Неточные совпадения
На этот призыв выходит из толпы парень и с разбега бросается в пламя. Проходит одна томительная
минута, другая. Обрушиваются балки одна за другой, трещит потолок. Наконец парень показывается среди облаков дыма; шапка и полушубок на нем затлелись, в руках ничего нет. Слышится вопль:"Матренка! Матренка! где ты?" — потом следуют утешения, сопровождаемые предположениями, что, вероятно, Матренка с испуга
убежала на огород…
— Знаю-с, знаю, — сказал доктор улыбаясь, — я сам семейный человек; но мы, мужья, в эти
минуты самые жалкие люди. У меня есть пациентка, так ее муж при этом всегда
убегает в конюшню.
Когда я услыхал этот голос, увидал ее дрожащие губы и глаза, полные слез, я забыл про все и мне так стало грустно, больно и страшно, что хотелось бы лучше
убежать, чем прощаться с нею. Я понял в эту
минуту, что, обнимая отца, она уже прощалась с нами.
Он очень хорошо знал, он отлично хорошо знал, что они в это мгновение уже в квартире, что очень удивились, видя, что она отперта, тогда как сейчас была заперта, что они уже смотрят на тела и что пройдет не больше
минуты, как они догадаются и совершенно сообразят, что тут только что был убийца и успел куда-нибудь спрятаться, проскользнуть мимо них,
убежать; догадаются, пожалуй, и о том, что он в пустой квартире сидел, пока они вверх проходили.
Старуха взглянула было на заклад, но тотчас же уставилась глазами прямо в глаза незваному гостю. Она смотрела внимательно, злобно и недоверчиво. Прошло с
минуту; ему показалось даже в ее глазах что-то вроде насмешки, как будто она уже обо всем догадалась. Он чувствовал, что теряется, что ему почти страшно, до того страшно, что, кажется, смотри она так, не говори ни слова еще с полминуты, то он бы
убежал от нее.
И он живо вспомнил
минуту, когда он в коридоре, догнав ее, сунул ей деньги и
убежал от нее.
Именно потому, может быть, и соскочил через
минуту с забора к поверженному им в азарте Григорию, что в состоянии был ощущать чувство чистое, чувство сострадания и жалости, потому что
убежал от искушения убить отца, потому что ощущал в себе сердце чистое и радость, что не убил отца.
Ну так на одно, видите ли, не хватило предосторожности, потерялся человек, испугался и
убежал, оставив на полу улику, а как вот
минуты две спустя ударил и убил другого человека, то тут сейчас же является самое бессердечное и расчетливое чувство предосторожности к нашим услугам.
«Должно быть, мать за меня замолила в эту
минуту», — показывает на следствии подсудимый, и вот он
убежал, чуть лишь уверился, что Светловой у отца в доме нет.
— Да это же невозможно, господа! — вскричал он совершенно потерявшись, — я… я не входил… я положительно, я с точностью вам говорю, что дверь была заперта все время, пока я был в саду и когда я
убегал из сада. Я только под окном стоял и в окно его видел, и только, только… До последней
минуты помню. Да хоть бы и не помнил, то все равно знаю, потому что знаки только и известны были что мне да Смердякову, да ему, покойнику, а он, без знаков, никому бы в мире не отворил!
У одного студента — романтизм, у Дмитрия Сергеича — схематистика, у другого студента — ригоризм; разумеется, постороннему человеку трудно выдержать такие разыскиванья дольше пяти
минут, даже один из споривших, романтик, не выдержал больше полутора часов,
убежал к танцующим, но
убежал не без славы.
Выбежать поиграть, завести знакомство с ребятами —
минуты нет. В «Олсуфьевке» мальчикам за многолюдностью было все-таки веселее, но
убегали ребята и оттуда, а уж от «грызиков» — то и дело. Познакомятся на улице с мальчишками-карманниками, попадут на Хитровку и делаются жертвами трущобы и тюрьмы…
Через
минуту Коське передали сумочку, и он
убежал с ней стремглав, но не в условленное место, в Поляковский сад на Бронной, где ребята обыкновенно «тырбанили слам», а
убежал он по бульварам к Трубе, потом к Покровке, а оттуда к Мясницкой части, где и сел у ворот, в сторонке. Спрятал под лохмотья сумку и ждет.
