Неточные совпадения
— Я только хочу
сказать, что, подав
надежду одному…
— Дарья Александровна! —
сказал он, теперь прямо взглянув в доброе взволнованное лицо Долли и чувствуя, что язык его невольно развязывается. — Я бы дорого дал, чтобы сомнение еще было возможно. Когда я сомневался, мне было тяжело, но легче, чем теперь. Когда я сомневался, то была
надежда; но теперь нет
надежды, и я всё-таки сомневаюсь во всем. Я так сомневаюсь во всем, что я ненавижу сына и иногда не верю, что это мой сын. Я очень несчастлив.
— Возьми вещи, —
сказал Алексей Александрович, и, испытывая некоторое облегчение от известия, что есть всё-таки
надежда смерти, он вошел в переднюю.
— Пожалуйста, пожалуйста, не будем говорить об этом, —
сказал он, садясь и вместе с тем чувствуя, что в сердце его поднимается и шевелится казавшаяся ему похороненною
надежда.
— Хорошо, хорошо, поскорей, пожалуйста, — отвечал Левин, с трудом удерживая улыбку счастья, выступавшую невольно на его лице. «Да, — думал он, — вот это жизнь, вот это счастье! Вместе,
сказала она, давайте кататься вместе.
Сказать ей теперь? Но ведь я оттого и боюсь
сказать, что теперь я счастлив, счастлив хоть
надеждой… А тогда?… Но надо же! надо, надо! Прочь слабость!»
— Ну, доктор, решайте нашу судьбу, —
сказала княгиня. — Говорите мне всё. «Есть ли
надежда?» — хотела она
сказать, но губы ее задрожали, и она не могла выговорить этот вопрос. — Ну что, доктор?…
Дрожащими руками Анна взяла депешу и прочла то самое, что
сказал Вронский. В конце еще было прибавлено:
надежды мало, но я сделаю всё возможное и невозможное.
К утру опять началось волнение, живость, быстрота мысли и речи, и опять кончилось беспамятством. На третий день было то же, и доктора
сказали, что есть
надежда. В этот день Алексей Александрович вышел в кабинет, где сидел Вронский, и, заперев дверь, сел против него.
Прочтя письмо, он поднял на нее глаза, и во взгляде его не было твердости. Она поняла тотчас же, что он уже сам с собой прежде думал об этом. Она знала, что, что бы он ни
сказал ей, он
скажет не всё, что он думает. И она поняла, что последняя
надежда ее была обманута. Это было не то, чего она ждала.
— Да, вся
надежда на тебя, —
сказал Степан Аркадьич.
— Какую ж вы можете иметь
надежду? —
сказала Бетси, оскорбившись за своего друга — entendons nous… [поймем друг друга…]—Но в глазах ее бегали огоньки, говорившие, что она очень хорошо, и точно так же как и он, понимает, какую он мог иметь,
надежду.
Ничего, казалось, не было необыкновенного в том, что она
сказала, но какое невыразимое для него словами значение было в каждом звуке, в каждом движении ее губ, глаз, руки, когда она говорила это! Тут была и просьба о прощении, и доверие к нему, и ласка, нежная, робкая ласка, и обещание, и
надежда, и любовь к нему, в которую он не мог не верить и которая душила его счастьем.
— Она умирает. Доктора
сказали, что нет
надежды. Я весь в вашей власти, но позвольте мне быть тут… впрочем, я в вашей воле, я…
Он отхлебнул и
сказал как будто про себя: «Да, бывало!» Это восклицание подало мне большие
надежды.
— Попробую, приложу старанья, сколько хватит сил, —
сказал Хлобуев. И в голосе его было заметно ободренье, спина распрямилась, и голова приподнялась, как у человека, которому светит
надежда. — Вижу, что вас Бог наградил разуменьем, и вы знаете иное лучше нас, близоруких людей.
Попробовавши устремить внимательнее взор, он увидел, что с дамской стороны тоже выражалось что-то такое, ниспосылающее вместе и
надежду, и сладкие муки в сердце бедного смертного, что он наконец
сказал: «Нет, никак нельзя угадать!» Это, однако же, никак не уменьшило веселого расположения духа, в котором он находился.
В то время как бабушка
сказала, что он очень вырос, и устремила на него свои проницательные глаза, я испытывал то чувство страха и
надежды, которое должен испытывать художник, ожидая приговора над своим произведением от уважаемого судьи.
