Неточные совпадения
Масса, с тайными вздохами ломавшая дома свои, с тайными же вздохами закопошилась в воде. Казалось, что
рабочие силы Глупова сделались неистощимыми и что чем более заявляла себя бесстыжесть притязаний, тем растяжимее становилась сумма орудий, подлежащих ее эксплуатации.
— Мы видим, что в Германии быстро создаются условия для перехода к социалистическому строю, без катастроф, эволюционно, — говорил Прейс, оживляясь и даже как бы утешая Самгина. — Миллионы голосов немецких
рабочих, бесспорная культурность
масс, огромное партийное хозяйство, — говорил он, улыбаясь хорошей улыбкой, и все потирал руки, тонкие пальцы его неприятно щелкали. — Англосаксы и германцы удивительно глубоко усвоили идею эволюции, это стало их органическим свойством.
Они, как «объясняющие господа», должны бы идти во главе
рабочих, но они вкраплены везде в
массу толпы, точно зерна мака на корке булки.
«Взволнован, этот выстрел оскорбил его», — решил Самгин, медленно шагая по комнате. Но о выстреле он не думал, все-таки не веря в него. Остановясь и глядя в угол, он представлял себе торжественную картину: солнечный день, голубое небо, на площади, пред Зимним дворцом, коленопреклоненная толпа
рабочих, а на балконе дворца, плечо с плечом, голубой царь, священник в золотой рясе, и над неподвижной, немой
массой людей плывут мудрые слова примирения.
Допустим, что только они действуют, опираясь не на инстинкт самозащиты, а на классовый инстинкт
рабочей массы.
Слова эти слушают отцы, матери, братья, сестры, товарищи, невесты убитых и раненых. Возможно, что завтра окраины снова пойдут на город, но уже более густой и решительной
массой, пойдут на смерть. «
Рабочему нечего терять, кроме своих цепей».
Сузив понятие «народ» до понятия «
рабочий класс», марксизм тоже требует «раствориться в
массах», как этого требовали: толстовец, переодетый мужиком, писатель Катин, дядя Яков.
Клим Иванович Самгин мужественно ожидал и наблюдал. Не желая, чтоб темные волны демонстрантов, захлестнув его, всосали в свою густоту, он наблюдал издали, из-за углов. Не было смысла сливаться с этой грозно ревущей
массой людей, — он очень хорошо помнил, каковы фигуры и лица
рабочих, он достаточно много видел демонстраций в Москве, видел и здесь 9 января, в воскресенье, названное «кровавым».
Было что-то нелепое в гранитной
массе Исакиевского собора, в прикрепленных к нему серых палочках и дощечках лесов, на которых Клим никогда не видел ни одного
рабочего. По улицам машинным шагом ходили необыкновенно крупные солдаты; один из них, шагая впереди, пронзительно свистел на маленькой дудочке, другой жестоко бил в барабан. В насмешливом, злокозненном свисте этой дудочки, в разноголосых гудках фабрик, рано по утрам разрывавших сон, Клим слышал нечто, изгонявшее его из города.
Пейзаж портили красные
массы и трубы фабрик. Вечером и по праздникам на дорогах встречались группы
рабочих; в будни они были чумазы, растрепанны и злы, в праздники приодеты, почти всегда пьяны или выпивши, шли они с гармониями, с песнями, как рекрута, и тогда фабрики принимали сходство с казармами. Однажды кучка таких веселых ребят, выстроившись поперек дороги, крикнула ямщику...
Надзиратели из привилегированных, как бы стыдясь своей должности, стараются выделиться из
массы своих сотоварищей хотя чем-нибудь: один носит на плечах жгуты потолще, другой — офицерскую кокарду, третий, коллежский регистратор, называет себя в бумагах не надзирателем, а «заведующим работами и
рабочими».
Если что разделяло
рабочую массу, так вынесенная еще из домов рознь.
Своими хозяйскими работами могли добывать золото только двое-трое крупных золотопромышленников вроде Ястребова, а остальные, конечно, сдадут прииски старателям, и это волновало поднятую
рабочую массу, разжигая промысловую азартность и жажду легкой наживы.
Это была та узда, которой можно было сдерживать
рабочую массу, и этим особенно умел пользоваться Карачунский; он постоянно манил
рабочих отрядными работами, которые давали известную самостоятельность, а главное, открывали вечно недостижимую надежду легкого и быстрого обогащения.
Услужливая молва из этой случайной стычки сделала именно то, чего боялся в настоящую минуту Карачунский: ничтожный по существу случай мог поднять на ноги всю
рабочую массу бестолково и глупо, как это бывает при таких обстоятельствах.
Рабочая масса так срослась со своим исконным промысловым делом, что не могла отделить себя от промыслов, несмотря на распри с компанией и даже тяжелые воспоминания о казенном времени.
У нас
рабочие массы страшно распущены, и необходимо их субординировать.
