарниковой зарослью.
Она запела вдруг тот цыганский романс, который помог им сойтись с первой же встречи: «Коль счастлив я с тобой бываю»… Это она за него
поет, за Васю… И слов ей не нужно: слова глупые и старомодные, довольно одной
мелодии.
Она рада бы
была прервать надрывающую
мелодию, такую простую, доступную всякой начинающей девочке, — и не могла. Звуки заплетались сами собою, заставляли ее плакать внутренне, но глаза
были сухи. В груди ныло все сильнее.
И тактом для этой песни
был стук колес, а
мелодией — вся гибкая и прозрачная волна звуков.
Мне кажется, что пение у нас выходит очень хороши Да и всем певцам, видно, это кажется. Мы
поем про Лизу, как она пошла гулять в лес, как нашла черного жука. Песня — чистейшая похабщина. Но так звонки слова, так лиха и выразительна
мелодия, так подхватчив припев, что мне совсем не стыдно участвовать в этом хоре. Запевает Герасим. Я сижу, обнявшись с ним. Он быстрым, рубящим говорком...
Через полтора года на месте добрынинского пожарища вырос просторный двухэтажный дом с огромными окнами, весною они
были раскрыты настежь, и из них далеко по тихой улице опять неслись нежные и задумчивые
мелодии Шопена.
Не умеет она выразить, почему в этой
мелодии есть что-то прямо отвечающее на ее душевные порывы, но что оно так — она в этом убеждена.
Как тихо и нежно
поет флейта в руках Володи при догорающем свете елочных свечей! Какая дивная
мелодия! Такая же тихая, дивная и простая, как поступок Саши, как ее чудная душа…
Эти сладострастные слабые аккорды гитары, эта милая, легкая
мелодия и эта одинокая фигурка черного человечка среди фантастической обстановки темного озера, просвечивающей луны и молчаливо возвышающихся двух громадных шпицев башен и черных раин сада — все
было странно, но невыразимо прекрасно, или показалось мне таким.
Он закрывал глаза, и образ смущенной, потупившейся Маши, восставал в его воображении, а в ушах звучала
мелодия ее слов: «Милый, милый». Для Кости все происшедшее между ним и Машей
было счастьем, но не
было неожиданностью. Он уже давно чувствовал, что любит свою подругу детства иною, чем прежде, любовью, и только перемену ее к нему отношений не решался истолковать исключительно в свою пользу.
Приветливый тон слуги, на который в другое время,
быть может, не обратил бы никакого внимания князь, прозвучал теперь в его ушах сладостной
мелодией надежды. То обстоятельство, что княжна принимает его не в гостиной, а в будуаре, хотя это не раз
было и прежде, тоже в его глазах, при настоящем его настроении, имело значение хорошего признака.
Занавес опустился, толпа сквозь узкие проходы повалила в сад. Воронецкий медленно прошел аллею. Сел на чугунную скамейку, закурил папиросу. На душе
было тяжело и неприятно; он курил и наблюдал гуляющих, стараясь не замечать овладевшего им неприятного чувства. В будке военный оркестр играл попурри из «Фауста». Корнет-а-пистон вел арию Валентина, и в вечернем воздухе
мелодия звучала грустно и задушевно...
Счастье ему и тут благоприятствовало — сибирский богач
был принят с распростертыми объятиями не только петербургским первостатейным купечеством, но и высшим кругом, тоже с приятностью преклоняющим свое ухо, а вместе и голову перед чудной
мелодией звенящего золота.
«Вернетесь с бумагой или без нее — Татьяна Петровна наверное
будет вашей женой!» — райской
мелодией звучали в его ушах слова старого нищего.
Причинами такого водимого и быстрого нравственного падения князя Владимира Александровича Шестова
была с одной стороны его воспитание, отсутствие каких-либо нравственных правил, его положительная неподготовленность к трудовой жизни, отсутствие не только образования, но даже элементарных знаний, с другой же наступившее безденежье, вызвавшее вдруг страшное сознание своей положительной беспомощности, пробудившее дурные инстинкты его натуры в мелочах, ставшие заметными для окружающих, так как известно, что крупные подлости, совершаемые под аккомпанемент золотого звона, заглушаются этою дивной
мелодией: они вовсе не замечаются, или же на них сквозь пальцы смотрит совеременное общество.