«Все это вздор, —
сказал он с
надеждой, — и нечем тут было смущаться!
Баснь эту лишним я почёл бы толковать;
Но ка́к здесь к слову не
сказать,
Что лучше верного держаться,
Чем за обманчивой
надеждою гоняться?
Найдётся тысячу несчастных от неё
На одного, кто не был ей обманут,
А мне, что́ говорить ни станут,
Я буду всё твердить своё:
Что́ впереди — бог весть; а что моё — моё!
Вам, людям молодым, другого нету дела,
Как замечать девичьи красоты́:
Сказала что-то вскользь, а ты,
Я, чай,
надеждами занесся, заколдован.
Клим шел к Томилину побеседовать о народе, шел с тайной
надеждой оправдать свою антипатию. Но Томилин
сказал, тряхнув медной головой...
Воинов снова заставил слушать его, манера говорить у этого человека возбуждала
надежду, что он, может быть, все-таки
скажет нечто неслыханное, но покамест он угрюмо повторял уже сказанное. Пыльников, согласно кивая головой, вкрадчиво вмешивал в его тяжелые слова коротенькие реплики с ясным намерением пригладить угловатую речь, смягчить ее.
— С удовольствием, —
сказал Клим. Он чувствовал себя виноватым пред Иноковым, догадывался, что зачем-то нужен ему, в нем вспыхнуло любопытство и
надежда узнать: какие отношения спутали Инокова, Корвина и Спивак?
Она тотчас пришла. В сером платье без талии, очень высокая и тонкая, в пышной шапке коротко остриженных волос, она была значительно моложе того, как показалась на улице. Но капризное лицо ее все-таки сильно изменилось, на нем застыла какая-то благочестивая мина, и это делало Лидию похожей на английскую гувернантку, девицу, которая уже потеряла
надежду выйти замуж. Она села на кровать в ногах мужа, взяла рецепт из его рук,
сказав...
Сказав Дронову о том, что Ленин осуждает революционный пролетариат на нелегальное бытие, он как бы намекнул о своей
надежде и за это упрекнул себя в неосторожности.
— Это — для Робинзона, — с сожалением
сказал он и с
надеждой добавил: — Но и у него не пройдет.
—
Надежда Анфимьевна никаких моих оправданий в расчет не принимает, и вот, обойдя ее, осмеливаюсь обратиться к вам, —
сказал он.
— За наше благополучие! — взвизгнул Лютов, подняв стакан, и затем
сказал, иронически утешая: — Да, да, — рабочее движение возбуждает большие
надежды у некоторой части интеллигенции, которая хочет… ну, я не знаю, чего она хочет! Вот господин Зубатов, тоже интеллигент, он явно хочет, чтоб рабочие дрались с хозяевами, а царя — не трогали. Это — политика! Это — марксист! Будущий вождь интеллигенции…
А когда царь заявил, что все
надежды на ограничение его власти — бессмысленны, даже дядя Хрисанф уныло
сказал...
Он
сказал Ольге, что переговорил с братом хозяйки, и скороговоркой прибавил от себя, что есть
надежда на этой неделе передать квартиру.
— Вот что, Ольга, я думаю, —
сказал он, — у меня все это время так напугано воображение этими ужасами за тебя, так истерзан ум заботами, сердце наболело то от сбывающихся, то от пропадающих
надежд, от ожиданий, что весь организм мой потрясен: он немеет, требует хоть временного успокоения…
— Я скоро опомнилась и стала отвечать на поздравления, на приветствия, хотела подойти к maman, но взглянула на нее, и… мне страшно стало: подошла к теткам, но обе они
сказали что-то вскользь и отошли. Ельнин из угла следил за мной такими глазами, что я ушла в другую комнату. Maman, не простясь, ушла после гостей к себе.
Надежда Васильевна, прощаясь, покачала головой, а у Анны Васильевны на глазах были слезы…
Если Райский как-нибудь перешагнет эту черту, тогда мне останется одно: бежать отсюда! Легко
сказать — бежать, а куда? Мне вместе и совестно: он так мил, добр ко мне, к сестре — осыпает нас дружбой, ласками, еще хочет подарить этот уголок… этот рай, где я узнала, что живу, не прозябаю!.. Совестно, зачем он расточает эти незаслуженные ласки, зачем так старается блистать передо мною и хлопочет возбудить во мне нежное чувство, хотя я лишила его всякой
надежды на это. Ах, если б он знал, как напрасно все!