Везде слышатся жалобы на застой торговли и промышленности и вообще на плохое экономическое положение; указывают на тяжелые условия жизни
рабочих классов и на всеобщее обеднение
масс.
Рабочая масса, большое большинство людей, страдая от постоянного, поглощающего всю их жизнь, бессмысленного, беспросветного труда и лишений, страдает больше всего от сознания вопиющего противоречия того, что есть, с тем, что должно бы быть по всему тому, что исповедуется ими самими и теми, которые поставили их в это положение и удерживают в нем.
Приходилось разбираться в явлениях почти кошмарных. Вот рано утром он стоит на постройке у собора и видит — каменщики бросили в творило извести чёрную собаку. Известь только ещё гасится, она кипит и булькает, собака горит, ей уже выжгло глаза, захлёбываясь, она взвизгивает, судорожно старается выплыть, а
рабочие, стоя вокруг творила в белом пару и пыли, смеются и длинными мешалками стукают по голове собаки, погружая искажённую морду в густую, жгучую, молочно-белую
массу.
Распространение в
массах естественных наук он считал вернейшим средством улучшения общественных отношений и положения
рабочего класса.
Рабочие ткут великолепное полотно, одеваясь в лохмотья, живя в грязи, пьянствуя; они в
массе околдованы тоже какой-то особенной глупостью, дерзко открытой, лишённой даже той простенькой, хозяйственной хитрости, которая есть у каждого мужика.
Главную
массу приисковых
рабочих составляли горнозаводские мастеровые и жители лесных деревень гористой части Верхотурского уезда, где почва камениста и неродима; для них было во всех отношениях прямым расчетом работать на приисках семьями.
На первый взгляд кажется, что все эти люди, загнанные сюда на прииск со всех концов России одним могучим двигателем — нуждой, бестолково смешались в одну пеструю
массу приисковых
рабочих; но, вглядываясь внимательнее в кипучую жизнь прииска, мало-помалу выясняешь себе главные основы, на которых держится все.
Вот именно здесь и проявился знаменитый Мишка, вынырнувший из безличной
рабочей массы благодаря счастливой случайности.
Такое расположение
рабочего класса много вредило успешному ходу дел на фабриках и еще более внушало хозяевам какой-то неопределенный страх пред недовольными
массами.
Парламентская реформа была уже решена в общественном мнении; коттон-лорды принимали на себя представительство
рабочих масс, и всякая попытка эманципации работников казалась им враждебною и опасною для их политического значения.
Захар (поспешно). Но, дорогой, ведь я не возражаю, я только думаю. Вы знаете, я больше помещик, чем промышленник… Все это для меня ново, сложно… Хочется быть справедливым… Крестьяне мягче, добродушнее
рабочих… с ними я живу прекрасно!.. Среди
рабочих есть очень любопытные фигуры, но в
массе — я соглашаюсь — они очень распущенны…
Сам по себе факт был очень прост, хотя и печален:
рабочие с пригородного завода, уже три недели бастовавшие, всею своею
массою в несколько тысяч человек, с женами, стариками и детьми, пришли к нему с требованиями, которых он, как губернатор, осуществить не мог, и повели себя крайне вызывающе и дерзко: кричали, оскорбляли должностных лиц, а одна женщина, имевшая вид сумасшедшей, дернула его самого за рукав с такой силой, что лопнул шов у плеча.
И это царство денег, в котором исчезает всякое реальное ядро, обладает страшным могуществом, страшной властью над человеческой жизнью; оно ставит и свергает правительства, создает войны, порабощает
рабочие массы, порождает безработицу и нищету, делает все более фиктивной жизнь людей, оказавшихся удачниками в этом царстве.
Необходимо также устранить недоразумение, согласно которому «
масса» отождествляется с
рабочим классом или с «народом».
Рабочая масса лучше буржуазной
массы, менее испорчена и более заслуживает сочувствия.
— Да, конечно, это полное ваше право. Но завтрашний номер, воскресный, уже сверстан, в понедельник газета не выходит. Так что, к сожалению, сможем поместить только во вторник… А кстати, профессор: не можете ли вы нам давать время от времени популярно-научные статьи, доступные пониманию
рабочей массы? Мы собираемся расширить нашу газету.
— В народных
массах совершился несомненный перелом, большевизм изживается. В Купянске жители встретили нас на коленях, с колокольным звоном. Когда полки наши выступали из Кубани, состав их был двести — триста человек, а в Украйну они вступают в составе по пять, по шесть тысяч. Крестьяне
массами записываются в добровольцы. В Харькове
рабочие настроены резко антибольшевистски, не позволили большевикам эвакуировать заводы. Вот увидишь, через два месяца мы будем в Москве.
— Темное, несомненно, — отозвался Горелов и мягко обратился к Кате: — В провинции сейчас это то и дело наблюдается: более достаточные
рабочие мелкобуржуазного склада пользуются темнотой истинно пролетарской
массы и ловят ее на свои удочки.