Когда экзамен по какому-нибудь предмету кончался и из дверей показывались синие учительские мундиры, я
убегал с радостным сознанием, что через несколько
минут буду далеко от них, на полной свободе.
Наконец в коридоре слышатся тяжелые шаги. «Егоров, Егоров…» В классе водворяется тишина, и мы с недоумением смотрим друг на друга… Что же теперь будет?.. Толстая фигура с журналом подмышкой появляется на пороге и в изумлении отшатывается… Через
минуту является встревоженный надзиратель, окидывает взглядом стены и стремглав
убегает… В класс вдвигается огромная фигура инспектора… А в перемену эпидемия перекидывается в младшие классы…
Мать отца померла рано, а когда ему
минуло девять лет, помер и дедушка, отца взял к себе крестный — столяр, приписал его в цеховые города Перми и стал учить своему мастерству, но отец
убежал от него, водил слепых по ярмаркам, шестнадцати лет пришел в Нижний и стал работать у подрядчика — столяра на пароходах Колчина. В двадцать лет он был уже хорошим краснодеревцем, обойщиком и драпировщиком. Мастерская, где он работал, была рядом с домами деда, на Ковалихе.
— Молчите, молчите, молчите, молчите! — вдруг перебила Аглая, крепко схватив его за руку и чуть не в ужасе смотря на него. В эту
минуту ее кликнули; точно обрадовавшись, она бросила его и
убежала.
Наконец, когда, уже взойдя в бельэтаж, остановились направо против двери одной богатой квартиры, и генерал взялся за ручку колокольчика, князь решился окончательно
убежать; но одно странное обстоятельство остановило его на
минуту...
Я помню, что притворялся довольно искусно и часто пускался в длинные рассуждения с матерью, тогда как на уме моем только и было, как бы поскорее
убежать с удочкой на мостки, когда каждая
минута промедления была для меня тяжким испытанием.
Я вцепилась ногтями в его лицо, но, впрочем, сию же
минуту опамятовалась и
убежала от него.
— Ну-с, так вот как! — продолжала Настенька. — После той прекрасной
минуты, когда вам угодно было
убежать от меня и потом так великодушно расплатиться со мной деньгами, которые мне ужасно хотелось вместе с каким-нибудь медным шандалом бросить тебе в лицо… и, конечно, не будь тогда около меня Белавина, я не знаю, что бы со мной было…
Он молча и задумчиво указал рукой вдаль. Анна Павловна взглянула и изменилась в лице. Там, между полей, змеей вилась дорога и
убегала за лес, дорога в обетованную землю, в Петербург. Анна Павловна молчала несколько
минут, чтоб собраться с силами.
Прибежал в поле. Видит — люди пашут, боронят, косят, сено гребут. Знает, что необходимо сих людей в рудники заточить, а за что и каким манером — не понимает. Вытаращил глаза, отнял у одного пахаря косулю и разбил вдребезги, но только что бросился к другому, чтоб борону у него разнести, как все испугались, и в одну
минуту поле опустело. Тогда он разметал только что сметанный стог сена и
убежал.
Прибежал в поле. Видит — люди пашут, боронят, косят, гребут. Знает, сколь необходимо сих людей в рудники заточить, — а каким манером — не понимает. Вытаращил глаза, отнял у одного пахаря косулю и разбил вдребезги, но только что бросился к другому пахарю, чтоб борону разнести, как все испугались, и в одну
минуту поле опустело. Тогда он разметал только что сметанный стог сена и
убежал.
Он швырнул палкой в ноги мне, я схватил ком снега и угодил ему в лицо; он
убежал, фыркая, а я, бросив работу, ушел в мастерскую. Через несколько
минут сверху сбежала его невеста, вертлявая девица в прыщах на пустом лице.
Никто из арестантов не
убежал, но один был пойман как раз в ту
минуту, когда он усердно душил какого-то дьякона.
