Неточные совпадения
Подходя к перевозу, мы остановились посмотреть прелюбопытную
машину, которая качала из бассейна воду вверх на террасы для орошения
полей. Это — длинная, движущаяся на своей оси лестница, ступеньки которой загребали воду и тащили вверх.
Машину приводила в движение корова, ходя по вороту кругом. Здесь, как в Японии, говядину не едят: недостало бы мест для пастбищ; скота держат столько, сколько нужно для работы, от этого и коровы не избавлены от ярма.
В маленькое оконце, дребезжавшее от работы паровой
машины, глядела ночь черным пятном; под
полом, тоже дрожавшим, с хрипеньем и бульканьем бежала поднятая из шахты рудная вода; слышно было, как хрипел насос и громыхали чугунные шестерни.
— Теперь пойдемте смотреть новый маховик, — предложил Горемыкин, когда совсем готовый рельс был сброшен с
машины на
пол.
Несколько человек следили за этой работой. Может быть, они пробовали
машину, а может быть, обрабатывали
поле, но только ни один не был похож на нашего пахаря. Матвей пошел от них в другую сторону, где сквозь зелень блеснула вода…
Весь август непрерывно шли дожди, было сыро и холодно; с
полей не свозили хлеба, и в больших хозяйствах, где косили
машинами, пшеница лежала не в копнах, а в кучах, и я помню, как эти печальные кучи с каждым днем становились все темнее, и зерно прорастало в них.
Вместо Панкрата послышалось за дверью странное мерное скрипенье
машины, кованое постукиванье в
пол, и в кабинете появился необычайной толщины человек, одетый в блузу и штаны, сшитые из одеяльного драпа. Левая его, механическая, нога щелкала и громыхала, а в руках он держал портфель. Его бритое круглое лицо, налитое желтоватым студнем, являло приветливую улыбку. Он по-военному поклонился профессору и выпрямился, отчего его нога пружинно щелкнула. Персиков онемел.
За границей
машинами улицы
поливают, а мы — ковшичком; за границей громадными щетками грязь вычищают, а мы — метелками!
— Ну что, видел огненную работу? — спрашивал меня Мухоедов, когда совсем готовый двенадцатипудовый рельс был брошен с
машины на
пол. — Пойдем, я тебе покажу по порядку наше пекло.
Мы торопливо прошли в катальную; толпа рабочих с равнодушным выражением на лицах молча обступила у самой катальной
машины лежавшего на
полу молодого парня, который страшно стонал и ползал по чугунному
полу, волоча за собой изуродованную ногу, перебитую упавшим рельсом в голени.
— Работаешь весь день, —
машина стучит,
пол под тобою трясется, ходишь, как маятник. Устанешь с работы хуже собаки, а об еде и не думаешь. Все только квас бы пил, а от квасу какая сила? Живот наливаешь себе, больше ничего. Одна водочка только и спасает: выпьешь рюмочку, — ну, и есть запросишь.
Пассажиры второго класса давно уже чайничали у столиков, на скамейках, даже на
полу, около самой
машины.
Обширная усадьба, несколько деревянных бараков, два-три больших каменных корпуса, паровая
машина стучит целый день, освещение электрическое, в кухне все стряпают на пару, даже жаркое выходит готовым из парового шкапа; вокруг
поля есть запашка, рига, скотный двор, кузница. В каждом отделении — мужском и женском — мастерские. Буйные особо, и у них садики, где их держат в хорошую погоду почти целый день. Ему предложил директор выбрать какое-нибудь ремесло. Он взял кузнечное.
Мерик. Бредит. На партрет загляделся. (Смеется.) Комиссия! Образованные господа всякие
машины и лекарства повыдумывали, а нет еще того умного человека, чтоб нашел лекарство от женского
пола… Ищут, как бы все болезни лечить, а того и вдомек не берут, что от бабья народа пропадает больше, чем от болезней… Лукавы, сребролюбы, немилостивы, никакого ума… Свекровь изводит невестку, невестка норовит как бы облукавить мужа… И конца нет…
— Товарищи! Да ведь и без
машин… Вы подумайте только: чем каждому на своей полоске, то ли дело — все люди, все лошади дружно будут убирать общие
поля!
На аэродроме уже был народ, и оживленно готовились к
полету летчики, выдвигали
машины из ангаров, проверяли, подтягивали металлические тросы; кто-то яростно бранился в сарае, что опять привезли не того бензину; у капитана Кострецова забастовал, по неведомой причине, мотор, и он сам, ругаясь и торопясь, презирая смущенного монтера, развинчивал гайки и уже до самых глаз успел замазаться машинным маслом и нагаром.