— Ну… —
сказал он, — чтоб вынуть боль безнадежности или убить совсем
надежду, надо…
— Если
скажу — вы не удержите меня? — вдруг спросила она с живостью, хватаясь за эту, внезапно явившуюся
надежду вырваться — и спрашивала его глазами, глядя близко и прямо ему в глаза.
— Не бойтесь! Я
сказал, что
надежды могли бы разыграться от взаимности, а ее ведь… нет? — робко спросил он и пытливо взглянул на нее, чувствуя, что, при всей безнадежности,
надежда еще не совсем испарилась из него, и тут же мысленно назвал себя дураком.
— Наутро, — продолжала Софья со вздохом, — я ждала, пока позовут меня к maman, но меня долго не звали. Наконец за мной пришла ma tante,
Надежда Васильевна, и сухо
сказала, чтобы я шла к maman. У меня сердце сильно билось, и я сначала даже не разглядела, что было и кто был у maman в комнате. Там было темно, портьеры и шторы спущены, maman казалась утомлена; подло нее сидели тетушка, mon oncle, prince Serge, и папа…
Сказать брату Борису и ему поручить положить конец
надеждам Марка и покушениям на свидание.
— Ты вовсе не кокетка: хоть бы ты подала
надежду,
сказала бы, что упорная страсть может растопить лед, и со временем взаимность прокрадется в сердце…
— Опять! — с холодным изумлением перебила
Надежда Васильевна. — Нету! — упрямо
сказала потом.
Она заглянула сама себе в душу и там подслушивала, какой могла бы дать ответ на его
надежду, и опять вздрогнула. «Нельзя
сказать этого ответа, — думала она, — эти ответы не говорятся! Если он сам не угадал его — от меня никогда не узнает!»
— Я тебе
сказал, что во мне не может умереть
надежда, пока я не знаю, что ты не свободна, любишь кого-нибудь…
— Ты на их лицах мельком прочтешь какую-нибудь заботу, или тоску, или радость, или мысль, признак воли: ну, словом, — движение, жизнь. Немного нужно, чтоб подобрать ключ и
сказать, что тут семья и дети, значит, было прошлое, а там глядит страсть или живой след симпатии, — значит, есть настоящее, а здесь на молодом лице играют
надежды, просятся наружу желания и пророчат беспокойное будущее…
— Разве я не отнимаю у вас всякую
надежду? Я вас никогда не буду любить, я вам
сказала!
— Oui! [Да! (фр.)] —
сказал он со свистом. — Тушин, однако, не потерял
надежду,
сказал, что на другой день, в рожденье Марфеньки, приедет узнать ее последнее слово, и пошел опять с обрыва через рощу, а она проводила его… Кажется, на другой день
надежды его подогрелись, а мои исчезли навсегда.
«Опять глупость сделал!» — терзался он про себя, приняв простое, дружеское поручение, с которым она обратилась к нему, потому что некому было поручить, как она
сказала, — за какое-то косвенное поощрение его
надежд!
— То-то и есть, что есть: она только лжет, и какая это, я вам
скажу, искусница! Еще до Москвы у меня все еще оставалась
надежда, что не осталось никаких бумаг, но тут, тут…
— Слушайте, вы… негодный вы человек! —
сказал я решительно. — Если я здесь сижу и слушаю и допускаю говорить о таких лицах… и даже сам отвечаю, то вовсе не потому, что допускаю вам это право. Я просто вижу какую-то подлость… И, во-первых, какие
надежды может иметь князь на Катерину Николаевну?
— Я так и предчувствовал, —
сказал я, — что от вас все-таки не узнаю вполне. Остается одна
надежда на Ахмакову. На нее-то я и надеялся. Может быть, пойду к ней, а может быть, нет.
Там хороша ли эта честь и верен ли долг — это вопрос второй; но важнее для меня именно законченность форм и хоть какой-нибудь да порядок, и уже не предписанный, а самими наконец-то выжитый. Боже, да у нас именно важнее всего хоть какой-нибудь, да свой, наконец, порядок! В том заключалась
надежда и, так
сказать, отдых: хоть что-нибудь наконец построенное, а не вечная эта ломка, не летающие повсюду щепки, не мусор и сор, из которых вот уже двести лет все ничего не выходит.