Сначала эти ссоры пугали меня, особенно я был испуган, когда хозяйка, схватив столовый нож,
убежала в клозет и, заперев обе двери, начала дико рычать там. На
минуту в доме стало тихо, потом хозяин уперся руками в дверь, согнулся и крикнул мне...
Одно странное обстоятельство смутило его. Откуда-то прибежала маленькая тварь неопределенных очертаний — маленькая, серая, юркая недотыкомка. Она посмеивалась и дрожала и вертелась вокруг Передонова. Когда же он протягивал к ней руку, она быстро ускользала,
убегала за дверь или под шкап, а через
минуту появлялась снова, и дрожала, и дразнилась — серая, безликая, юркая.
Там и тут, присев на корточки и прикрывая локтями лица свои от намеренно нечаянных ударов горожан, они ждут удобной
минуты, чтобы незаметно
убежать за реку.
Иногда, достигнув конечного предела одурения, он вскакивал, кого-то ругал в пространство,
убегал из дому и через десять
минут возвращался с сильным запахом водки.
Я замер на
минуту, затем вскочил со стула, перевернулся задом к столу и с размаха хлюпнул на перевернутую тарелку, которая разлетелась вдребезги, и под вопли и крики тетенек выскочил через балкон в сад и
убежал в малинник, где досыта наелся душистой малины под крики звавших меня тетенек… Я вернулся поздно ночью, а наутро надо мной тетеньки затеяли экзекуцию и присутствовали при порке, которую совершали надо мной, надо сказать, очень нежно, старый Афраф и мой друг — кучер Ванька Брязгин.
Параша. Да ведь это все равно, все равно, ведь он для меня сюда пришел. Ведь он меня любит. Боже мой! Грех-то какой! Он пришел повидаться со мной, — а его в солдаты от отца, от меня. Отец-старик один останется, а его погонят, погонят! (Вскрикивает). Ах, я несчастная! (Хватается за голову). Гаврило, посиди тут, подожди меня
минуту. (
Убегает).
Глафира. Merci! Я в одну
минуту. (
Убегает.)
Лакей пригласил его войти. Бегушев вошел и сел на первый же попавшийся ему стул в передней. Наверх вела мраморная лестница, уставленная цветами и теперь покрытая черным сукном; лакей
убежал по этой лестнице и довольно долго не возвращался; наконец он показался опять на лестнице. Бегушев думал, что в эти
минуты у него лопнет сердце, до того оно билось. Лакей доложил, что Домна Осиповна никак не могут принять господина Бегушева, потому что очень больны, но что они будут писать ему.
— Ольга, послушай, если хочешь упрекать… о! прости мне; разве мое поведение обнаружило такие мысли? разве я поступал с Ольгой как с рабой? — ты бедна, сирота, — но умна, прекрасна; — в моих словах нет лести; они идут прямо от души; чуждые лукавства мои мысли открыты перед тобою; — ты себе же повредишь, если захочешь
убегать моего разговора, моего присутствия; тогда-то я тебя не оставлю в покое; — сжалься… я здесь один среди получеловеков, и вдруг в пустыне явился мне ангел, и хочет, чтоб я к нему не приближался, не смотрел на него, не внимал ему? — боже мой! — в
минуту огненной жажды видеть перед собою благотворную влагу, которая, приближаясь к губам, засыхает.
Она улыбалась, и плакала, и целовала мои руки, и прижималась ко мне. И в ту
минуту во всем мире не было ничего, кроме нас двоих. Она говорила что-то о своем счастии и о том, что она полюбила меня с первых же дней нашего знакомства и
убегала от меня, испугавшись этой любви; что она не стоит меня, что ей страшно связать мою судьбу со своей; и снова обнимала меня и снова плакала счастливыми слезами. Наконец она опомнилась.
