Неточные совпадения
Никогда еще невозможность в глазах света его положения и ненависть к нему его жены и вообще
могущество той грубой таинственной
силы, которая, в разрез с его душевным настроением, руководила его жизнью и требовала исполнения своей воли и изменения его отношений к жене, не представлялись ему с такою очевидностью, как нынче.
Мне не нужно денег, или, лучше, мне не деньги нужны; даже и не
могущество; мне нужно лишь то, что приобретается
могуществом и чего никак нельзя приобрести без
могущества: это уединенное и спокойное сознание
силы!
Да, я жаждал
могущества всю мою жизнь,
могущества и уединения. Я мечтал о том даже в таких еще летах, когда уж решительно всякий засмеялся бы мне в глаза, если б разобрал, что у меня под черепом. Вот почему я так полюбил тайну. Да, я мечтал изо всех
сил и до того, что мне некогда было разговаривать; из этого вывели, что я нелюдим, а из рассеянности моей делали еще сквернее выводы на мой счет, но розовые щеки мои доказывали противное.
Деньги, конечно, есть деспотическое
могущество, но в то же время и высочайшее равенство, и в этом вся главная их
сила.
То, что мы называем германским материализмом, — их техника и промышленность, их военная
сила, их империалистическая жажда
могущества — есть явление духа, германского духа.
Слишком направил он свои
силы на создание материального
могущества, и это исказило дух его.
В
силу какого-то почти биологического закона, закона биологической социологии, великие или, по терминологии Н.Б. Струве, величайшие державы стремятся к бесконечному и ненасытному расширению, к поглощению всего слабого и малого, к мировому
могуществу, хотят по-своему цивилизовать всю поверхность земного шара.
Но больше, еще гораздо больше
могущества и прелести дается каждой из этих
сил во мне тем новым, что есть во мне, чего не было ни в одной из прежних цариц.
Раненные страданиями человеческими, исходящие от жалости, проникнутые пафосом человечности, не принимали империи, не хотели власти,
могущества,
силы.
Воле к
могуществу и господству должна быть противопоставлена мужественная
сила защиты.
Где ты, о! возлюбленный мой! где ты? Прииди беседовати со мною о великом муже. Прииди, да соплетем венец насадителю российского слова. Пускай другие, раболепствуя власти, превозносят хвалою
силу и
могущество. Мы воспоем песнь заслуге к обществу.
— Вот в чем почитается по справедливости источник государственного избытка,
силы,
могущества; но тут же видны слабость, недостатки и злоупотреблении законов и их шероховатая, так сказать, сторона.
— Да-с, потому-с! ибо такова
сила любовных чар, таково
могущество любви!
Ведь барин являлся чем-то вроде стихийной
силы, которая слепо осыпает своими милостями и невзгодами; барин служил олицетворением возможного на земле
могущества.
Опять родной город делается свидетелем его
могущества, богатства и
силы — до новой проказы.
Прародитель, лежа в проказе на гноище, у ворот города, который видел его
могущество, богатство и
силу, наверное, не страдал так сильно, как страдал Имярек, прикованный недугом к покойному креслу, перед письменным столом, в теплом кабинете. Другие времена, другие нравы, другие песни.
«Возьмите законы бога руками
силы и
могущества и покиньте законы невежд».
В этой безответственности морских
сил, недоступных ни учету, ни ясному сознанию их действительного
могущества, явленного вечной картиной, есть заразительная тревога.
Россия, под самодержавным правлением потомков великого Петра, возрастала в
силе и
могуществе; южный ветер лелеял русских орлов на берегах Дуная; наши волжские песни раздавались в древней Скандинавии; среди цветущих полей Италии и на вершинах Сент-Готарда сверкали русские штыки: мы пожинали лавры в странах иноплеменных; но более столетия ни один вооруженный враг не смел переступить за границу нашего отечества.
Привыкший считать себя видимой судьбою народов, представителем всех
сил, всего
могущества Европы, император французов должен был ненавидеть Россию.
Если так, то гораздо неодолимее потребность спать: самый страстный любовник едва ли может пробыть без сна четверо суток; гораздо неодолимее потребности «любить» потребность есть и пить: это истинно безграничная потребность, потому что нет человека, не признающего
силы ее, между тем как о любви очень многие не имеют и понятия; из-за этой потребности совершается гораздо больше и гораздо труднейших подвигов, нежели от «всесильного»
могущества любви.
Бог один есть свет без тени,
Нераздельно в нем слита
Совокупность всех явлений,
Всех сияний полнота;
Но, струящаясь от бога,
Сила борется со тьмой;
В нем
могущества покой —
Вкруг него времен тревога!
Чувство божественного смиренья и кротости в лице Пречистой Матери, склонившейся над младенцем, глубокий разум в очах Божественного Младенца, как будто уже что-то прозревающих вдали, торжественное молчанье пораженных божественным чудом царей, повергнувшихся к ногам его, и, наконец, святая, невыразимая тишина, обнимающая всю картину, — всё это предстало в такой согласной
силе и
могуществе красоты, что впечатленье было магическое.
Гневышов. Очень может быть. Вот вам новое доказательство того, какое
могущество, какую
силу имеет ваша красота: от вас уж буквально люди сходят с ума.
Она поднимает слово на хребте музыкальной волны, и ритмическое слово заостряется, как стрела, летящая прямо в цель и певучая; стрела, опущенная в колдовское зелье, приобретает магическую
силу и безмерное
могущество.
