Неточные совпадения
Правда, что легкость и ошибочность этого представления о своей вере смутно чувствовалась Алексею Александровичу, и он знал, что когда он, вовсе не думая о том, что его прощение
есть действие высшей силы, отдался этому непосредственному чувству, он испытал больше счастья, чем когда он, как теперь, каждую минуту думал, что в его душе живет Христос и что, подписывая бумаги, он исполняет Его волю; но для Алексея Александровича
было необходимо так думать, ему
было так необходимо в его унижении иметь ту, хотя бы и выдуманную, высоту, с которой он, презираемый всеми,
мог бы презирать других, что он держался, как за спасение, за свое
мнимое спасение.
В ожидании какого-нибудь серьезного труда, какой
могла дать ей жизнь со временем, по ее уму и силам, она положила не избегать никакого дела, какое представится около нее, как бы оно просто и мелко ни
было, — находя, что, под презрением к мелкому, обыденному делу и под
мнимым ожиданием или изобретением какого-то нового, еще небывалого труда и дела, кроется у большей части просто лень или неспособность, или, наконец, больное и смешное самолюбие — ставить самих себя выше своего ума и сил.
Я понял его мысль, вынул из кошелька… и, дав ему, советовал, что, приехав в Петербург, он продал бы бумагу свою на вес разносчикам для обвертки; ибо
мнимое маркизство скружить
может многим голову, и он причиною
будет возрождению истребленного в России зла — хвастовства древния породы.
Мне самому за него как-то неловко; хорошо, если эта,
может быть,
мнимая неловкость его не коснется, — иначе
будет ему плохо…
Я скоро забыл печальную историю, но не
мог забыть, что меня назвали не умеющим грамоте и потому расписались за меня в известной бумаге, то
есть мнимой «рядной», или купчей.
Их опровержения этого
мнимого учения Христа
были тем более успешны, что они вперед знали, что их рассуждения не
могут быть ни опровергаемы, ни исправляемы, так как цензура, не пропустив книги, не пропускала и статей в защиту ее.
Но
может быть также, что я обязан моим перемещением квартальному поручику Хватову, который, узнав о привлечении меня к опаснейшему политическому процессу, вспомнил о взаимном нашем хлебосольстве и воспользовался моим забытьем, чтоб выдать меня за сумасшедшего и тем спасти от справедливой кары, ожидавшей меня за то, что я подвозил
мнимого Левассера на извозчике…
Увы! это
будет утешение самое микроскопическое, а
быть может, даже и не совсем хорошего качества. Утешаться общим равенством перед несчастием можно лишь сгоряча; те же люди, которые в подобных утешениях видят нечто удовлетворяющее,
суть люди несомненно злые и испорченные и, во всяком случае, не настолько умные, чтобы отличать облегчения
мнимые or-облегчений реальных…
— Разорвана! Связь разорвана! — повторил Авдей. — Поймите меня: я с вами не кланялся и не
был у вас из сожаления к вам; ведь вы позволите мне сожалеть о вас, коли вы обо мне сожалеете!.. Я не хотел поставить вас в ложное положение, возбудить в вас угрызение совести… Вы толкуете о нашей связи… как будто бы вы
могли остаться моим приятелем по-прежнему после вашей свадьбы! Полноте! Вы и прежде-то со мной знались только для того, чтоб тешиться вашим
мнимым превосходством…
Но жалобы
мнимого больного занимают
может быть последнюю роль в той скуке, которую он на вас наводит.
Хотя предметы веры, без всякого сомнения, находятся вне круга нашего разумения, выше его, однако разум и по отношению к ним имеет такое важное значение, что мы без него обойтись никак не
можем. Он исполняет как бы назначение цензора, который, допуская из области веры выше разума стоящую, то
есть метафизическую, истину, отрицает всякую
мнимую истину, которая противоречит разуму.
