Неточные совпадения
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они
набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно с приятностию проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что
еще можно бы… Нет, я не знаю, а мне, право, нравится такая жизнь.
— Да что ж это, конца не будет! — говорил, затягиваясь папиросой, высокий толстый, красный, с поднятыми плечами и короткими руками, не переставая куривший в закрывавшие ему рот усы конвойный начальник. — Измучали совсем. Откуда вы их
набрали столько? Много ли
еще?
В приемный покой вошли доктор с фельдшером и частный. Доктор был плотный коренастый человек в чесунчевом пиджаке и таких же узких, обтягивавших ему мускулистые ляжки панталонах. Частный был маленький толстяк с шарообразным красным лицом, которое делалось
еще круглее от его привычки
набирать в щеки воздух и медленно выпускать его. Доктор подсел на койку к мертвецу, так же как и фельдшер, потрогал руки, послушал сердце и встал, обдергивая панталоны.
— Вот мы уж
набрали, — продолжал Кирсанов: — что наши рабочие получают 166 р. 67 к., когда при другом порядке они имеют только 100 р. Но они получают
еще больше: работая в свою пользу, они трудятся усерднее, потому успешнее, быстрее; положим, когда, при обыкновенном плохом усердии, они успели бы сделать 5 вещей, в нашем примере 5 платьев, они теперь успевают сделать 6, — эта пропорция слишком мала, но положим ее; значит, в то время когда другое предприятие зарабатывает 5 руб., наше зарабатывает 6 руб.
— Вот и прекрасно! И свободно тебе, и не простудишься после баньки! — воскликнула тетенька, увидев меня в новом костюме. — Кушай-ка чай на здоровье, а потом клубнички со сливочками поедим. Нет худа без добра: покуда ты мылся, а мы и ягодок успели
набрать. Мало их
еще, только что поспевать начали, мы сами в первый раз едим.
К счастью
еще, что у ведьмы была плохая масть; у деда, как нарочно, на ту пору пары. Стал
набирать карты из колоды, только мочи нет: дрянь такая лезет, что дед и руки опустил. В колоде ни одной карты. Пошел уже так, не глядя, простою шестеркою; ведьма приняла. «Вот тебе на! это что? Э-э, верно, что-нибудь да не так!» Вот дед карты потихоньку под стол — и перекрестил: глядь — у него на руках туз, король, валет козырей; а он вместо шестерки спустил кралю.
Кто-то пустил слух, что раскошелился Кишкин ввиду открытия Кедровской дачи и
набирает артель для разведки где-то на реке Мутяшке, где Клейменый Мина открыл золото
еще при казне, но скрыл до поры до времени.
Всех баб Артем
набрал до десятка и повел их через Самосадку к месту крушения коломенок, под боец Горюн. От Самосадки нужно было пройти тропами верст пятьдесят, и в проводники Артем взял Мосея Мухина, который сейчас на пристани болтался без дела, — страдовал в горах брат Егор, куренные дрова только
еще рубили, и жигаль Мосей отдыхал. Его страда была осенью, когда складывали кучонки и жгли уголь. Места Мосей знал по всей Каменке верст на двести и повел «сушилок» никому не известными тропами.
Из скошенных рядов мы с отцом
набрали по большой кисти таких ягод, из которых иные попадались крупнее обыкновенного ореха; многие из них хотя
еще не покраснели, но были уже мягки и вкусны.
— Божья воля — само собой. А главная причина — строгие времена пришли. Всякому чужого хочется, а между прочим, никому никого не жаль. Возьмем хоть Григорья Александрыча. Ну, подумал ли он, как уставную-то грамоту писал, что мужика обездоливает? подумал ли, что мужику либо землю пахать, либо за курами смотреть? Нет, он ни крошки об этом не думал, а, напротив того,
еще надеялся:"То-то, мол, я штрафов с мужиков
наберу!"
После него все пошло по-новому. Сперва поселился Мокей зюздинский с бабами, а за ним семей
еще боле десятка перетащилось. Старцы наши заметно стали к ним похаживать, и пошел у них тут грех и соблазн великий. Что при старике Асафе было общее, — припасы ли, деньги ли, — то при Мартемьяне все врозь пошло; каждый об том только и помыслу имел, как бы побольше милостыни
набрать да поскорее к любовнице снести.
Иногда, если работали, например, на берегу, арестанты нарвут, бывало, гибких талиновых веток, достанут
еще каких-нибудь листьев,
наберут на валу цветов и уберут всем этим Ваську: рога оплетут ветвями и цветами, по всему туловищу пустят гирлянды.
И все более удивляла меня бабушка, я привык считать ее существом высшим всех людей, самым добрым и мудрым на земле, а она неустанно укрепляла это убеждение. Как-то вечером,
набрав белых грибов, мы, по дороге домой, вышли на опушку леса; бабушка присела отдохнуть, а я зашел за деревья — нет ли
еще гриба?
За рекою Юрзенем Михельсон успел разбить
еще толпу мятежников и преследовал их до Саткинского завода. Тут узнал он, что Пугачев,
набрав до шести тысяч башкирцев и крестьян, пошел на крепость Магнитную. Михельсон решился углубиться в Уральские горы, надеясь соединиться с Фрейманом около вершины Яика.
Жолобов и Гагрин действовали медленно и нерешительно. Жолобов, уведомив Михельсона, что Пугачев собрал остаток рассеянной толпы и
набирает новую, отказался идти против его под предлогом разлития рек и дурных дорог. Михельсон жаловался Декалонгу; а Декалонг, сам обещаясь выступить для истребления последних сил самозванца, остался в Челябе и
еще отозвал к себе Жолобова и Гагрина.
