Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Родной, батюшка. Вить и я по отце Скотининых. Покойник батюшка женился на покойнице матушке. Она была по прозванию Приплодиных. Нас,
детей, было с них восемнадцать человек; да, кроме меня с братцем, все, по власти Господней, примерли. Иных из бани
мертвых вытащили. Трое, похлебав молочка из медного котлика, скончались. Двое о Святой неделе с колокольни свалились; а достальные сами не стояли, батюшка.
Зови меня вандалом:
Я это имя заслужил.
Людьми пустыми дорожил!
Сам бредил целый век обедом или балом!
Об
детях забывал! обманывал жену!
Играл! проигрывал! в опеку взят указом!
Танцо́вщицу держал! и не одну:
Трех разом!
Пил
мертвую! не спал ночей по девяти!
Всё отвергал: законы! совесть! веру!
— Меня вы забудете, — начал он опять, —
мертвый живому не товарищ. Отец вам будет говорить, что вот, мол, какого человека Россия теряет… Это чепуха; но не разуверяйте старика. Чем бы
дитя ни тешилось… вы знаете. И мать приласкайте. Ведь таких людей, как они, в вашем большом свете днем с огнем не сыскать… Я нужен России… Нет, видно, не нужен. Да и кто нужен? Сапожник нужен, портной нужен, мясник… мясо продает… мясник… постойте, я путаюсь… Тут есть лес…
— О! Их нет, конечно.
Детям не нужно видеть больного и
мертвого отца и никого
мертвого, когда они маленькие. Я давно увезла их к моей матери и брату. Он — агроном, и у него — жена, а
дети — нет, и она любит мои до смешной зависти.
Войдя в избу, напрасно станешь кликать громко:
мертвое молчание будет ответом: в редкой избе отзовется болезненным стоном или глухим кашлем старуха, доживающая свой век на печи, или появится из-за перегородки босой длинноволосый трехлетний
ребенок, в одной рубашонке, молча, пристально поглядит на вошедшего и робко спрячется опять.
И в-пятых, наконец, всем людям, подвергнутым этим воздействиям, внушалось самым убедительным способом, а именно посредством всякого рода бесчеловечных поступков над ними самими, посредством истязания
детей, женщин, стариков, битья, сечения розгами, плетьми, выдавания премии тем, кто представит живым или
мертвым убегавшего беглого, разлучения мужей с женами и соединения для сожительства чужих жен с чужими мужчинами, расстреляния, вешания, — внушалось самым убедительным способом то, что всякого рода насилия, жестокости, зверства не только не запрещаются, но разрешаются правительством, когда это для него выгодно, а потому тем более позволено тем, которые находятся в неволе, нужде и бедствиях.
Настанет год — России черный год, —
Когда царей корона упадет,
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь;
Когда
детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон;
Когда чума от смрадных
мертвых тел
Начнет бродить среди печальных сел,
Чтобы платком из хижин вызывать;
И станет глад сей бедный край терзать,
И зарево окрасит волны рек: —
В тот день явится мощный человек,
И ты его узнаешь и поймешь,
Зачем в руке его булатный нож.
О каких-либо работах не могло быть и речи, так как «только провинившиеся или не заслужившие мужской благосклонности» попадали на работу в кухне, остальные же служили «потребностям» и пили
мертвую, и в конце концов женщины, по словам Власова, были развращаемы до такой степени, что в состоянии какого-то ошеломления «продавали своих
детей за штоф спирта».
Хохлушка лет 50 в Ново-Михайловке, пришедшая сюда с сыном, тоже каторжным, из-за невестки, которая была найдена
мертвой в колодце, оставившая дома старика мужа и
детей, живет здесь с сожителем, и, по-видимому, это самой ей гадко, и ей стыдно говорить об этом с посторонним человеком.
Тотчас же прояснилось небо; князь точно из
мертвых воскрес; расспрашивал Колю, висел над каждым словом его, переспрашивал по десяти раз, смеялся как
ребенок и поминутно пожимал руки обоим смеющимся и ясно смотревшим на него мальчикам.
Пастор в церкви уже не срамил
мертвую, да и на похоронах очень мало было, так, только из любопытства, зашли некоторые; но когда надо было нести гроб, то
дети бросились все разом, чтобы самим нести.
«Недаром тобой детей-то пугали», — подумал Розанов, сидя спокойно и храня
мертвое молчание.
Помню, как старик убирал ее гробик цветами и с отчаянием смотрел на ее исхудалое
мертвое личико, на ее
мертвую улыбку, на руки ее, сложенные крестом на груди. Он плакал над ней, как над своим родным
ребенком. Наташа, я, мы все утешали его, но он был неутешен и серьезно заболел после похорон Нелли.
После этого подбирают окровавленных, умирающих, изуродованных, убитых и раненых мужчин, иногда женщин,
детей;
мертвых хоронят, а изуродованных отсылают в больницу.