Минуло два, три года… прошло шесть лет, семь лет… Жизнь уходила, утекала… а я только глядела, как утекала она. Так, бывало, в детстве, устроишь на берегу ручья из песку сажалку, и плотину выведешь, и всячески стараешься, чтобы вода не просочилась, не прорвалась… Но вот она прорвалась наконец, и бросишь ты все свои хлопоты, и весело тебе станет смотреть, как все накопленное тобою
убегает до капли…
— Не знаю; должна была на
минуту выйти и предложила ему почитать книгу, а когда пришла опять в комнату, — его уже не было; девушка говорит: швырнул книгу и
убежал, как будто за ним дьявол гнался.
И каждую
минуту она готова была
убежать, зарыдать, броситься в окно.
В эту
минуту ямщики, державшие лошадей, расскочились в стороны, тройка подхватила с места, и мы понеслись по ледяной дороге. Обрывистый берег
убегал назад, туманные сопки, на которые я глядел вчера, — таинственные и фантастические под сиянием луны, — надвигались на нас теперь хмурые и холодные.
(
Убегает в бешенстве и сталкивается в дверях с патером Сорринием, которого не замечает. Соррини на
минуту поражен, но наконец сгибает спину и с поклоном входит. Алварец идет радостно иезуиту навстречу.)
вырвалась у воинов и
убежала вслед за Эдипом, чего по пиесе не следовало делать; сцена оставалась, может быть
минуты две, пустою; публика, восхищенная игрой Семеновой, продолжала хлопать; когда же воины притащили Антигону на сцену насильно, то гром рукоплесканий потряс театр!
— Что ж, ваше благородие, разболокайтесь! — проговорил один из них и взял было его за борт сюртука. Но Иосаф в ту же
минуту ударил его наотмах по морде, а другого толкнул в грудь, так что тот едва устоял на ногах, а сам, перескочив через скамейку,
убежал. Двое остальных сторожей погнались за ним. Мы слышали их тяжелые и быстрые шаги по коридору.
У Григория был туман в глазах. Не видя, кто стоит в двери, выругался скверными словами, оттолкнул человека в сторону и
убежал в поле. А Матрёна, постояв среди комнаты с
минуту, шатаясь, точно слепая, протянув руки вперёд, подошла к койке и со стоном свалилась на неё.
Через
минуту он вскочил, оживленный надеждой. Он просто кончил, подумал он, вот и все; не утерпел, да и
убежал туда. Впрочем, нет! Он меня бы дождался… Взгляну-ка я, что там у него!
Он кладет руку на плечо Пьеро. — Пьеро свалился навзничь и лежит без движения в белом балахоне. Арлекин уводит Коломбину за руку. Она улыбнулась ему. Общий упадок настроения. Все безжизненно повисли на стульях. Рукава сюртуков вытянулись и закрыли кисти рук, будто рук и не было. Головы ушли в воротники. Кажется, на стульях висят пустые сюртуки. Вдруг Пьеро вскочил и
убежал. Занавес сдвигается. В ту же
минуту на подмостки перед занавесом выскакивает взъерошенный и взволнованный автор.
Я взял шляпу и не простясь вышел. Впоследствии Ольга рассказывала мне, что тотчас же после моего ухода, как только шум от моих шагов смешался с шумом ветра и сада, пьяный граф сжимал уже ее в своих объятиях. А она, закрыв глаза, зажав себе рот и ноздри, едва стояла на ногах от чувства отвращения. Была даже
минута, когда она чуть было не вырвалась из его объятий и не
убежала в озеро. Были
минуты, когда она рвала волосы на голове, плакала. Нелегко продаваться.
Не отвечала Дуня. Надоела ей Варенька… Если б можно было бежать,
минуты не промедлила бы. Но как бежать, куда
убежишь?
Посмотришь ли наверх — покажется светло в первую
минуту, — кажется, сквозь туман видишь звездочки; но звездочки
убегают от взора выше и выше, и только видишь снег, который мимо глаз падает на лицо и воротник шубы; небо везде одинаково светло, одинаково бело, бесцветно, однообразно и постоянно подвижно.
Ванскок ни на
минуту не подумала, что это шутка: она серьезно взяла кошку за горло, но не совладела ни с нею, ни с собою: кошка ее оцарапала и
убежала.