Неточные совпадения
Он видел, что мрачные события на фронтах возбуждают все более мятежную тревогу в
людях и они становятся все искреннее в своей трусости и
наглости, в цинизме своем, в сознании ими невозможности влиять на события.
Между ними были
люди мягкие и
люди суровые,
люди мрачные и
люди веселые,
люди хлопотливые и
люди флегматические,
люди слезливые (один с суровым лицом, насмешливый до
наглости; другой с деревянным лицом, молчаливый и равнодушный ко всему; оба они при мне рыдали несколько раз, как истерические женщины, и не от своих дел, а среди разговоров о разной разности; наедине, я уверен, плакали часто), и
люди, ни от чего не перестававшие быть спокойными.
Эта
наглость наивности, эта несомневаемость глупого
человека в себе и в своем таланте, превосходно выставлена Гоголем в удивительном типе поручика Пирогова.
« Знаете, бывает, что
человеку с самой отчаянной
наглостью, самым неправдоподобным образом льстят в глаза, и он сам это отлично видит и знает, но — черт возьми! — какое-то сладостное чувство все-таки обмасливает душу.
Результатом такого положения вещей является, конечно, не торжество государства, а торжество ловких
людей. Не преданность стране, не талант, не ум делаются гарантией успеха, а пронырливость,
наглость и предательство. И Франция доказала это самым делом, безропотно, в течение двадцати лет, вынося иго
людей, которых, по счастливому выражению одной английской газеты, всякий честный француз счел бы позором посадить за свой домашний обед.
Выслушал он эти мерзавцевы речи, и хоть очень
наглость ихняя ему не по нраву пришлась, однако видит, что
люди на правой стезе стоят, — делать нечего, согласился.
— Помилуй! — говорил взволнованный Волынцев, — ведь это просто
наглость! Ведь я чуть-чуть его за окно не выбросил! Похвастаться, что ли, он хотел передо мной или струсил? Да с какой стати? Как решиться ехать к
человеку…
Здесь были и смелость, и
наглость, и чувствительная подкладка, и недосуг опомниться; неразрешенным оставалось: быть ли успеху?.. А отчего и нет? Отчего и не быть? Правда, Маня прекрасное, чистое дитя — все это так; но это дитя позволило насильно поцеловать себя и прошептала, а не прокричала «пустите!» Для опытного
человека это обстоятельство очень важно — обстоятельство в девяносто девяти случаях изо ста ручающееся нахалу за непременный успех.
Будь на месте Артура Бенни сопутником этого сибирского купца какой хотите не совсем бестолковый
человек, не нашпигованный и не наученный лондонскими знатоками русского народа видеть в каждой
наглости, грубости и глупости простого русского
человека черту особых, одному русскому простолюдину свойственных, высоких качеств, этот
человек давно бы увидел, что его дурачит дурак и бросил бы этого дурака посреди его дороги.
Желудок его оказался туго набит свежим свиным мясом вместе со щетиной. По справке открылось, что в это самое утро эти самые волки зарезали молодую свинью, отбившуюся от стада. И теперь не могу я понять, как сытые волки в такое раннее время осени, середи дня, у самой деревни могли с такою
наглостью броситься за собаками и набежать так близко на
людей. Все охотники утверждали, что это были озорники, которые озоруют с жиру. В летописях охоты, конечно, назвать этот случай одним из самых счастливейших.
Очевидно, ее следует искать или в неизреченной
наглости «свежих
людей», или же в том, что самые «вверенные» части столь уже просты, что расступаются даже перед
людьми, совсем не поврежденными науками.
Его суетливая и нервная развязность, его запуганность, странно граничившая с
наглостью, его глупость и привязчивое праздное любопытство выводили из себя
людей, занятых важной и страшно ответственной бумажной работой.
Ты в каждом городе оставлял грязные хвосты, и есть тысячи
людей, которым ты, при всей своей
наглости, не посмеешь поглядеть в глаза.
Но это был случай единственный. О других подобных я даже и не слыхал никогда. Потому что, — говорю это, как перед богом, положа руку на сердце, — потому что
люди, если только их брать не гуртом, а по отдельности, большею частью хорошие, добрые, славные
люди, отзывчивые к бедности. Правда, помогают они чаще не тем, кому следует. Ну, что ж поделаешь:
наглость всегда правдоподобнее нужды. Чему вы смеетесь? За ваше здоровье!..
Тот приют, где
человек святотатственно подавил и посмеялся над всем чистым и святым, украшающим жизнь, где женщина, эта красавица мира, венец творения, обратилась в какое-то странное, двусмысленное существо, где она вместе с чистотою души лишилась всего женского и отвратительно присвоила себе ухватки и
наглости мужчины и уже перестала быть тем слабым, тем прекрасным и так отличным от нас существом.
Андашевский. Какова
наглость этой женщины!.. После того, как сделала против меня подлость и чуть было не погубила меня, она ходит еще ко мне! Чего надеется и ожидает?.. Что я испугаюсь ее или разнежусь и возвращу ей любовь мою?.. Глупость в некоторых
людях доходит иногда до таких пределов, что понять даже невозможно! (Звонит.)
Человек так же мало сотворен для того, чтобы принуждать, как и для того, чтобы повиноваться.
Люди взаимно портятся от этих двух привычек. Тут одурение, там
наглость — и нигде истинного человеческого достоинства.
— Э, помилуйте! А наглость-то на что? Ведь у него что ни имя, то дурак; что ни деятель не его покроя, то подлец, продажный
человек. Голос к тому же у него очень громкий, вот и кричит; а с этим куда как легко сделать себя умником! Вся хитрость в том, чтобы других всех ругать дураками. Ведь тут кто раньше встал да палку взял — тот и капрал.
Если вы думаете, что со смертью моего мужа
наглость ваша может действовать свободнее, то вы ошибаетесь: я сама сумею себя защитить, и есть другие
люди, настолько мне преданные, что сумеют обуздать ваши происки.
Дрожь прохватила Меня от сырости, и решительным жестом Я хватил в барабан моих миллиардов: дум-дум! Все для
людей, ни одного цента себе: дум-дум! С
наглостью, достойной палок, Я закончил «словами незабвенного Учителя...
Не проявляй полиция в обхождении с
людьми этой грубости и
наглости, конечно, было бы устранено много скандалов и дел подобных настоящему.
Постепенно вымирающие на наших глазах типы крепостных
людей до сих пор являются светлыми точками на затуманенном водкой, нерадением, ленью да дерзостью, граничащей с
наглостью, фоне нашего современного крестьянства вообще и нашей прислугой в частности.
Самомнение и
наглость класса не есть достоинство
человека, в них погибает
человек.
А что потворства проискам проходимцев со стороны печати не только увеличивают
наглость и дерзость
людей этого сорта, но даже прямо накликают их в страну на ее стыд и несчастие — мы это покажем из наступающего третьего очерка, герой которого протрубил о себе скаску через лейб-газету и тем приуготовил себе успех, какого не мог бы ожидать никакой иной штукарь, не заручившийся союзничеством с газетчиком.