Неточные совпадения
Левин хотел сказать
брату о своем
намерении жениться и спросить его совета, он даже твердо решился на это; но когда он увидел
брата, послушал его разговора с профессором, когда услыхал потом этот невольно покровительственный тон, с которым
брат расспрашивал его о хозяйственных делах (материнское имение их было неделеное, и Левин заведывал обеими частями), Левин почувствовал, что не может почему-то начать говорить с
братом о своем решении жениться.
После же раздражительного разговора с
братом он опять вспомнил это
намерение.
Cousin, [Двоюродный
брат (фр.).] который оставил ее недавно девочкой, кончил курс ученья, надел эполеты, завидя ее, бежит к ней весело, с
намерением, как прежде, потрепать ее по плечу, повертеться с ней за руки, поскакать по стульям, по диванам… вдруг, взглянув ей пристально в лицо, оробеет, отойдет смущенный и поймет, что он еще — мальчишка, а она — уже женщина!
Сомнений не было, что Версилов хотел свести меня с своим сыном, моим
братом; таким образом, обрисовывались
намерения и чувства человека, о котором мечтал я; но представлялся громадный для меня вопрос: как же буду и как же должен я вести себя в этой совсем неожиданной встрече, и не потеряет ли в чем-нибудь собственное мое достоинство?
— Какой смысл имеет отдача земли крестьянам с платой им самим же себе? — говорил он. — Если уж он хотел это сделать, мог продать им через крестьянский банк. Это имело бы смысл. Вообще это поступок граничащий с ненормальностью, — говорил Игнатий Никифорович, подумывая уже об опеке, и требовал от жены, чтобы она серьезно переговорила с
братом об этом его странном
намерении.
Они крепко пожали друг другу руки, как никогда еще прежде. Алеша почувствовал, что
брат сам первый шагнул к нему шаг и что сделал он это для чего-то, непременно с каким-то
намерением.
У француженки не было налицо
брата Чернова, убившего на дуэли Новосильцева и убитого им; ее уговорили уехать из Петербурга, его — отложить до поры до времени свое
намерение.
Первое
намерение героя моего, по выходе от губернатора, было — без разрешения потихоньку уехать в Петербург, что он, вероятно, исполнил бы, но на крыльце своей квартиры он встретил прокурора, который приехал к
брату обедать.
В тоне голоса Лукьяныча слышалось обольщение. Меня самого так и подмывало, так и рвалось с языка:"А что,
брат, коли-ежели"и т. д. Но, вспомнив, что если однажды я встану на почву разговора по душе, то все мои
намерения и предположения относительно «конца» разлетятся, как дым, — я промолчал.
— Конечно, ежели рассудить, то и за обедом, и за ужином мне завсегда лучший кусок! — продолжал он, несколько смягчаясь, — в этом онмне не отказывает! — Да ведь и то сказать: отказывай,
брат, или не отказывай, а я и сам возьму, что мне принадлежит! Не хотите ли, — обратился он ко мне, едва ли не с затаенным
намерением показать свою власть над «кусками», — покуда они там еще режутся, а мы предварительную! Икра, я вам скажу, какая! семга… царская!
Вот поучительная картина: сколько тут уложено нашего
брата провинциала, который тащится в Петербург с добрыми
намерениями вместо багажа.
Никто, кроме жены Петра, не знал о
намерениях двух
братьев; всеобщее внимание занято было, следовательно, одним только Гришкой.
«Не показывайте письма этого
брату Васе: я боюсь его насмешек; он привык первенствовать надо мной, а я привык подчиняться ему. Ваня если и не одобрит мое
намерение, то поймет его».
С
намерением приучить меня к мысли о разлуке мать беспрестанно говорила со мной о гимназии, об ученье, непременно хотела впоследствии отвезти меня в Москву и отдать в университетский благородный пансион, куда некогда определила она, будучи еще семнадцатилетней девушкой, прямо из Уфы, своих
братьев.
Брат сдуру открыл мне свои
намерения, надеясь меня привлечь: отдать девушку Лемарену, чтобы он запугал ее, подчинил себе, а потом — Гануверу, и тянуть деньги, много денег, как от рабыни.
Как раньше мальчик Никонов был для него тёмной точкой, вокруг которой собиралось всё тяжёлое и неприятное, так теперь Попова стала магнитом, который притягивал к себе только хорошие, лёгкие думы и
намерения. Он отказался ехать с
братом и каким-то хитрым старичком в очках в усадьбу Поповой, оценивать её имущество, но, когда Алексей, устроив дело с закладной, воротился, он предложил...
— Почему же «неподлежательно»? — перебил он меня мягко и как бы успокаивая. — По-моему, и «общение»… почему же и к нему не прибегнуть, ежели оно, так сказать… И меньшего
брата можно приласкать… Ну а надоел — не прогневайся! Вообще, я могу вас успокоить, что нынче слов не боятся. Даже сквернословие, доложу вам, — и то не признается вредным, ежели оно выражено в приличной и почтительной форме. Дело не в словах, собственно, а в тайных
намерениях и помышлениях, которые слова за собою скрывают.
