Песню эту затянули еще, быть может, в далекой губернии, и вот понеслась она — понеслась дружным, неумолкаемым хором и постепенно разливаясь
мягкими волнами все дальше и дальше, до самой Нижегородской губернии, а там, подхваченная волжскими косарями, пойдет до самой Астрахани, до самого Каспийского моря!..
Неточные совпадения
Напевая, Алина ушла, а Клим встал и открыл дверь на террасу,
волна свежести и солнечного света хлынула в комнату.
Мягкий, но иронический тон Туробоева воскресил в нем не однажды испытанное чувство острой неприязни к этому человеку с эспаньолкой, каких никто не носит. Самгин понимал, что не в силах спорить с ним, но хотел оставить последнее слово за собою. Глядя в окно, он сказал...
Между тем тарантас, прыгая по каменным
волнам губернской мостовой, проехал Московскую улицу, Курскую, Кромскую площадь, затем Стрелецкую слободу, снова покатился по
мягкому выгону и через полверсты от Курской заставы остановился у стен девичьего монастыря.
Отречемся от старого мира… — раздался звонкий голос Феди Мазина, и десятки голосов подхватили
мягкой, сильной
волной...
Песня на берегу моря уже умолкла, и старухе вторил теперь только шум морских
волн, — задумчивый, мятежный шум был славной второй рассказу о мятежной жизни. Всё
мягче становилась ночь, и всё больше разрождалось в ней голубого сияния луны, а неопределенные звуки хлопотливой жизни ее невидимых обитателей становились тише, заглушаемые возраставшим шорохом
волн… ибо усиливался ветер.
Море огромное, лениво вздыхающее у берега, — уснуло и неподвижно в дали, облитой голубым сиянием луны.
Мягкое и серебристое, оно слилось там с синим южным небом и крепко спит, отражая в себе прозрачную ткань перистых облаков, неподвижных и не скрывающих собою золотых узоров звезд. Кажется, что небо все ниже наклоняется над морем, желая понять то, о чем шепчут неугомонные
волны, сонно всползая на берег.
Чтобы заметить движение, нужно взглянуть за борт: там от белых бортов отталкивается зеленоватая
волна, морщится и широкими
мягкими складками бежит прочь, изгибаясь, сверкая ртутью и сонно журча.
У горного берега река была оживлена — сновали пароходы, шум их доносился тяжким вздохом сюда, в луга, где тихое течение
волн наполняло воздух звуками
мягкими.
Кругом, по высокой, зыбкой ржи, переливаясь то серебристо-зеленой, то красноватой рябью, с
мягким шелестом бежали длинные
волны; в вышине звенели жаворонки.
Правый берег
мягкими увалами уходил в дали; тёплые, жёлто-зелёные
волны хлебов были одеты в этот час тенями вечера.
Пред ними необозримо расстилалось море в лучах утреннего солнца. Маленькие игривые
волны, рождаемые ласковым дыханием ветра, тихо бились о борт. Далеко в море, как шрам на атласной груди его, виднелась коса. С нее в
мягкий фон голубого неба вонзался шест тонкой черточкой, и было видно, как треплется по ветру тряпка.
Идут по небу облака, кроют нас своими тенями, в серых
волнах плавает и прячется светлая луна. Шуршат деревья, тихо плещет вода, лес и земля ещё дышат теплом, а воздух прозрачен по-осеннему. За деревней, у мельниц, девки песню запели — их крикливые, сухие голоса издали кажутся
мягкими и сочными, как свирель.
И только когда присоединились к нему
мягкие, идущие
волной звуки с ближайшей колокольни, Алексей Степанович понял, что начался пасхальный благовест, и показалось ему похоже на то, словно пробудилась сотня великанов и заговорила, сдерживая в медной груди свой мощный голос.
Вода жидка, легка и уступчива, но если она нападает на твердое, жесткое и неуступчивое, ничто не может устоять против нее: она смывает дома, кидает огромными кораблями, как щепками, размывает землю. Воздух еще жиже,
мягче и уступчивее, чем вода, и еще сильнее, когда нападает на твердое, жесткое и неуступчивое. Он вырывает с корнями деревья, также разрушает дома, поднимает самую воду в огромные
волны и гоняет воду в тучах. Нежное,
мягкое, уступчивое побеждает жестокое, суровое, неуступчивое.
Мягкое покачивание городской пролетки, серебристо-зеленые
волны по ржи, запах полевых цветов, конского пота и дегтя, — милый запах, его вечно будет любовно помнить всякий, кто путешествовал на лошадях по родным полям.
— Сказал тоже, Волга, — со вздохом отвечал атаман. — Волга-то втрое шире, коли не более, да и у
волны ее звук
мягкий, не так дико шумит-то матушка, как эта дикая река…