Неточные совпадения
— И я не удивлюсь, — сказал Райский, — хоть
рясы и не
надену, а проповедовать могу — и искренно, всюду, где замечу ложь, притворство, злость — словом, отсутствие красоты, нужды нет, что сам бываю безобразен… Натура моя отзывается на все, только разбуди нервы — и пойдет играть!.. Знаешь что, Аянов: у меня давно засела серьезная мысль — писать роман. И я хочу теперь посвятить все свое время на это.
Многие из них пировали у Вяземского. Они сидели за кубками и пели удалые песни. Услышав звон, они вскочили и
надели черные
рясы поверх богатых кафтанов, а головы накрыли высокими шлыками.
Протопопица встала, разом засветила две свечи и из-под обеих зорко посмотрела на вошедшего мужа. Протопоп тихо поцеловал жену в лоб, тихо снял
рясу,
надел свой белый шлафор, подвязал шею пунцовым фуляром и сел у окошка.
— А оченно просто: взял бумагу да на бумаге и описал все, да в консисторию и послал… Евгешка-то у отца Андроника совсем разума решилась; напилась как-то,
надела на себя
рясу, скуфью да по улице и пошла…
— Не могу я, матушка, снести иноческой жизни — не в силах черной
рясы надеть.
— Матушка!.. Если Господь помилует меня… я готова… отрекусь от мира… ото всего…
надену… черную
рясу…
— Впервой хворала я смертным недугом, — сказала Манефа, — и все время была без ума, без памяти. Ну как к смерти-то разболеюсь, да тоже не в себе буду… не распоряжусь, как надо?.. Поэтому и хочется мне загодя устроить тебя, Фленушка, чтоб после моей смерти никто тебя не обидел… В мое добро матери могут вступиться, ведь по уставу именье инокини в обитель идет… А что, Фленушка, не
надеть ли тебе, голубушка моя, манатью с черной
рясой?..
— Черной
рясы она не
наденет, а белицей в обители будет ей не житье…
— Как отцу сказано, так и сделаем, — «уходом», — отвечала Фленушка. — Это уж моих рук дело, слушайся только меня да не мешай. Ты вот что делай: приедет жених, не прячься, не бегай, говори с ним, как водится, да словечко как-нибудь и вверни, что я, мол, в скитах выросла, из детства, мол, желание возымела Богу послужить, черну
рясу надеть… А потом просись у отца на лето к нам в обитель гостить, не то матушку Манефу упроси, чтоб она оставила у вас меня. Это еще лучше будет.
— В скит уйду, черну
рясу надену, — сказала Настя. — А возьмешь из обители, — потеряю себя.
Зачали говорить ей матери: «Вера Иевлевна, не пора ль тебе, матушка, ангельский чин восприять, черную
рясу надеть, чтобы быть настоящей игуменьей по благословению покойницы матушки».
После крупного разговора с отцом, когда Настя объявила ему о желанье
надеть черную
рясу, она ушла в свою светелку и заперлась на крюк. Не один раз подходила к двери Аксинья Захаровна; и стучалась, и громко окликала дочь, похныкала даже маленько, авось, дескать, материны слезы не образумят ли девку, но дверь не отмыкалась, и в светлице было тихо, как в гробу.
— Вашими бы устами да мед пить, Патап Максимыч, — грустно проговорила Дарья Сергевна. — А впрочем, мне-то что ж? В ихнем семействе я буду лишняя, помехой буду, пожалуй. Люди они молодые, а я старуха. Черную
рясу решилась
надеть я. Слезно стану молить мать Манефу, приняла бы меня во святую свою обитель, а по времени и ангелоподобного чина удостоила бы.
«Мне тяжело оставить маму и брата, а то бы я
надела монашескую
рясу и ушла, куда глаза глядят. А вы бы стали свободны и полюбили другую. Ах, если бы я умерла!»