Париж последовательно вводил меня в круг идей и интересов, связанных с великой борьбой трудового человечества. Я не примыкал ни к какой партии или кружку, не делался приверженцем той или иной социалистической доктрины, и все-таки, когда я попал на заседание этого конгресса, я был наглядным, прямым воздействием того, что я уже видел и слышал, подготовлен к дальнейшему знакомству с миром
рабочей массы, пробудившейся в лице своей интеллигенции от пассивного ярма к формулированию своих упований и запросов.
Из всех тогдашних конгрессов, на каких я присутствовал, Съезд Интернационального Союза
рабочих (о котором я говорил выше) был, без сомнения, самый содержательный и важный по своим последствиям. Идеи Маркса, создавшего это общество, проникли с тех пор всюду и у нас к половине 90-х годов, то есть около четверти века спустя, захватили
массу нашей молодежи и придали ее настроениям гораздо более решительный характер общественной борьбы и наложили печать на все ее мироразумение.
В Вене я во второй раз испытывал под конец тамошнего сезона то же чувство пресноты. Жизнь привольная, удовольствий всякого рода много, везде оживленная публика, но нерва, который поддерживал бы в вас высший интерес, — нет, потому что нет настоящей политической жизни, потому что не было и своей оригинальной литературы, и таких движений в интеллигенции и в
рабочей массе, которые давали бы ноту столичной жизни.
В антирелигиозной пропаганде приходится считаться с тем, что называют религиозными суевериями и предрассудками в крестьянских и
рабочих массах.
Дорогой мой товарищ, вы должны справиться, и не средне, а очень хорошо, должны уметь быть агитатором и пропагандистом, должны суметь подойти к
рабочим ребятам, взять от них все лучшее и дать им все лучшее свое. А еще нужно забыть себя, забыть слово «я», раствориться в
массе и думать «мы».
Образовалось немало инициативных троек и ударных бригад. Но нужной подготовки проведено не было, тройки и бригады не родились органически от
рабочей массы, а назначены были сверху, во исполнение приказа Куйбышева. И болтались они в заводской жизни мертвыми, нерожденными младенцами.
— Эн-ту-зи-азм?.. Да, пожалуй: рвение
рабочих вам удалось искусственно подогреть новизною дела и энергичностью агитации; может быть, есть даже и настоящий энтузиазм. Но — долго ли может человек простоять на цыпочках? Как возможно в непрерывном энтузиазме, из года в год, ворочать на вальцах резиновую
массу или накладывать бордюр на галошу?
— Этого оставить так нельзя. Нужно, понимаешь, вокруг этого дела чтобы забурлило общественное мнение. Чтоб широкие
массы заинтересовались. Какое наглое рвачество! И комсомолец еще! Я поговорю в партийной ячейке. Думаю, — нельзя ли устроить над ним общественный суд, товарищеский, чтобы закрутить это дело в самой гуще
рабочих масс.
В газетах пелись хвалы заводу. Приезжали на завод журналисты, — толстые, в больших очках. Списывали в блокноты устав ударных бригад, член завкома водил их по заводу, администрация давала нужные цифры, — и появлялись в газетах статьи, где восторженно рассказывалось о единодушном порыве
рабочих масс, о чудесном превращении прежнего раба в пламенного энтузиаста. Приводили правила о взысканиях, налагаемые за прогул или за небрежное обращение с заводским имуществом, и возмущенно писали...
По тем или другим мотивам активно участвовало в соревновании, вело
массу вперед — ну, человек четыреста-пятьсот. Это — на шесть тысяч
рабочих завода. Были тут и настоящие энтузиасты разного типа, всею душою жившие в деле, как Гриша Камышов, Ведерников, Матюхина, Ногаева, Бася. Были смешные шовинисты-самохвалы, как Ромка, карьеристы-фразеры, как Оська Головастов. Были партийцы, шедшие только по долгу дисциплины. Прельщали многих обещанные премии, других — помещение в газетах портретов и восхвалений.
Всячески ворошили
рабочую массу, теребили, подхлестывали, перебирали все струны души, — не та зазвучит, так эта; всех так или иначе умели приладить к работе.
Наряду с китайцами-торгашами и
рабочими, которые тоже не прочь поторговать, вы встречаете
массу нищих китайцев.
С изумлением и восторгом следила Лелька за искусной, тонкой работой, которая началась. Это была чудеснейшая, ничем не заменимая организация, — партийная рядом с государственной. Государство могло только предписывать и приказывать снаружи. Оно наметило пятилетку, дало определенные задания. Партия же тысячами щупалец вбуравливалась отовсюду в самую толщу
рабочей массы, будила ее, шевелила, раззадоривала и поднимала на исполнение задач, которые ставило перед классом государство.
Чтобы яркий огонек загорелся в
рабочей массе.
— Правильно. Ну, погоди. Значит, — выводы? Первый: соцсоревнование себя оправдало как метод вовлечения
рабочих масс в руководство нашим заводом.