Учение Христа о том, что жизнь нельзя обеспечить, а надо всегда, всякую минуту
быть готовым умереть, дает больше блага, чем учение мира о том, что надо обеспечить свою жизнь, — дает больше блага уже по одному тому, что неизбежность смерти и необеспеченность жизни остаются те же при учении мира и при учении Христа, но самая жизнь, по учению Христа, не поглощается уже вся без остатка праздным занятием
мнимого обеспечения своей жизни, а становится свободна и
может быть отдана одной свойственной ей цели: совершенствованию своей души и увеличению любви к людям.
Мнимая мораль без религии,
может быть, помогает вести добропорядочный образ жизни, поступать правильно, уклоняться от зла, но только из страха перед наказанием в чувственном мире, а совсем не из любви к добру, и существует из самой себя (нем.).
Ибо если вообще философия, сколь бы ни казалась она критичной, в основе своей мифична или догматична, то не
может быть никаких оснований принципиально отклонять и определенную религиозно-догматическую философию, и все возражения основаны на предрассудке о
мнимой «чистоте» и «независимости» философии от предпосылок внефилософского характера, составляющих, однако, истинные темы или мотивы философских систем.
Императрица не
могла удовольствоваться одним романом захваченной пленницы, ей нужно
было знать имена недоброжелателей, хотевших в лице
мнимой принцессы создать одно из политических затруднений ее царствования.
Как рожденные от брака хотя и законного, но тайного, они не имели права на престолонаследие и по возрасте убеждены
были добровольно отказаться от света и посвятить жизнь свою служению богу, дабы не сделаться орудием честолюбцев, которые
могли бы употребить их имя и
мнимые права для достижения собственных своекорыстных целей, дабы не
быть таким образом невольною причиной весьма возможных в прошлом столетии политических замешательств.
Германия, ее университетская наука и"академические"сферы укрепили в нем его ненасытную, но неупорядоченную любознательность и слабость ко всему традиционному складу немецкой студенческой жизни, хотя он по своей болезненности, (настоящей или
мнимой) не
мог, вероятно, и в юности
быть кутилой.
Никита скрылся, но, несомненно, он не из таких людей, которые совершают преступление единственно из мести, предоставив незаконной дочери своей жены, приписанной ему, пользоваться результатами этого преступления. Он, несомненно, появится около
мнимой княжны и заставит ее поделиться с ним, устроителем ее судьбы, своим богатством.
Быть может, он даже и появился.
Ведь стоит на минуту отрешиться от своей привычки и взглянуть на нашу жизнь со стороны, чтобы увидеть, что всё, что мы делаем для
мнимого обеспечения нашей жизни, мы делаем совсем не для того, чтобы обеспечить нашу жизнь, а только для того, чтобы, занимаясь этим, забывать о том, что жизнь никогда не обеспечена и не
может быть обеспечена.
Учение Христа о том, что жизнь нельзя обеспечить, а надо всегда, всякую минуту
быть готовым умереть, несомненно лучше, чем учение мира о том, что надо обеспечить свою жизнь; лучше тем, что неизбежность смерти и необеспеченность жизни остается та же при учении мира и при учении Христа, но сама жизнь, по учению Христа, не поглощается уже вся без остатка праздным занятием
мнимого обеспечения своей жизни, а становится свободной и
может быть отдана единой свойственной ей цели — благу себя и людей.
Обман состоит в ложном убеждении, что жизнь наша
может быть обеспечена нашей борьбой с другими людьми. Мы так привыкли к этому обману
мнимого обеспечения своей жизни и своей собственности, что и не замечаем всего, что мы теряем из-за него. А теряем мы всё — всю жизнь. Вся жизнь поглощается заботой об этом обеспечении жизни, приготовлением к ней, так что жизни совсем не остается.
Если уже говорить про это безобразие, то можно говорить только одно: то, что закона такого не
может быть, что никакие указы, зерцала, печати и высочайшие повеления не сделают закона из преступления, а что, напротив, облечение в законную форму такого преступления (как то, что взрослые люди одного, только одного, лучшего сословия
могут по воле другого, худшего сословия — дворянского и чиновничьего — подвергаться неприличному, дикому, отвратительному наказанию) доказывает лучше всего, что там, где такое
мнимое узаконение преступления возможно, не существует никаких законов, а только дикий произвол грубой власти.