Неточные совпадения
Не знай про волю новую,
Умри, как жил, помещиком,
Под песни наши рабские,
Под
музыку холопскую —
Да только поскорей!
— Я, конечно, не верю, что весь
умру, — говорил Спивак. — Это — погружение в тишину, где царит совершенная
музыка. Земному слуху не доступна. Чьи это стихи… земному слуху не доступна?
— Грозная какая
музыка! Он всегда выбирает такую. Бетховена, Баха. Величественное и грозное. Он — удивительный. И — вот — болен,
умирает.
— Миловидка, Миловидка… Вот граф его и начал упрашивать: «Продай мне, дескать, твою собаку: возьми, что хочешь». — «Нет, граф, говорит, я не купец: тряпицы ненужной не продам, а из чести хоть жену готов уступить, только не Миловидку… Скорее себя самого в полон отдам». А Алексей Григорьевич его похвалил: «Люблю», — говорит. Дедушка-то ваш ее назад в карете повез; а как
умерла Миловидка, с
музыкой в саду ее похоронил — псицу похоронил и камень с надписью над псицей поставил.
— Когда же вы прекратите вашу
музыку? Я наконец
умираю со скуки! — воскликнула она.
Анну на шею… полковник….» и он был уже генералом, удостоивающим посещения Наташу, вдову товарища, который по его мечтам,
умрет к этому времени, когда звуки бульварной
музыки яснее долетели до его слуха, толпы народа кинулись ему в глаза, и он очутился на бульваре прежним пехотным штабс-капитаном, ничего незначущим, неловким и робким.
— Сжальтесь надо мной! — заговорила она, — не покидайте меня; что я теперь без вас буду делать? я не вынесу разлуки. Я
умру! Подумайте: женщины любят иначе, нежели мужчины: нежнее, сильнее. Для них любовь — все, особенно для меня: другие кокетничают, любят свет, шум, суету; я не привыкла к этому, у меня другой характер. Я люблю тишину, уединение, книги,
музыку, но вас более всего на свете…
Муза Николаевна тоже снова пристрастилась к
музыке, и, к вящему еще благополучию ее, у нее родился ребенок — сын, который не только что не
умер, но был прездоровенький и, как надо ожидать, должно быть, будущий музыкант, потому что когда плакал, то стоило только заиграть на фортепьяно, он сейчас же притихал и начинал прислушиваться.
Сначала мечты Передонова приняли эротическое направление. Он представлял барышень Рутиловых в самых соблазнительных положениях. Но чем дальше продолжалось ожидание, тем больше Передонов испытывал раздражение, — зачем заставляют его ждать. И
музыка, едва задев его мертвенно-грубые чувства,
умерла для него.
— Но я жаден, я боюсь, что
умру не насытившись, и мне мало одной химии, я хватаюсь за русскую историю, историю искусств, педагогию,
музыку…
Я
умру, заколотят меня в гроб, а все мне, кажется, будут сниться ранние утра, когда, знаете, больно глазам от солнца, или чудные весенние вечера, когда в саду и за садом кричат соловьи и дергачи, а с деревни доносится гармоника, в доме играют на рояле, шумит река — одним словом, такая
музыка, что хочется и плакать и громко петь.
Часто жадно ловил он руками какую-то тень, часто слышались ему шелест близких, легких шагов около постели его и сладкий, как
музыка, шепот чьих-то ласковых, нежных речей; чье-то влажное, порывистое дыхание скользило по лицу его, и любовью потрясалось все его существо; чьи-то горючие слезы жгли его воспаленные щеки, и вдруг чей-то поцелуй, долгий, нежный, впивался в его губы; тогда жизнь его изнывала в неугасимой муке; казалось, все бытие, весь мир останавливался,
умирал на целые века кругом него, и долгая, тысячелетняя ночь простиралась над всем…
— Не то важно, что Анна
умерла от родов, а то, что все эти Анны, Мавры, Пелагеи с раннего утра до потемок гнут спины, болеют от непосильного труда, всю жизнь дрожат за голодных и больных детей, всю жизнь боятся смерти и болезней, всю жизнь лечатся, рано блекнут, рано старятся и
умирают в грязи и в вони; их дети, подрастая, начинают ту же
музыку, и так проходят сот-ни лет, и миллиарды людей живут хуже животных — только ради куска хлеба, испытывая постоянный страх.
И когда раскаты отдаленного грома затихли,
умерли в их мрачных аккордах и снова где-то вдали заиграл рожок пастушка, собиравшего привычной
музыкой разбежавшееся среди бури перепуганное стадо, Наташа рванулась еще ближе к роялю, с силой ухватилась обеими руками за руки музыканта и, сорвав их с клавиатуры с рыданием, потрясшим все ее существо, истерически закричала...
Я не без нечистых мыслей глядел на ее бюст и в то же время думал о ней: „Выучится
музыке и манерам, выйдет замуж за какого-нибудь, прости господи, грека-пиндоса, проживет серо и глупо, без всякой надобности, народит, сама не зная для чего, кучу детей и
умрет.
При жизни бабушки ей все-таки приходилось несколько сдерживаться. Но когда бабушка
умерла и домик перешел в ее владение, тетя Анна совсем запуталась. Домик сейчас же был заложен, потом перезаложен. Деньги немедленно уплыли, А заработок ее все уменьшался. Появились новые учительницы
музыки, более молодые и талантливые, уроков все становилось меньше.
— Королева! — сказала девочка дрожащим голосом. — Выслушай меня: ты тут танцуешь и веселишься, а там, в саду,
умирает твоя служанка. Нехорошо это, королева! Ведь твоя служанка сказала правду. Нельзя веселиться, когда делаешь зло своему ближнему. Прикажи освободить несчастную девушку, и тогда пускай снова играет
музыка, танцуют пары и звучит веселый смех твоих гостей, королева! Нехороша та повелительница, которая так жестоко наказывает за правдивое слово.
Валя жалел бедную русалочку, которая так любила красивого принца, что пожертвовала для него и сестрами, и глубоким, спокойным океаном; а принц не знал про эту любовь, потому что русалка была немая, и женился на веселой принцессе; и был праздник, на корабле играла
музыка, и окна его были освещены, когда русалочка бросилась в темные волны, чтобы
умереть.
— Еще как! — сказал он. — У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, чтó всё это уж надоело и что
умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла
музыка… и так мне вдруг скучно стало…