Тесная связь с природой становится новой религией, где нет границ вере в
силу слова, в
могущество песни, в очарование пляски.
Но чувство страшной
силы, безграничного
могущества и благородства никогда не покидало его и делало его в отношениях к людям очень сострадательным и лишь в редких случаях заносчивым и суровым.
Явные и постоянные черты всякой реакции всегда выражаются в том, что победители начинают бояться разума, которым они пользовались как оружием и
силу которого хорошо знают; побежденные же сомневаются в
силе разума, мировое творческое значение которого не вполне ясно им, ибо побежденным является народ, а его, как известно, не очень охотно знакомят с
могуществом разума и науки.
«Таким образом, следует думать о Боге, что он вводит свою волю в знание (Scienz) к природе, дабы его
сила открывалась в свете и
могуществе и становилась царством радости: ибо, если бы в вечном Едином не возникала природа, все было бы тихо: но природа вводит себя в мучительность, чувствительность и ощутительность, дабы подвиглась вечная тишина, и
силы прозвучали в слове…
С «самостоятельным хотением» вступает в жизнь и Подросток. На груди у него документ, дающий ему шантажную власть над гордою красавицею, а в голове — «идея». Идея эта — уединение и
могущество. «Мне нужно то, что приобретается
могуществом и чего никак нельзя приобрести без
могущества; это — уединенное и спокойное сознание
силы! Вот самое полное определение свободы, над которым так бьется мир! Свобода. Я начертил, наконец, это великое слово… Да, уединенное сознание
силы — обаятельно и прекрасно»…
Глядя на Евангела, Катерина Астафьевна благословляла жизнь в ее благе; сливаясь душой с душой Синтяннной, она благоговела пред
могуществом воли, торжествующим в святой
силе терпения, и чувствовала себя исполненной удивления и радости о их совершенстве, до которого сама не мечтала достигнуть, не замечая, что иногда их даже превосходит.
Так же как в современном государстве обнажается культ грубой
силы и демониакальная воля к
могуществу, так и в современной войне обнажается демониакальная мировая бойня, в грандиозных размерах истребляющая человечество и цивилизацию.
В воле к
могуществу действуют центробежные
силы в человеке, обнаруживается неспособность владеть собой и противиться власти объектного мира.
Св. Людовик — явление редкое в истории, редки и люди власти, отдавшие свою
силу социальным реформам во имя человека, а не возрастанию самой власти,
могущества государства и нации.
Буржуа имел заслуги в прошлом, он проявил огромную инициативу, сделал много открытий, он развил производительные
силы человека, он преодолел власть прошлого и повернул к будущему, которое представлялось ему бесконечным ростом
могущества.
И дух человеческий должен найти в себе
силу вынести этот переворот и не допустить себя до рабства у этой новой действительности, должен направить приобретенное техническое
могущество на созидание, а не на разрушение.
Гнев же может быть любовью, проявленной в темной и страстной стихии, но обман гнева в том, что он дает часто иллюзорное ощущение
силы,
могущества.
Пробудилась воля к
могуществу, к приобретению
силы и появилась идеология
силы.
Все мы тогда чувствовали себя необыкновенно веселыми и счастливыми, бог весть отчего и почему. Никому и в голову не приходило сомневаться в
силе и
могуществе родины, исторический горизонт которой казался чист и ясен, как покрывавшее нас безоблачное небо с ярко горящим солнцем. Все как-то смахивали тогда на воробьев последнего тургеневского рассказа: прыгали, чиликали, наскакивали, и никому в голову не приходило посмотреть, не реет ли где поверху ястреб, а только бойчились и чирикали...
«Подавай нам суд и правду!» — кричали они, не ведая ни
силы, ни
могущества московского князя. — «Наши деды и отцы были уже чересчур уступчивы ненасытным московским князьям, так почему же нам не вступиться и не поправить дела. Еще подумают гордецы-москвитяне, что мы слабы, что в Новгороде выродились все храбрые и сильные, что вымерли все мужи, а остались дети, которые не могут сжать меча своего слабою рукою. Нет, восстановим древние права вольности и смелости своей, не дадим посмеяться над собою».
Его прямому, открытому и честному характеру претил в главе русских иезуитов его скромный, приниженный вид, при той
силе, почти
могуществе, которыми он пользовался в придворных сферах и в высшем петербургском обществе.
«Подавай нам суд и правду!» — кричали они, не ведая ни
силы, ни
могущества московского князя. — «Наши деды и отцы были уже чересчур уступчивы ненасытным московским князьям, так почему же нам не вступиться и не поправить дела. Еще подумают гордецы-москвитяне, что мы слабы, что в Новгороде выродились все храбрые и сильные, что вымерли все мужи, а остались дети, которые не могут сжать меча своей слабой рукой. Нет, восстановим древние права вольности и смелости своей, не дадим посмеяться над собой».
Могущество других не изумляло, не пугало меня, но возбуждало во мне досаду; над кем
сила моя не брала, тому старался я искусно подставить ногу и свалить его.
Божественная правда, поражающая своим
могуществом, торжествующая в мире и
силой своей берущая души людей, не требовала бы свободы для своего принятия.
И вот человек испытывает свои
силы, свое
могущество, свое призвание стать человекобогом.
Необычайно странно было Балашеву после близости к высшей власти и
могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное, а главное непочтительное отношение к себе грубой
силы.