Самгин соскочил с постели и зашагал по комнате, искоса посматривая, как
мелькает в зеркале его лицо, нахмуренное, побледневшее от волнения, — лицо недюжинного человека в очках, с остренькой, светлой бородкой.
В нем можно было разглядеть шкап с книгами, большой диван, еще кое-какую мебель, зеркало на стене с отражением светлого письменного стола и высокую фигуру, беспокойно метавшуюся по комнате из одного угла в другой, восемь шагов туда и восемь назад, всякий раз
мелькая в зеркале.
Неточные совпадения
Он бесшумно шагал по толстому ковру, голова его
мелькала в старинном круглом
зеркале, которое бронзовые амуры поддерживали на стене.
— Не знаю, — ответил Самгин, следя, как мимо двери стремительно
мелькают цветисто одетые люди, а двойники их, скользнув по
зеркалу, поглощаются серебряной пустотой. Подскакивая на коротеньких ножках, пронеслась Любаша
в паре с Гансом Саксом, за нею китаец промчал Татьяну.
А когда море спокойно, как
зеркало, и
в камнях нет белого кружева прибоя, Пепе, сидя где-нибудь на камне, смотрит острыми глазами
в прозрачную воду: там, среди рыжеватых водорослей, плавно ходят рыбы, быстро
мелькают креветки, боком ползет краб. И
в тишине, над голубою водой, тихонько течет звонкий задумчивый голос мальчика...
Эти скромные картины русской ранней весны превосходны, весело зеленеющие озими играют на солнце; поднятый к яровому посеву тучный чернозем лежит как бархат и греется, тихие ручейки и речки то
мелькают в перелогах, как волшебные
зеркала в изумрудных рамах, то вьются как ленты, отражая
в себе облака, — грунтовые дороги обсохли, но еще не завалены пылью — езда по ним удобна и приятна: копыта бегущих коней не пылят и стучат мягко, колеса катят совсем без шуму, и след позади только маслится…
Солнце только что показалось из-за темных гор, ограждавших противоположную сторону реки; ровная, тихая, как золотое
зеркало, сверкала она
в крутых берегах, покрытых еще тенью, и разве где-где
мелькали по ней, словно зазубрины, рыбачьи лодки, слегка окаймленные огненными искрами восхода.
На площадке лестницы стояло
зеркало, отразившее высокую, красивую женщину, ведущую за руку смуглое, кудрявое, маленькое существо, с двумя черешнями вместо глаз и целой шапкой смоляных кудрей. «Это — я, Люда, —
мелькнуло молнией
в моей голове. — Как я не подхожу ко всей этой торжественно-строгой обстановке!»
Мы наряжались на святках. Когда стали перед обедом переодеваться, я залюбовался собою
в зеркало: с наведенными китайскою тушью бровями и карминовым нежно-красным румянцем на щеках я был просто очарователен. Вечером мы ехали на детский бал к Ладовским. И у меня
мелькнуло: брови-то необходимо смыть, — сразу заметят, а румянец на щеках оставлю. Кто заметит? Ну, а заметят, — скажу...