Кроме небольшой кучки нас, гимнастов и фехтовальщиков, набрали и
мертвых душ, и в списке первых учредителей общества появились члены из разных знакомых Селецкого, в том числе его хозяева братья Каменские и другие разные московские купцы, еще молодые тогда
дети Тимофея Саввича Морозова, Савва и Сергей, записанные только для того, чтобы они помогли деньгами на организацию дела.
Что, Ксения? что, милая моя?
В невестах уж печальная вдовица!
Все плачешь ты о
мертвом женихе.
Дитя мое! судьба мне не судила
Виновником быть вашего блаженства.
Я, может быть, прогневал небеса,
Я счастие твое не мог устроить.
Безвинная, зачем же ты страдаешь? —
А ты, мой сын, чем занят? Это что?
С полминуты продолжалось
мертвое молчание; слезы катились по бледным щекам Ижорского; Ильменев рыдал, как
ребенок.
Виновница всех этих бед, слабая Маня, хотя и разрешилась в страшных муках
мертвым, еще не сформировавшимся
ребенком, но оставалась в положении самом неутешительном.
Часовенка, где ставили
мертвых, была маленькая, деревянная. Выстроена она была на черном дворе и окрашена серою краской. Со двора острожного ее было совсем не видно. Убранство часовни состояло из довольно большого образа Знамения божией матери, голубого деревянного креста, покрытого белым ручником, да двух длинных скамеек, на которых ставили гробы. Теперь одна из этих скамеек была пуста, а на другой лежал Настин
ребенок.
— Чудно это, я говорю, как если любишь мужа-то, да зайдешь в тяжесть и трепыхнется в тебе
ребенок. Боже ты мой, господи! Такою тут
мертвой любовью-то схватит к мужу: умерла б, кажется, за него; что не знать бы, кажется, что сделала. Право.
— Богатырь, — сказала рябая, носатая акушерка, показывая
ребёнка с такой гордостью, как будто она сама родила его. Но Пётр не видел сына, пред ним всё заслонялось
мёртвым лицом жены, с тёмными ямами на месте глаз...
Он с любовью и радостью начал говорить о том, что у него уже готово в мыслях и что он сделает по возвращении в Москву; что, кроме труда, завещанного ему Пушкиным, совершение которого он считает задачею своей жизни, то есть «
Мертвые души», у него составлена в голове трагедия из истории Запорожья, в которой все готово, до последней нитки, даже в одежде действующих лиц; что это его давнишнее, любимое
дитя, что он считает, что эта плеса будет лучшим его произведением и что ему будет с лишком достаточно двух месяцев, чтобы переписать ее на бумагу.
Избегать всякой сухости и
мертвой формальности и поддерживать в
детях живой интерес ко всему, что им преподавалось, — было главною заботою Овэна.
«Воины! В последний раз да обратятся глаза ваши на сей град, славный и великолепный: судьба его написана теперь на щитах ваших! Мы встретим вас со слезами радости или отчаяния, прославим героев или устыдимся малодушных. Если возвратитесь с победою, то счастливы и родители и жены новогородские, которые обнимут
детей и супругов; если возвратитесь побежденные, то будут счастливы сирые, бесчадные и вдовицы!.. Тогда живые позавидуют
мертвым!
И тут же, недалеко от
мертвой матери, двое маленьких
детей, кудрявых и толстощеких, прикрытых старым платьем, спят, скорчившись и прижавшись друг к другу белокурыми головками.
Как будто сам древний, седой закон, смерть карающий смертью, давно уснувший, чуть ли не
мертвый в глазах невидящих — открыл свои холодные очи, увидел убитых мужчин, женщин и
детей и властно простер свою беспощадную руку над головой убившего.
Смеясь, подмигивая и грозя зеленому пятну пальцами, Варька подкрадывается к колыбели и наклоняется к
ребенку. Задушив его, она быстро ложится на пол, смеется от радости, что ей можно спать, и через минуту спит уже крепко, как
мертвая…
Больная девочка, дрожа от страха, стала исполнять распоряжения своей гостьи: они с очень большим трудом запихали убитого мальчика в печь, потому что растопыренные руки
ребенка и хворостина, которую девочки никак не могли вырвать из окоченевшей руки, давали мальчику самооборону; он растопырился в самом устье печи и не хотел лезть, так что с ним, с
мертвым, пришлось бороться и драться.
«Куда ж теперь?» — спросил он себя мысленно. И стало ему вдруг страшно, жутко и холодно… Замерещилось, будто он, он сам жестоко обидел, оскорбил свое родное
дитя, и оно, бедное, безумное, с горя пошло да в Волгу кинулось… утопилось… умерло… плывет теперь где-нибудь… или к берегу прибило волной его
мертвое тело…
— Клянусь, один из нас останется
мертвым в этой сакле, наиб, если ты не отдашь мне
ребенка!
