Неточные совпадения
Печален был подавленный
шум странного города, и унизительно мелки серые люди в
массе огромных домов, а все вместе пугающе понижало ощутимость собственного бытия.
Говорили мало, неполными голосами, ворчливо, и говор не давал того слитного
шума, который всегда сопутствует движению
массы людей.
«Все молчит: как привыкнешь к нему?» — подумала она и беспечно опять склонилась головой к его голове, рассеянно пробегая усталым взглядом по небу, по сверкавшим сквозь ветви звездам, глядела на темную
массу леса, слушала
шум листьев и задумалась, наблюдая, от нечего делать, как под рукой у нее бьется в левом боку у Райского.
Надо было торопиться. Через 2 км долина вдруг стала суживаться. Начали попадаться глинистые сланцы — верный признак, что Сихотэ-Алинь был недалеко. Здесь река протекает по узкому ложу.
Шум у подножия береговых обрывов указывал, что дно реки загромождено камнями. Всюду пенились каскады; они чередовались с глубокими водоемами, наполненными прозрачной водой, которая в
массе имела красивый изумрудный цвет.
Сначала послышался стук и
шум обвалившейся на хорах штукатурки. Что-то завозилось вверху, тряхнуло в воздухе тучею пыли, и большая серая
масса, взмахнув крыльями, поднялась к прорехе в крыше. Часовня на мгновение как будто потемнела. Огромная старая сова, обеспокоенная нашей возней, вылетела из темного угла, мелькнула, распластавшись на фоне голубого неба в пролете, и шарахнулась вон.
И в самый этот момент с
шумом выпорхнула из растущей около густой травы какая-то черная
масса и понеслась по воздуху. Калинович побледнел и невольно отскочил. Настенька оставалась спокойною.
Шум сразу усилился, закипел, родилась
масса новых звуков, все они завертелись, завыли, затрепетали в воздухе, сцепившись друг с другом, как стая злых и голодных собак.
Даже из тёмной
массы городских зданий, сзади Ильи, не долетало до поля
шума жизни, хотя ещё было не поздно.
День похорон был облачен и хмур. В туче густой пыли за гробом Игната Гордеева черной
массой текла огромная толпа народа; сверкало золото риз духовенства, глухой
шум ее медленного движения сливался с торжественной музыкой хора архиерейских певчих. Фому толкали и сзади и с боков; он шел, ничего не видя, кроме седой головы отца, и заунывное пение отдавалось в груди его тоскливым эхом. А Маякин, идя рядом с ним, назойливо и неустанно шептал ему в уши...
Я давно уже не бывал на них. Еще до катастрофы в настроении студенчества происходила значительная перемена. Вопросы о народе, о долге интеллигенции перед трудящейся
массой из области теории переходили в практику. Часть студентов бросали музеи и лекции и учились у слесарей или сапожников. Часто студенческие интересы как будто стушевывались, споры становились более определенны. Казалось, молодой
шум, оживление и энтузиазм вливаются в определенное русло…
Днем мы спали, а перед вечером я отправился пройтись по слободке. Начинало темнеть. Сумерки наваливались на бревенчатые избы, нахлобученные шапками снега, на «резиденцию», на темные
массы гор. В слободке зажигались огни… В одной избе стоял
шум, слышались визгливые звуки гармоники, нестройный галдеж и песни…
Становой и понятые, прибывшие вместе с Псековым на место происшествия, нашли следующее. Около флигеля, в котором жил Кляузов, толпилась
масса народу. Весть о происшествии с быстротою молнии облетела окрестности, и народ, благодаря праздничному дню, стекался к флигелю со всех окрестных деревень. Стоял
шум и говор. Кое-где попадались бледные, заплаканные физиономии. Дверь в спальню Кляузова найдена была запертой. Изнутри торчал ключ.
Массы рабочих были заняты работой, и вся эта работа шла как-то скоро, умело, без
шума, без криков, без брани, столь знакомой русскому уху у себя на родине.
Сосны, которые громоздились на отвесной горе одна над другой и склонялись к крыше гостиного корпуса, глядели во двор, как в глубокую яму, и удивленно прислушивались; в их темной чаще, не умолкая, кричали кукушки и соловьи… Глядя на сумятицу, прислушиваясь к
шуму, казалось, что в этой живой каше никто никого не понимает, все чего-то ищут и не находят и что этой
массе телег, кибиток и людей едва ли удастся когда-нибудь разъехаться.
И вслед за ним, как будто сделался взрыв ракетного снопа, от одного конца площади поднялись смех, гам, крики восторга, ругательства;
шум этот постепенно разливается по
массе народа и наконец затопляет всю площадь.