Остановились в Серпухове,
набрали наскоро воды, полетели опять. Кто-то подошел к двери, рванул ручку и, успокоившись, — «занято» — ушел. Потом
еще остановка, опять воду берут, опять на следующем перегоне проба отворить дверь… А вот и Тула,
набрали воды, мчимся. Кто-то снова пробует вертеть ручку и, ругаясь, уходит. Через минуту слышу голоса...
Кроме небольшой кучки нас, гимнастов и фехтовальщиков,
набрали и мертвых душ, и в списке первых учредителей общества появились члены из разных знакомых Селецкого, в том числе его хозяева братья Каменские и другие разные московские купцы,
еще молодые тогда дети Тимофея Саввича Морозова, Савва и Сергей, записанные только для того, чтобы они помогли деньгами на организацию дела.
— А вчера ночью обход был… Человек двести разной шпаны
набрали. Половина нищие, уже опять вернулись, остальные в пересыльной сидят… и эти придут… Из деловых, как всегда, никого — в «малине» отсиделись. А было что взять: с неделю назад из каторги вернулся Болдоха, а с ним Захарка… Вместе тогда за убийство судились и вместе бежали…
Еще его за рост звали «Полтора Захара, с неделю ростом, два дни загнулось». Вы помните их?
Надежда Антоновна. Нам надо поддерживать себя… Пока
еще есть кредит… но немного. Подойдет зима; театры, балы, концерты. Надо спросить у матерей, чего все это стоит. У меня Лидия ничего и слушать не хочет, ей чтоб было. Она ни цены деньгам, ни счету в них не знает. Поедет по магазинам,
наберет товаров, не спрашивая цены, а потом я по счетам и расплачивайся.
— Ишь, взаправду, чего
набрала, — заметил старик, подбираясь к мешку, — а
еще милостинку собираешь… эх ты… жидовина… да тебе, старой, эвтого и в год не съесть…
Анна.
Еще по мелочи рублей шесть
набрали.
— Максим здесь? Хочешь ко мне эсаулом? — прервав свою песню, заговорил он, протягивая мне руку. — Я, брат, совсем готов…
Набрал шайку себе… вот она… Потом
еще будут люди… Найдем! Это н-ничего! Пилу и Сысойку призовем… И будем их каждый день кашей кормить и говядиной… хорошо? Идешь? Возьми с собой книги… будешь читать про Стеньку и про других… Друг! Ах и тошно мне, тошно мне… то-ошно-о!..
Кисельников. Всю ночь пропишешь. Да ведь это не свое дело, это за деньги. Слава Богу, что
еще дают работу; вон сколько
набрал ее, рублей на шесть.
Тут узнали мы от своих словоохотливых товарищей, что вчера Тимьянский и Кайсаров вместе
еще с тремя студентами, Поповым, Петровым и Кинтером, уходили на целый день за город к Хижицам и Зилантову монастырю (известное место, верстах в четырех или пяти от Казани), что они брали с собой особый большой ящик, в котором помещались доски для раскладывания бабочек и сушки других насекомых, что всего они
набрали штук семьдесят.
И поэтому-то именно замечательный художник важен в общественном смысле: в жизни-то
еще когда
наберешь фактов, да и те будут бледны, отрывочны, побуждения неясны, причины смешаны; а тут, пожалуй, и одно или два явления представлены, да зато так, что после них уже никакого сомнения не может быть относительно целого разряда подобных явлений.
Трилецкий (смотрит в бумажник). Батюшки! А
еще говорят, что у русских денег нет! Где ты их
набрал столько?
О, мощно-истинный, как Ра, возлюбленный солнца, повелитель обоих Египтов! С востока на запад и с запада на восток объехал я вверенную мне тобой область; я был у богов южной страны и был у богов северной страны; всюду
набирал я здоровых юношей в твое могущественное войско заранее и всех их запер в тюрьмы и в амбары, пока они
еще не успели разбежаться в горы; ибо ты ведаешь, что мирные египтяне не любят войны и страшатся твоего взора.
Делать нечего… келейно Господу помолимся, убытку от того не будет, а
еще свечей да ладану изойдет меньше, а в канонницы для рассылок можно будет свежих
набрать, которы в списке не значатся; тем вольней ход, куда хочешь…
Я бы и
еще скорее
набрала, да нужно тоже Пете помогать; вы знаете, как плохо в солдатах жить без денег…
— А то с чего же?… Приели к Филиппову дню хлебушко, ну и
набрал по четверти, — у мельничихи, у Кузьмича, у санинского барина. Отдать-то отдай четверть, а отработать за нее надо, ай нет? Там скоси десятину, там скоси, — ан свой сев-то и ушел. Вот и коси теперь васильки… А тут
еще конь пал у меня на Аграфенин день, — прибавил он, помолчав.
Наконец одним из пунктов контракта Авдюшкин обязан был внести в заводскую контору, в виде задатка, 215 тыс. рублей; но при этом интересен способ, которым должен был зачитаться задаток, а именно: на какую сумму в продолжение месяца Авдюшкин
наберет изделий, половина этой суммы должна быть зачтена в уплату задатка; но так как, до времени полного зачета задатка, часть его неминуемо должна остаться в кассе конторы, то ведь не лежать же этим деньгам непроизводительно для тех же покупщиков компании Авдюшкина; и вот положили в виду этого на том, что та же несчастная и без того уже разоренная заводская контора обязана платить Авдюшкину за незачтенную
еще часть задатка известные проценты!
На другой день рассыпанные по лесу команды
набрали человек шестнадцать, а в следующие два дня крестьянами
еще с десяток были схвачены, в том числе Гриневич и Держановский.