Неточные совпадения
Я тут видел его в первый раз; он ехал верхом возле кареты, в которой сидели вдовствующая
императрица и
молодая.
Как-то в разговоре с Энгельгардтом царь предложил ему посылать нас дежурить при
императрице Елизавете Алексеевне во время летнего ее пребывания в Царском Селе, говоря, что это дежурство приучит
молодых людей быть развязнее в обращении и вообще послужит им в пользу.
Она и великой
императрице Екатерине знаема была, и Александр император, поговорив с нею, находил необременительною для себя эту ее беседу; а наиболее всего она известна в народе тем, как она в
молодых летах своих одна с Пугачевым сражалась и нашла, как себя от этого мерзкого зверя защитить.
Да и как не быть боярыне шутливой и радостной, когда она, после пятилетней разлуки с единственным сыном, ждет к себе Алексея Никитича на долгую побывку и мечтает, каким она его увидит бравым офицером, в щегольском расшитом гвардейском кафтане, в крагах и в пудре; как он, блестящий
молодой гвардеец блестящей гвардии, от светлого дворца
императрицы перенесется к старой матери и увидит, что и здесь не убого и не зазорно ни жить, ни людей принять.
Рассказывал он, как грозный начальник екатерининской «тайной экспедиции» Шешковский допрашивал
молодых студентов, арестованных в связи с делом Н. И. Новикова, как сказал им: «Матушка-императрица приказала бить вас поленом, если вы во всем не сознаетесь».
Вот длинная широкая белая зала. Здесь, должно быть, были когда-то приемы. И огромная свита во главе с самой
императрицей в величавом гросфатере [Старинный танец, заимствованный у немцев.] проходила по этим самым доскам, где проходим мы. В сгустившихся сумерках зимнего вечера тускло поблескивают золоченые рамы огромных портретов. Все цари и царицы. Все словно смотрят на нас, исполненные недоуменья, откуда пришла эта веселая, жизнерадостная группа
молодых людей в этот тихий, молчаливый приют.
До
императрицы Екатерины доходили слухи об артистических чудачествах
молодого графа за границей, но государыня не видела в этом ничего предосудительного, а напротив, была довольна тем, что граф тратил свои деньги в чужих краях не на разврат, картежную игру и разные грубые проделки, чем отличались другие русские туристы, давая иностранцам плохое понятие о нравственном и умственном развитии русских аристократов.
В младенчестве его пеленали андреевскими лентами с плеча
императрицы, в детстве и юности тщательно воспитывали, по обычаю того времени, под руководством иностранцев-гувернеров, и из него вышел блестящий
молодой человек, в котором никто бы не мог узнать родного внука латышского крестьянина.
— Что с вами, граф? — спросила его графиня Рябова, одна из приближенных статс-дам
императрицы —
молодая, красивая женщина, считавшая ранее графа Свянторжецкого в числе своих поклонников. — Ужели это потому, что вы влюблены?
В числе сопровождавших
императрицу в Херсон был и знакомый нам соперник князя Потемкина по
молодой Калисфении Василий Романович Щегловский.
Молодые люди, как заметили некоторые из публики, подошли друг к другу, сказали один другому несколько слов на ухо и затем быстро вышли. Их поведение, хотя и обратившее на себя внимание лишь немногих, особенно показалось подозрительным бывшему в театре любимцу
императрицы Ивану Ивановичу Шувалову, знавшему обоих
молодых людей. Он вышел вслед за ними, и ему удалось догнать их в совершенно пустом, во время действия, коридоре театра.
Речь
молодого епископа была как бы политической его исповедью и обратила на него внимание
императрицы Екатерины II, поставившей его вскоре после присоединения Белоруссии к России, во главе католической церкви в империи.
Много нашептывалось о
молодом камер-юнкере государыне, и это нашептывание было несколько раз причиной временного невнимания
императрицы к своему будущему знаменитому подданному-другу.
Молодая графиня, пробыв еще некоторое время за границей, возвратилась в Россию, где была очень любезно встречена
императрицей Екатериной, дорожившей всеми близкими людьми ее так недавно безвременно угасшего подданного-друга, светлейшего князя Потемкина-Таврического.
Эти беседы были очень ловко устраиваемы
императрицей, во что бы то ни стало решившей сблизить
молодых людей, «рожденных друг для друга», как она говорила вслух и очень часто.
— Вестимо свой, для прилику. Захотелось ему, батюшке, показать
молодым солдатам штурму. Однажды во время маневров он построил полки и нагрянул на близлежащий монастырь и мигом взял его приступом… Монахи спервоначалу страсть как перепугались… Матушка-императрица Екатерина вызывала командира.
