Неточные совпадения
Государство современное, русское или иное, потому уже не смеет
называться христианским, что оно не есть
государство христиан, и с большим основанием может быть названо
государством нехристов.
Исключительно аскетическое религиозное сознание отворачивалось от земли, от плоти, от истории, от космоса, и потому на земле, в истории этого мира языческое
государство, языческая семья, языческий быт выдавались за христианские, папизм и вся средневековая религиозная политика
назывались теократией.
Может ли
государство, где две трети граждан лишены гражданского звания и частию в законе мертвы,
назваться блаженным?
Скрижаль… Вот сейчас со стены у меня в комнате сурово и нежно в глаза мне глядят ее пурпурные на золотом поле цифры. Невольно вспоминается то, что у древних
называлось «иконой», и мне хочется слагать стихи или молитвы (что одно и то же. Ах, зачем я не поэт, чтобы достойно воспеть тебя, о Скрижаль, о сердце и пульс Единого
Государства.
— Да, но согласитесь сами, что и
государство с своей стороны… У
государства есть потребности: войско, громадная орава чиновников — нужно все это оплатить! Вот оно и изыскивает предметы… И предметы сии
называются предметами обложения. Пора бы вам, кажется, знать.
Ведь, как бы мы ни
назывались, какие бы мы ни надевали на себя наряды, чем бы и при каких священниках ни мазали себя, сколько бы ни имели миллионов, сколько бы охраны ни стояло по нашему пути, сколько бы полицейских ни ограждали наше богатство, сколько бы мы ни казнили так называемых злодеев-революционеров и анархистов, какие бы мы сами ни совершали подвиги, какие бы ни основывали
государства и ни воздвигали крепости и башни от Вавилонской до Эйфелевой, — перед всеми нами всегда стоят два неотвратимые условия нашей жизни, уничтожающие весь смысл ее: 1) смерть, всякую минуту могущая постигнуть каждого из нас, и 2) непрочность всех совершаемых нами дел, очень быстро, бесследно уничтожающихся.
— Все, конечно, так! — прервал Истома, — не что иное, как безжизненный труп, добыча хищных вранов и плотоядных зверей!.. Правда, королевич Владислав молоденек, и не ему бы править таким обширным
государством, каково царство Русское; но зато наставник-то у него хорош: премудрый король Сигизмунд, верно, не оставит его своими советами. Конечно, лучше бы было, если б мы все вразумились, что честнее повиноваться опытному мужу, как бы он ни
назывался: царем ли русским или польским королем, чем незрелому юноше…
Карцером, во времена моего счастливого отрочества,
называлось темное, тесное и почти лишенное воздуха место, в которое ввергались преступные школьники, в видах искупления их школьных прегрешений. Говорят, будто подобные же темные места существовали и существуют еще в острогах (карцер в карцере, всё равно, что
государство в
государстве), но так как меня от острогов бог еще миловал, то я буду говорить исключительно о карцере школьном.
Они не знали даже, как
называются столицы главных европейских
государств.
Одно из главных его произведений
называется «Бог и
государство».