Неточные совпадения
— Да, Чехова, —
сказала Надежда Васильевна и усмехнулась.
Надежда Васильевна любезно улыбнулась и
сказала...
Передонов пригласил его зайти сейчас, но Володин
сказал, что у него есть дело: он вдруг почувствовал, что как-то неприлично все не иметь дела; слова Передонова о своих делах подстрекали его, и он сообразил, что хорошо бы теперь самостоятельно зайти к барышне Адаменко и
сказать ей, что у него есть новые и очень изящные рисунки для рамочек, так не хочет ли она посмотреть. Кстати, думал Володин,
Надежда Васильевна угостит его кофейком.
— Но и то это давно было, —
сказал Передонов, — а теперь я ничего. [8. — Теперь вы, значит, не либерал, а консерватор. — Консерватор, ваше превосходительство.] И он с
надеждою посмотрел на Веригу. Верига выпустил изо рта тоненькую струйку дыма, помолчал и оказал медленно...
Напряженно торжественные поместились Передонов на диване, Володин в кресле.
Надежда с удивлением смотрела на гостей. Гости беседовали о погоде и о новостях с видом людей, пришедших по щекотливому делу и не знающих, как приступить к нему. Наконец Передонов откашлялся и
сказал...
За дверью послышался легкий шорох, заглушенные, короткие звуки, как будто кто-то вздыхал или смеялся, закрывая рот.
Надежда строго посмотрела на дверь и
сказала холодно...
— Да, —
сказал Володин, —
Надежда Васильевна, я прошу у вас руки и сердца.
— Что вы, пожалуйста, встаньте! — смущенно
сказала Надежда, — к чему это?
— Извините, —
сказала Надежда, — я, право, не могу. Я должна воспитывать брата, — вот и он плачет там за дверью.
— Нет, во всяком случае, это его касается, —
сказала Надежда, поспешно подымаясь, — надо его спросить. Подождите.
— Вот, —
сказала Надежда, показывая на брата, — едва слезы уняла, бедный мальчик! Я ему вместо матери, и вдруг он думает, что я его оставлю.
Надежда обняла его, незаметно ущипнула за руки и
сказала...
— Поверьте,
Надежда Васильевна, —
сказал Володин, прижимая руки к сердцу, — я не избалую Мишеньку. Я так думаю, что зачем мальчика баловать! Сыт, одет, обут, а баловать ни-ни. Я его тоже могу в угол ставить, а совсем не то, чтоб баловать. Я даже больше могу. Так как вы — девица, то есть барышня, то вам, конечно, неудобно, а я и прутиком могу.
— Ну вот, вы слышите, я решительно не могу, —
сказала Надежда.
— Мне очень странно,
Надежда Васильевна, что вы так поступаете, —
сказал Володин. — Я к вам со всем расположением и, можно
сказать, пламенно, а вы, между прочим, из-за братца. Если вы теперь из-за братца, другая изволит из-за сестрицы, третья — из-за племянника, а там и еще из-за кого-нибудь из родственников, и все так не будут выходить замуж, — этак и род людской совсем прекратится.
— Об этом не беспокойтесь, Павел Васильевич, —
сказала Надежда, — пока еще такой опасности свету не грозит. Я не хочу выйти замуж без Мишина согласия, а он, вы слышали, не согласен. Да и понятно, вы его с первого слова сечь обещаетесь. Этак вы и меня поколотите.
— Нет, —
сказала Надежда, — что ж тут думать! Благодарю очень Павла Васильевича за честь, но не могу.
— Так, значит, окончательно,
Надежда Васильевна? Эх! Коли так, —
сказал он, махнув рукою, — ну, так давай вам бог всего хорошего,
Надежда Васильевна. Значит, уж такая моя горемычная судьба. Эх! Любил парень девицу, а она не любила. Видит бог! Ну, что ж, поплачу, да и все.
Проводив гостей,
Надежда вернулась в гостиную. Миша лежал на диване и хохотал. Сестра за плечо стащила его с дивана и
сказала...
Неточные совпадения
— Я только хочу
сказать, что, подав
надежду одному…
— Дарья Александровна! —
сказал он, теперь прямо взглянув в доброе взволнованное лицо Долли и чувствуя, что язык его невольно развязывается. — Я бы дорого дал, чтобы сомнение еще было возможно. Когда я сомневался, мне было тяжело, но легче, чем теперь. Когда я сомневался, то была
надежда; но теперь нет
надежды, и я всё-таки сомневаюсь во всем. Я так сомневаюсь во всем, что я ненавижу сына и иногда не верю, что это мой сын. Я очень несчастлив.
— Возьми вещи, —
сказал Алексей Александрович, и, испытывая некоторое облегчение от известия, что есть всё-таки
надежда смерти, он вошел в переднюю.
— Пожалуйста, пожалуйста, не будем говорить об этом, —
сказал он, садясь и вместе с тем чувствуя, что в сердце его поднимается и шевелится казавшаяся ему похороненною
надежда.
— Хорошо, хорошо, поскорей, пожалуйста, — отвечал Левин, с трудом удерживая улыбку счастья, выступавшую невольно на его лице. «Да, — думал он, — вот это жизнь, вот это счастье! Вместе,
сказала она, давайте кататься вместе.
Сказать ей теперь? Но ведь я оттого и боюсь
сказать, что теперь я счастлив, счастлив хоть
надеждой… А тогда?… Но надо же! надо, надо! Прочь слабость!»