— Странный
молодой человек! — сказала
императрица одному из следовавших за нею придворных и, обратясь к Суворову, добавила: — Старайся поскорее дослужиться до офицерского чина. Ты, я вижу, будешь отличным офицером.
Константин Николаевич облегченно вздохнул.
Императрица стала задавать ему вопросы, на которые
молодой человек давал точные и обстоятельные ответы, видимо, производившие на государыню хорошее впечатление, хотя весь рассказ его тяжело подействовал на ее впечатлительную душу. Несколько времени она молчала, низко опустив голову.
Молодой человек встал и, поклонившись
императрице низким поясным поклоном, вышел.
Эта «
молодая графиня Разумовская», титулованная так и в камер-фурьерских журналах, была родная племянница Алексея и Кирилла Разумовских, дочь их покойного брата Данилы, Авдотья Даниловна, фрейлина
императрицы.
Государыня милостиво приняла услугу догадливого вахмистра и подарила его благосклонной улыбкой.
Императрицу поразила находчивость и присутствие духа
молодого красавца.
— Что ты, что с тобой, дитя мое? — воскликнула
императрица. Голова рыдающей
молодой девушки уже покоилась, между тем, на царственных коленях Екатерины.
Вскоре узнали, что Константин Николаевич Рачинский уезжает с
молодой женой в чужие края, с поручениями самой
императрицы к русским посольствам при разных иноземных дворах. Этим объяснялось временное пристанище «
молодых» в доме «особы».
Императрица, удалив
молодых Рачинских из Москвы и Петербурга, словом из России, сделала это с целью окончательно обезопасить их от Дарьи Николаевны Салтыковой.
Сойдясь на дружескую ногу с любимцем государыни
императрицы Иваном Ивановичем Шуваловым, он в то же время ухитрился быть своим человеком и при «
молодом дворе», где оказывали ему благоволение не только великая княгиня, но даже и великий князь Петр Федорович.
В обществе о
молодой княжне — «ночной красавице» — как продолжали называть ее с легкой руки
императрицы Елизаветы Петровны, не переставали ходить странные, преувеличенные слухи.
Маша и Костя послушно встали.
Императрица поднялась с кресла и, подарив их обворожительной улыбкой, медленно вышла из комнаты.
Молодые люди остались одни и молча, как очарованные, глядели друг на друга.
— Рад стараться, ваше величество! — отвечал
молодой капрал, и когда
императрица удалилась, милостиво кивнув ему головой, он прибавил вполголоса: — Нет! Я недолго буду ждать очереди к производству по гвардии. Я подам прошение о переводе в армию… Чины мои на неприятельских пушках…
Императрица невольно улыбнулась, когда
молодой солдат скороговоркой произносил имена знаменитых полководцев и историков, творения которых он не переставал изучать.
Входя в него, не заботится, как примет его государыня; он думает только о восторге с Мариорицей. Сердце его трепещет, как у
молодого человека, вступающего в первый раз в свет. И вот он в комнате, где принимает его
императрица Анна Иоанновна. Она забавлялась в ней игрою на бильярде, которую так же любила, как верховую езду и стрельбу из ружья.
В бытность
императрицы Елизаветы цесаревной в числе преданных ей людей был, как, вероятно, не забыл читатель,
молодой прапорщик лейб-гвардии Семеновского полка Алексей Яковлевич Шубин, чрезвычайно красивый собой, расторопный, решительный и энергичный.
Мы назвали смерть
императрицы внезапною, так как, хотя последние годы своего царствования она была почти всегда больна, но о возможном опасном исходе ее болезни не было ни слухов, ни толков. За эти последние четыре года выдвинулся, так называемый,
молодой двор. Он сильно занимал внимание иностранных дипломатов, которые предугадывали, что готовится крупная историческая драма.
По странной иронии судьбы, Григорий Орлов первый способствовал приглашению Григория Александровича в интимный кружок
императрицы. Потемкин обладал удивительною способностью подделываться под чужой голос, чем нередко забавлялся Григорий Орлов. Последний как-то, в разговоре с
императрицей, передал ей об этих «передразниваниях»
молодого офицера.
Императрица окинула
молодого человека с головы до ног проницательным взглядом, и молчала.
Степан Иванович был атлет и богатырь, а притом также хлебосол, самодур и преужасный развратник, но имел образование. Он был одним из тех
молодых людей, которых
императрица Екатерина посылала в Англию «для просвещения ума и сердца».
Пьер был принят Анной Павловной с оттенком грусти, относившейся, очевидно, к свежей потере, постигшей
молодого человека, к смерти графа Безухова (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал), — и грусти точно такой же, как и та высочайшая грусть, которая выражалась при упоминаниях об августейшей
императрице Марии Феодоровне.