— Нет, это мой
брат, — отвечала Лизавета Васильевна и взглянула было на
брата, в
намерении представить его почтенной даме; но Павел очень серьезно глядел на сестру и не трогался с места.
И вот направился я по сим местам, вместе с тем самым бродячим народом, который и нашу обитель сотнями наполнял по праздникам.
Братия относилась к нему безучастно или враждебно — дескать, дармоеды — старалась обобрать у них все пятаки, загоняла на монастырские работы и, всячески выжимая сок из этих людей, пренебрегала ими. Я же, занятый своим делом, мало встречался с пришлыми людьми, да и не искал встреч, считая себя человеком особенным в
намерениях своих и внутренно ставя образ свой превыше всех.
Брат Ираклий подозрительно посмотрел на любезного хозяина, а потом на глаз смерял расстояние от стола до двери, мысленно высчитывая, может-ли он убежать, если притворяющийся больным гостеприимный хозяин вскочит с постели и бросится его душить. Но Половецкий продолжал лежать на своей кровати, не проявляя никаких кровожадных
намерений.
Кузьма Васильевич увидал перед самым лицом своим крючковатый нос, густые усы и пронзительные глаза незнакомца с обшлагом о трех пуговках… и хотя глаза находились на месте усов, и усы на месте глаз, и самый нос являлся опрокинутым, однако Кузьма Васильевич не удивился нисколько, а, напротив, нашел, что так оно и следовало; он собрался даже сказать этому носу: «Здорово,
брат Григорий», но отменил свое
намерение и предпочел… предпочел немедленно отправиться с Колибри в Царьград для предстоящего бракосочетания, так как она была турчанка, а государь его пожаловал в действительные турки.
— Как же, как же это? расскажи мне все, Вася! Я,
брат, извини меня, я поражен, совсем поражен; вот точно громом сразило, ей-богу! Да нет же,
брат, нет, ты выдумал, ей-богу выдумал, ты наврал! — закричал Аркадий Иванович и даже с неподдельным сомнением взглянул в лицо Васи, но, видя в нем блестящее подтверждение непременного
намерения жениться как можно скорее, бросился в постель и начал кувыркаться в ней от восторга, так что стены дрожали.
— Не хочешь слышать! Лара, и это ты говоришь
брату! А тебе будет приятно, когда твоего братишку поведут в тюрьму? Лара! я, конечно, несчастлив, но вспомни, что я тебе ведь все, все уступал. Правда, что я потом все это взял назад, но человека надо судить не по поступкам, а по
намерениям, а ведь
намерения мои все-таки всегда были хорошие, а ты теперь…
«Перед отъездом из этого города в Рагузу, — продолжала она, — я познакомилась с Монтегю и воспользовалась советами его благоразумия и прекрасного сердца; он одобрил мои
намерения и сделал мне все, что мог бы сделать родной
брат.
— Никаких определенных
намерений, — проговорил Павел Кириллович, прожевывая кусок, — не хорошо,
брат, девку с ума сводить, ферлакурить, без определенных
намерений, не считал я тебя за блазня… не хорошо, не одобряю…
За исход своего ходатайства перед царем за сына казненного князя Никиты Воротынского сам князь сильно беспокоился и с нетерпением ждал ответа на посланную им грамотку к
брату, в которой он откровенно изложил ему как все происшедшее, так и свои
намерения, прося совета и помощи. Князь Василий решил ехать в Москву тотчас по получении ответа на это письмо.
«Мы нисколько не сомневаемся, любезный
брат и истинный друг, — говорила в письме царица, — что ваше величество, в силу дружеских чувств, питаемых вами к августейшим нашим предкам, не только примете с удовольствием известие об этом благоприятном и благополучном для империи нашей перевороте, но что вы разделите наши
намерения и желания во всем, что может послужить к постоянному и нерушимому сохранению и вящему упрочению дружбы, существующей между обоими нашими дворами.
— Этим окончилась продолжительная беседа графа с его величеством, — отвечал Родзевич, состоявший секретарем при графе Джулио Литта и знавший все, касающееся дел чрезвычайного посольства мальтийских рыцарей. — И, кроме того, его величество выразил графу свои
намерения поговорить с его
братом, папским нунцием в Петербурге, о некоторых частностях по щекотливому, как изволил выразиться государь, вопросу о возможности иностранному государю стать во главе католического ордена.
Пускай проказничает он со шведами как хочет; здесь доброе
намерение — устроить судьбу его братьев-лифляндцев, как он говорит, верю ему и готов с удовольствием положить за него жизнь свою в этих проказах.
В своем ответе цесаревич повторял самым формальным образом и в самых ясных выражениях свое отречение от короны и неизменное
намерение сообразоваться с волею Александра I. Поэтому он просил своего
брата Николая немедленно занять престол, принадлежавший ему по праву, и ограничивался тем, что давал ему на этот счет некоторые конфиденциальные советы.
Восстановите публичное доверие, источник счастия государства, живите как
братья, дайте взаимно друг другу помощь и покровительство, соединитесь, чтоб опровергнуть
намерения зломыслящих, повинуйтесь воинским и гражданским начальствам, и скоро ваши слезы течь перестанут».