Долли наблюдает деревенскую жизнь Анны и Вронского, чувствует безнадежно
мертвую сердцевину их наружно блестящей жизни; с ужасом выслушивает признание Анны о ее решении не иметь больше
детей, о способах к этому.
— Не я, a ты,
дите, меня опередил, — отмахивался Онуфриев. — Кабы не ты, — капут, смерть была бы нашему начальнику, отцу родному. Потому, шибко он ранен в ногу и в голову. Ему бы с извергом этим и подавно не справиться. A ты подоспел, и несчастью помешал. Так крикнул, что, кажись,
мертвого бы разбудил своим криком…
И после этого тотчас же показался буревестник, перед которым трепетала вся семья: короткая, упитанная шея Ширяева стала вдруг красной, как кумач. Краска медленно поползла к ушам, от ушей к вискам и мало-помалу залила всё лицо. Евграф Иваныч задвигался на стуле и расстегнул воротник сорочки, чтобы не было душно. Видимо, он боролся с чувством, которое овладевало им. Наступила
мертвая тишина.
Дети притаили дыхание, Федосья же Семеновна, словно не понимая, что делается с ее мужем, продолжала...
И когда я так чувствую свое бессилие, мною овладевает бешенство — бешенство войны, которую я ненавижу. Мне хочется, как тому доктору, сжечь их дома, с их сокровищами, с их женами и
детьми, отравить воду, которую они пьют; поднять всех
мертвых из гробов и бросить трупы в их нечистые жилища, на их постели. Пусть спят с ними, как с женами, как с любовницами своими!
— Мда… — начал дядя, закуривая сигару (при гостях он всегда курит сигары). — Женился ты, стало быть… Так-с… С одной стороны, это хорошо… Милое существо около, любовь, романсы; с другой же стороны, как пойдут
дети, так пуще волка взвоешь! Одному сапоги, другому штанишки, за третьего в гимназию платить надо… и не приведи бог! У меня, слава богу, жена половину
мертвых рожала.
Они не знают чистой любви, не имеют
детей, не правоспособны; матери и сестры оплакивают их, как
мертвых, наука третирует их, как зло, мужчины говорят им ты.
Видит солдат, что туго завинчено. Чей бы бычок ни скакал, а у девки
дите… Посмотрел он, как за колодцем тонкая рябинка
мертвым рукавом по темному небу машет, тихим голосом спрашивает...
Видит он — с нами крестная сила! — и рассказывать, так мороз подирает, — бес с рожками нянчит младенца, а
мертвая в саване сидит и плачет и упрашивает его отдать
ребенка…
— Камердинер покойного князя, супруга вашего, и подкупил ее, окаянную, подменить
ребенка на
мертвую девочку, что родила судомойка вашей соседки… Потемкиной…
Княгиня Зинаида Сергеевна долго болела после родов. Произошло это более всего от нервного потрясения, при известии, что с таким нетерпением и с такими надеждами ожидаемый
ребенок родился
мертвым.
Оттого ли, что так страшно за себя и
детей, совершенно перестал соображать и ничего не понимаю. Даже самое слово «война» стало бессмысленным. Война — это
мертвое, это пустой звук, к которому мы все давно привыкли, а тут что-то живое с ревом приближается к тебе, живое и огромное, все потрясающее. «Идут!» — вот самое страшное слово, с которым ничто не может сравниться. Идут. Идут.
Руками он с такой силою держался за решетку, что концы пальцев его побелели, как у
мертвого; вытянув шею вперед, всем телом перегнувшись за решетку, он весь одним огромным взглядом устремлялся к тому месту, где стояла вдова и
дети.
Так, пусть
мертвые хоронят своих мертвецов; мать, имеющая
дитя, должна жить… и она должна хорошо жить, честно!
Считаете неразумным идти убивать турок или немцев — не ходите; считаете неразумным насилием отбирать труд бедных людей для того, чтобы надевать цилиндр или затягиваться в корсет, или сооружать затрудняющую вас гостиную — не делайте этого; считаете неразумным развращенных праздностью и вредным сообществом сажать в остроги, т. е. в самое вредное сообщество и самую полную праздность — не делайте этого; считаете неразумным жить в зараженном городском воздухе, когда можете жить на чистом; считаете неразумным учить
детей прежде и больше всего грамматикам
мертвых языков, — не делайте этого.
Была поздняя ночь, когда я проезжал через Малахово. Деревня спала
мертвым сном. Вдруг у крайней избы, около плетня, я заметил черную фигуру. Она медленно ходила под лозинами взад и вперед, медленно и однообразно раскачивалась… Неужели это Илья? Изба была его, а неделю назад, поздно вечером проезжая через Малахово, я видел Илью, сидевшего на завалинке и баюкавшего
ребенка. Я остановил лошадь.
Пламя свечи колыхалось в трясущейся руке Григория Аристарховича и придавало фантастическую,
мертвую игру лицу
ребенка, такому же белому, как те подушки, на которых оно покоилось.